ПРОДЮСЕР СЕРГЕЙ ЧЛИЯНЦ: "МОЯ ПРОФЕССИЯ ТОТАЛЬНО ДИСКРЕДИТИРОВАНА"
Известный деятель кинобизнеса развенчивает миф о том, что создавать фильмы приятно и выгодно<br>
Он разглядел и открыл не одно молодое дарование, подарил мировому кинематографу несколько десятков картин, среди которых "Бумеры" Петра Буслова, "Настройщик" Киры Муратовой, "Живой" Александра Велединского. Ему неприятно, когда бизнес называют войной, когда "ходят по трупам" и радуются поражениям коллег. Этот человек постоянно требует от себя и тех, кто с ним работает, возврата к "внутреннему камертону", осмысляя причину прихода в этот мир. Он полагает, что гораздо полезнее любить и зрителей, и конкурентов.
Удары не смертельны, но ощутимы
- Сергей Эдгардович, в нашей стране суть работы продюсера представляют очень смутно. Проясните ситуацию.
- В жизни и в голове продюсера существует антагонизм между бизнесом и творчеством, потому что это профессия многофункциональная. Раньше, в советское время, продюсирование тоже было, просто называлось иначе, и функции были распределены между разными инстанциями - комитетом по кинематографии, дирекциями киностудий, худсоветами... А сейчас все эти аспекты сконцентрировались в деятельности продюсера. Не все они столь страшны и циничны, чтобы только деньгами поживиться, "пройдя мимо" съемочного процесса. У них тоже есть творческие, человеческие и, конечно, бизнес-цели. Они тоже любят свои фильмы, относятся к ним с пристрастием и переживают на премьерах.
- Круг ваших обязанностей и полномочий в процессе создания фильма?
- Я активно интересуюсь проектом на этапе формирования и подготовки, естественно, до того получив его в виде сценария на бумаге. Решаю все вопросы, связанные с участием людей в проекте. Замени оператора - и фильм получится другой. Не найди верного художника - тоже получится как-то иначе. А ошибись в артистах, вообще все может провалиться. Когда проект готовится производственно, я за ним присматриваю. Решаю, где снимать и как - в декорации или в экспедиции, в квартире или в павильоне. Все конфликтные, спорные и сложные моменты решаются только со мной. Отчасти это вызвано общепринятым противоборством с режиссером на стадии производства. Его кинематографическое единоначалие, построенное на творческой власти, невозможно преодолеть никому, кроме продюсера. Режиссер всегда хочет много помощников, времени, пленки и ему всегда всего мало. Он в конфликте с окружающим миром - это свойство профессии. Кроме того, режиссер всегда хочет снимать фильм от начала до конца, развиваться вместе с историей, но производство в лице продюсера этого не позволяет. Вспомните спарринг в боксе. Вроде на первый взгляд люди друг друга бьют, а на самом деле очень полезная вещь. Вот между режиссером и продюсером примерно то же и происходит. Удары не смертельны, но ощутимы, для того чтобы человек встал на место, мотивировал свою точку зрения. Кстати, продюсер должен понимать, что у режиссера свое авторское право, индивидуальность, заблуждения, и их тоже надо уважать! Мы, как альпинисты, идущие в связке.
- Опишите механизм запуска нового фильма?
- Слово "запуск" стоит убрать из лексикона. Это глупая формулировка, доставшаяся нам в наследство от советского кинематографа. Тогда все здорово регламентировалось документооборотом. Бюрократическая, шикарно отлаженная машина, выдававшая приказ: "Запустить в подготовительный период фильм такой-то..." Потом: "Запустить в съемочный период..." и так далее. Кстати, в актах Госкино есть еще одна ужасная фраза: "Принять законченный производством фильм". Все это полный бред, но словечки еще бытуют, и одно из них - "запуск". Для меня так: если я принял решение сделать фильм, он уже есть! Никто не знает о его существовании, оно во времени часто не совпадает с документами. И не может произойти ничего, что не позволит мне осуществить задуманное.
Кино надо любить!
- Подцензурно ли кино сегодня?
