ПЛЕШАК - ЗВУЧИТ БЛАГОЗВУЧНО
Известный композитор был носильщиком режиссера Глеба Панфилова и ублажал новых русских<br>
Он мог бы написать всего одну песню - "Ведь мы же с тобой ленинградцы", - чтобы войти в музыкальную летопись нашего города. Моряки всех флотов считают его своим братишкой за песню "Экипаж - одна семья". Чувства всех болельщиков "Зенита" выразил он в футбольном гимне "Любимая команда", который может служить ему пропуском на стадион. Это лишь три штриха из творческого досье заслуженного деятеля искусств России Виктора Плешака, празднующего свое 60-летие. И уже более сорока он сочиняет музыку в разных жанрах. Одних песен у него - около семисот. Да еще полсотни музыкальных спектаклей, идущих на сценах от Петербурга до Хабаровска. К тому же Виктор Васильевич - старейшина единственного в своем роде композиторского трио "Плешак и сыновья", год от года набирающего творческую силу.
Но сегодня хотелось бы представить юбиляра в неожиданном амплуа - как автора историй из собственной жизни, которые сложились в объемистую рукопись. Название опуса - "Плешакиана в до-мажоре". Именно эта тональность определяет жизненный нрав юбиляра, человека завидного творческого оптимизма.
МНЕ СОВЕТОВАЛИ ВЗЯТЬ ПСЕВДОНИМ
- Когда я начинал свой путь как композитор, многие поэты-песенники советовали мне взять псевдоним: с такой фамилией мне, дескать, будет трудно пробиться. Я пришел за советом к своему педагогу профессору Пушкову.
- Все это ерунда, - сказал Венедикт Венедиктович. - Делай свое дело хорошо, и никакая фамилия не будет тебе помехой.
И назвал несколько фамилий, о неблагозвучности которых мы даже не задумываемся: Пушкин, Шаляпин, Мусоргский, Блок, Мейерхольд, Бабель... Что и говорить, Пушков оказался прав. Кому нравится моя музыка, для того фамилия Плешак звучит вполне благозвучно.
ЗЕЛЕНЫЙ ЗМИЙ СКОСИЛ БОГАТЫРЕЙ
- В конце 80-х Чувашский музыкальный театр привез на гастроли в Ленинград мою первую оперу "Сказка о мертвой царевне и семи богатырях". Я пригласил на премьеру друзей, критиков. Как вдруг за два дня до показа директор театра мне говорит:
- Придется спектакль отменять. У меня богатыри запили. Они - артисты хора. Дорвались в Питере до развлечений. Я их всех решил уволить...
Я нахожу выход. Мой сын Сергей учился тогда в 11-м классе хорового училища. Там много было талантливых ребят. Предложил директору заменить загулявших богатырей. Тот было согласился, но в утро спектакля звонит:
- Знаешь, "богатыри" покаялись... Я решил дать им последний шанс...
И вот начинается спектакль. Они выходят - все семеро. Спустя некоторое время их уже шесть, потом пять. А в конце вышли четверо, да и то нетвердым шагом. Вот и получилось, что публика увидела проспиртованную "Сказку о мертвой царевне и мертвецки пьяных богатырях".
АДМИРАЛ НЕ ПОВЕРИЛ ЭДУАРДУ ХИЛЮ
- В кои веки звонит мне Эдуард Хиль и просит ноты и фонограмму песни "Экипаж - одна семья". Рассказывает: на московском концерте подходит к нему адмирал и просит выступить в столице в день Военно-морского флота: "И обязательно привези мою любимую песню "Экипаж - одна семья". Я знаю, ты ее поешь". А Хиль хотя и пел много моих песен, но эту - никогда.
Адмирал не верит. Спорить с ним Хиль не стал. Я ему передал все что нужно. Спустя некоторое время встречаемся мы на каком-то концерте. Спрашиваю, пригодились ли ноты. Оказывается, еще как пригодились.
- Адмирал после концерта пришел ко мне в гримуборную очень довольный: "Ну вот, пел же, пел. А говоришь, что не пел!"
И теперь Хиль поет эту песню.
"МУРКА" ДЛЯ НОВОГО РУССКОГО
- Когда в 90-е годы начались для нас самые трудные времена, в наш Репинский дом творчества стали наезжать новые русские. Их надо было развлекать. И был специальный человек, на котором лежала роль посредника между композиторами и тугими кошельками. Как-то одного такого гостя я ублажал целый вечер. А он сидел с непроницаемым видом и явно скучал. Наконец, сухо меня поблагодарив, он попросил:
- Миша, а теперь ты сыграй нашу, любимую...
"Специальный человек" сел и заиграл "Мурку", потом что-то еще такое же. В конце новый русский промокнул пот со лба и сказал:
- Ну, Миша... Ну, ты талант!
КОЗА БЕЛЛЫ АХМАДУЛИНОЙ
- В то лето я заканчивал в Репино оперу-фарс "Козьма Прутков". И под окном у меня каждый день появлялась коза Беллы Ахмадулиной. Так звали приблудившуюся козу, которая фланировала между коттеджем Беллы Ахатовны и столовой. В ожидании угощения коза подбирала окурки. Белла Ахмадулина, подобно деве Февронии, оказалась настоящей кошатницей. Около ее 5-го коттеджа постоянно обитало еще и десятка полтора кошек. Как-то ехали мы с ней в одном автобусе из Дома творчества на почту и разговорились на кошачью тему. Я стал жаловаться на своего капризного кота Сеню, который плохо ест.
- Какие капризы! - воскликнула Белла. - Я свою кошку не балую. В миску налью немного растительного масла, накрошу булочки - и кошка сыта.
Если бы я так кормил Сеню, он бы меня просто загрыз.
Я БЫЛ НОСИЛЬЩИКОМ ГЛЕБА ПАНФИЛОВА
- Всю жизнь мечтал работать в кино. И вот еду однажды "Красной стрелой", глядь - а рядом Глеб Панфилов! Разговорились. Демонстрируя свою осведомленность, я поинтересовался, продолжает ли он сотрудничать с композитором Вадимом Биберганом? Да, конечно! Они ведь дружат со Свердловска... Задушевный получился разговор. Вдруг уже перед самым Ленинградом он ко мне подходит. Сердце мое замерло: а вдруг он мне предложит написать музыку к фильму.
- Виктор, - сказал он, - вы такой милый человек. Не поможете мне дотащить до машины мою пишущую машинку?