ФАЛЬСИФИЦИРОВАННЫЙ КОНТРОЛЬ
Специалисты или не знают, или не сообщают правду о фальшивых лекарствах<br>
Профессионалы лекарственного рынка решили дать ответ прессе, которая раздувает тему фальшивых лекарств. Мероприятию дали красноречивое название: "Контрафактные лекарства: реальная катастрофа или ложная тревога?"
Рассказали об истинном положении дел: главный эксперт-специалист Федеральной службы по надзору в сфере здравоохранения и социального развития (Росздравнадзор) Ирина Зернова и директор главного экспертного учреждения - Северо-Западного центра по контролю качества лекарственных средств Сергей Некрасов. Представитель Росздравнадзора разговорчивостью не отличалась, и основное время обсуждения занял Сергей Некрасов.
Шансы отравиться - минимальные?
Истина, по мнению уважаемых специалистов, в следующем. По оценке Сергея Некрасова, проблема фальсифицированных лекарств существует, но ее масштабы преувеличиваются прессой и отдельными экспертами. Они (отдельные эксперты) оценивают долю фальсификата в диапазоне 20-60 процентов, что, по словам Сергея Некрасова, "и представить невозможно, это была бы катастрофа на уровне атомной войны". На самом деле даже в 2004 году (на пике выявления фальсификата) было зафиксировано 249 серий таких лекарств 57 наименований. По его словам, на фоне обращающихся в России 250 тысяч серий лекарств 16,5 тысячи наименований доля фальсификата в общем объеме медикаментов - пренебрежимо мала и составляет доли процента. В Петербурге в течение года выявлено 23 серии лекарственных фальсификатов. Но, уверяет Сергей Некрасов, тревожиться из-за этого не стоит. Изымается фальсификат обычно еще на пути к прилавкам. Таким образом, успокаивает он, вероятность купить в аптеке фальшивку - практически нулевая.
Сергей Некрасов не оставил камня на камне от журналистов, утверждающих, будто в состав фальшивки может входить все что угодно. Как он выразился: "Особенность фальсификата на российском рынке - в том, что 99,9 процента его объема по составу, особенно в части содержания основных компонентов, практически не отличается от оригинальных препаратов. И даже экспертам не всегда удается определить фальсификат".
Еще один аргумент директора центра по контролю сводится к тому, что "большинство аптек Петербурга и других городов объединены в сети. Разве крупная сеть станет сотрудничать с изготовителями фальсификата? На оптовом уровне его всегда можно отличить - по документам мы видим, что он закупается по достаточно сомнительной цене. Какой же смысл крупным аптечным сетям иметь дело с подозрительным оптовиком? Ведь не продать лекарство! Оно всегда оперативно выявляется и изымается. С шумом и позором. А фирма теряет реноме". В заключение господин Некрасов добавил: "На региональном уровне проводятся системные комплексы мер, позволяющие освобождать аптечную сеть от фальсификатов. Все данные говорят, что ситуация улучшается".
Борьба нанайских мальчиков
Казалось бы, на проблеме лекарственного фальсификата можно поставить точку... Ведь по словам авторитетного эксперта, много лет в своем лице совмещавшего функции сразу нескольких нынешних контролирующих органов, получается, что фальшивок на рынке практически нет (доли процента). А те, что есть (если их удастся купить при "нулевой" вероятности этого события), - абсолютно неопасны... Но другие столь же компетентные специалисты утверждают прямо противоположное.
Например, руководитель Росздравнадзора Рамил Хабиев в "Российской газете" назвал совсем другие цифры количества фальсификата на лекарственном рынке - 10-12 процентов. Правда, спустя пару дней уже министр Минздравсоцразвития РФ, рапортуя президенту об успехах на поприще борьбы с фальсификатом, оценил его долю в 3-4 процента.
Таким образом, российские власти либо не владеют информацией о реальном объеме фальсификата, либо умышленно занижают. В любом случае - реальное положение дел общественности неизвестно. Хотя властям, скорее всего, тоже.
И это подтвердил журналистам все тот же Сергей Некрасов, который во второй части своего выступления стал опровергать сам себя. В частности, он признал, что лекарства остаются продуктом, качество которого потребитель не в состоянии ни проверить, ни объективно оценить. "Говорят, по уровню цены фальсификат можно определить и в аптеке. Это - совершенно не так. Вам никогда не продадут фальсифицированный препарат дешевле, чем оригинальный".