- Есть самоцензура и морально-нравственные ограничения, корпоративные представления о том, что допустимо, а что - нет. Большинство из нас, на "птичьем" языке, недоговаривая все до конца, понимают, что, к примеру, бесконечно ругаться матом на экране не нужно. Цензура есть хотя бы в процедуре выдачи прокатных удостоверений. Все картины отсматриваются специально существующим для этого государственным органом и классифицируются по категориям "от 18 лет", "от 21 года" и т. д. Сейчас фильмы не лежат на полках, и все могут увидеть свет, просто с определенными ограничениями.
- В чем изъяны отечественного кинопроката?
- Нехватка залов приводит к тому, что фильм снимают с проката спустя две недели после премьеры. Люди просто не успевают их увидеть. Выход есть - построить еще полторы тысячи залов, но это мечты. Для полноценного существования национальной кинематографии нужно не только стомиллионное население, нужны еще и культурные традиции страны, привычка ходить в кино и любить свое кино. Требуется общественная стабильность, которая дает понимание того, кто мы такие, чего хотим и про что кино смотрим. У нас сейчас полная дезориентация, не сформулированы национальные цели и ущемлено имперское мировоззрение. Мы не понимаем, какая у нас страна. Этим терзаются все деятели культуры и искусства.
Хорошие
управленцы давно сбежали
- Вы как-то сказали, что деньги, вкладываемые в кино, всегда обременены личным пристрастием. Что вы имели в виду?
- Видите ли, в кино всегда приходят только с пристрастием. Большие денежные объемы, вкладываемые в производство фильмов, - отчасти "песнь самолюбию". Ну нет же никакого пафоса и удовлетворения в том, чтобы лес пилить, а в кино работать - есть. Всем кажется, что делать кино приятно и просто. И очень выгодно. Увы, это миф. Сейчас в нашей кинематографии не существует высокоорганизованных, развитых кинокомпаний. Все они плохо управляются, отвратительно работают и не признают маркетинг. Многим явно талантливым руководителям приходится заниматься одновременно администрированием и управлением, безопасностью и трудовыми конфликтами, даже документацией. Компании не могут позволить себе квалифицированный штат, потому что попросту средств не хватает. Все хорошие управленцы давно сбежали в другие, более прибыльные отрасли.
- Есть какой-то способ исправить положение?
- Компании должны укрупняться, но этот вопрос упирается в личные амбиции людей. А кинематографические амбиции - не банковские и не страховые. Как только ты перестаешь быть "первым лицом", страдает твое творческое эго. Это не только денежные потери, но и художественный ущерб. Одно дело, ты вице-президент банка и ушел куда-то с понижением и совсем иным статусом на визитной карточке. Но с точки зрения управления активами, реального веса в обществе и возможностей влияния рабочее место хуже не стало, и ты ничего не потерял. А люди нашей отрасли устроены так, что это препятствует объединению и укрупнению. Компании, вместо того чтобы сливаться, делятся и плодятся, как опята.
- Если такое количество компаний, почему же у нас в стране столь острый дефицит продюсеров? Их, серьезных и профессиональных, всего семь человек...
- У нас и режиссеров хороших совсем немного. Больше скажу, костоправов талантливых меньше, чем продюсеров, а офтальмологов вообще по пальцам пересчитать можно. По всей видимости, так устроен мир: не может быть много профессионалов. Существует какая-то "человеческая заточка" на тот или иной вид деятельности. При этом моя профессия тотально дискредитирована в общественном сознании. Каждый день встречаю какого-то нового человека, который говорит мне, что он тоже продюсер и тоже делает фильм, хотя раньше этого не делал. Иногда я, жутко раздражаясь, говорю: "Плюнь - попадешь в продюсера". Надеюсь, это явление по принципу "естественного отбора" неизбежно отрегулирует рынок. Когда появится статистика провалов, денежных неудач и несколько десятков разорившихся кинематографистов, когда миф о том, что кино - это здорово, легко и выгодно уйдет в никуда.
Для полноценного существования национальной кинематографии
нужно не только стомиллионное население, нужны еще и культурные традиции страны, привычка ходить в кино и любить свое кино.