УРОКИ АНГЛИЙСКОГО МАЭСТРО РАЙКИН ПРОГУЛИВАЛ
Гастроли в Англию отменили по другим причинам<br>
Попасть на спектакли райкинского театра было почти невозможно. И вот чудо! Меня, молодого человека, только что окончившего университет, приглашают в Театр миниатюр... преподавать английский язык. Случилось это в апреле 1958 года. Театр готовился к своей первой поездке на гастроли в капиталистическую страну - Англию. Спектакль предстояло играть на английском.
Занятия я должен был проводить в удобное для труппы время и как можно чаще - до начала гастролей оставалось четыре месяца.
...Небольшая комнатка в театре на улице Желябова, 27, ныне носящем имя Райкина. За столом человек пятнадцать. Я младше любого артиста, а самого Аркадия Исааковича - почти в два раза. Мне с ходу устраивается экзамен.
"Как по-английски будет "тщеславие"?" - спросила актриса Тамара Кушелевская. Я ответил. "А "гордость"?" - подхватила инициативу завлит Наталья Черкас. И ее любопытство было мной удовлетворено. "Грамматики нам не нужно! Письменных заданий чтобы не было!" - диктовали условия будущие ученики. Может, отказаться от таких капризных студентов? Как же их научить чужому языку да еще в такой короткий срок! "Вероятно, профессору виднее, как вести занятия", - откликнулся сидевший в уголке Аркадий Исаакович. Все притихли. Слово "профессор" было сказано без малейшего намека на юмор. Я произнес приветствие по-английски и тут же попросил всех повторить. "Громче! Еще громче! Вот так - молодцы!.." Встретившие меня, было, в штыки, ученики сразу подобрели, заулыбались. А Аркадий Исаакович подмигнул мне, мол, так держать, построже с ними. Между мной и группой возник, как говорится, контакт, так необходимый для успешной совместной работы. А слово "профессор" с легкой руки Райкина так и прилипло ко мне. На занятиях меня иначе как "профессор" не называли.
Ученики попались прилежные, у всех оказался прекрасный слух, а отсюда правильное воспроизведение английских звуков. (Некоторые из них довольно трудны.) Профессиональный опыт запоминания текстов очень помогал актерам в изучении языка. Были переведены несколько скетчей из репертуара, и студенты с увлечением разыгрывали их на английском, называя почему-то "мхэтами".
Вскоре мне объяснили этот внутритеатральный сленг: Аркадий Райкин как-то назвал свое детище по ассоциации с МХАТом мхэтом, то есть "Маленький хороший эстрадный театр".
К сожалению, сам Райкин присутствовал только на первом занятии. Встречаясь со мной в коридоре театра, он виновато улыбался и извиняющимся голосом произносил, что опять не сможет посетить урок, - слишком занят. Но всегда подбадривал меня и говорил, что студенты увлечены английским. "В жизни он им пригодится".
Зато я стал в театре своим человеком, мог посещать при каждой возможности репетиции и спектакли великого мастера.
И на репетициях, и во время спектакля Аркадий Исаакович работал на износ. Еще одно мое "открытие". Тексты сценок, монологов ему писали разные авторы. Но он тщательно редактировал литературный материал, точно расставляя акценты, делая нужные паузы, и не претендовал на авторство.
Отдельные места в программе по тем временам были чрезвычайно смелы. Райкину самому приходилось ездить в Москву на прием к министру культуры СССР Екатерине Фурцевой, чтобы преодолевать ленинградскую литцензуру и строгий партийный контроль. Обком партии явно не благоволил к смелому артисту-публицисту, запрещая самые интересные и острые места из постановок.
Так, в одной из сцен директор научного химического института, претендующий на роль ученого (исполнитель Райкин), решил написать диссертацию, отдав ее для редакции своей подчиненной, кандидату наук. (Ее роль играла супруга Аркадия Исааковича - актриса Руфь Марковна Рома.)
- Что за нелепость вы тут написали! - произносит смелая подчиненная и зачитывает цитату из "научного" труда: "Партия нас учит, что при нагревании газы расширяются". На репетициях все привыкли к этой фразе и воспринимали ее спокойно.
На премьере публика была буквально ошарашена и безмолвствовала. Лишь не-
сколько смельчаков в зале зааплодировали смелой репризе. Таковы были времена и нравы.
Однако через два с половиной месяца мне пришлось расстаться со студентами. Гастроли в Англию были отменены, и вместо туманного Альбиона труппа поехала в Венгрию. А добрые отношения с театром у меня сохранились надолго. По-прежнему мне разрешалось ходить на репетиции, а на спектакли получал по распоряжению Аркадия Исааковича контрамарку.
Бывшие ученики всегда радушно встречали: "Вот наш профессор! Добро пожаловать!" Конечно, произносили эти фразы по-английски.
Однажды я пришел в театр, когда труппа только что вернулась из поездки по городам Сибири. Артисты были удручены - гастроли потерпели полное фиаско. Причина? Доверчивость, доброта Аркадия Исааковича.
С ним сблизился и вошел в доверие некий Лев Горелик, художественный руководитель саратовского эстрадного театра "МИКРО". Аркадий Исаакович разрешил ему присутствовать на репетициях новой программы. Предприимчивый делец записал на магнитофон весь спектакль, удалился в Саратов и на скорую руку слепил "собственный" спектакль "из программы Райкина" и отправился на гастроли в Сибирь. Успех имел колоссальный.
Спустя два месяца по тому же маршруту отправился Ленинградский театр миниатюр. Публика принимала выступления холодно. Поступали жалобы, что райкинцы использовали репертуар саратовского театра.
Конечно, вскоре все прояснилось, но переживаний хватило еще надолго.
Артист как-то назвал свое детище по ассоциации с МХАТом мхэтом, то есть "Маленький хороший эстрадный театр".