И заявления о "безопасности" фальсификатов - не более чем колебание воздуха. Сергей Некрасов, который только что уверял в их едва ли не абсолютном соответствии оригиналам, признается: "За время работы я 2-3 раза видел, что состав отличался от оригинального. Но из этого нельзя делать вывод, что фальсифицированные лекарства безопасны. Это - совершенно не так". Он поясняет: "Фальсифицированные лекарства представляют безусловную угрозу здоровью пациента, хотя, казалось бы, и содержат все компоненты оригинала. Терапевтическая активность препарата зависит не только от его действующего начала, но и от вспомогательных веществ, и от технологии производства. Однако препарат контролируется лишь по основным компонентам (анализ вспомогательных средств не производится), и мы, в сущности, ничего не знаем о его реальной терапевтической активности. Конечно, отравиться им нельзя, но или активность может быть значительно ниже или действие - совсем другим. И храниться он может не столько, сколько оригинал. По большому счету, фальсификат - "терра инкогнита"... Это - "нечто", что представляет собой загадку. И в части состава, и терапевтической активности, и прочего".
Трудно не спросить, а кому нужна тщательная проверка, после которой лекарство остается загадкой даже для специалистов?
Не соответствуют действительности и заявления о незаинтересованности аптечных сетей в сотрудничестве с изготовителями фальсификата (впрочем, как и о шумных и публичных его изъятиях). Такие случаи попросту замалчиваются. Так, представлявшая Росздравнадзор Ирина Зернова упомянула проведенную совместно с УБЭП ГУВД Петербурга проверку крупных оптовых аптечных структур, которая выявила как грубые нарушения ими лицензионных требований, так и оборот фальсификата. Но она отказалась назвать этих оптовиков. А на вопросы, поставляли ли они фальсификат в аптечные сети Петербурга и почему, собственно, нельзя по именам назвать попавшиеся фирмы, ответила: "Эти оптовые фирмы... Естественно, они реализовали... Лекарственные средства, которые проходили... фальсифицированные... они их реализовали... То есть они находятся в аптечных учреждениях. На основании этой... э..."
Без комментариев. Не получили журналисты и обещанных было результатов милицейской операции "Фармаколог".
Зато есть другая статистика, которая говорит, что Россия - несмотря на свою вполне европейскую медицину и огромный фармацевтический рынок - по продолжительности жизни относится к странам третьего мира, где население зачастую вообще не получает медицинской помощи. Беспомощные объяснения минздравсоцразвитиевских (умеют же у нас давать название министерствам!) чиновников о том, что в России слишком много пьют и курят, не выдерживают никакой критики. В Советском Союзе пили и курили ничуть не меньше. А жили дольше. Любят выпить и практически все наши европейские соседи. Но по продолжительности жизни они тоже нас опережают. Люди получают нормальное лечение нормальными лекарствами. Потому что там за продажу фальсификата даже аптекарь, который мог просто не знать, что дал ему оптовик, получает тюремный срок. А наши деятели рынка сумели фальсифицировать даже борьбу против фальсификата.
Терапевтическая активность препарата зависит не только от его действующего начала, но и от вспомогательных веществ, и от технологии производства. Однако препарат контролируется лишь по основным компонентам, и мы, в сущности, ничего не знаем о его реальной терапевтической активности.
Кстати
Первый заместитель министра внутренних дел РФ генерал-полковник милиции Александр Чекалин рассказал о результатах всероссийской операции "Фармаколог". Специалисты оценили долю фальсифицированных медикаментов на российском рынке не менее чем в 12 процентов. По словам Александра Чекалина, результаты операции говорят о высокой криминализации оборота лекарств и недостаточном уровне контроля. За время 10-дневной операции выявлено в 12 раз (!) больше нарушений, чем обнаружил Росздравнадзор в течение года. Были установлены многие сотни (если точно - 868) коммерческих структур, производивших медицинскую продукцию с нарушением условий лицензирования, а более 100 из них (115) - вообще не имели лицензий на этот вид деятельности. Возбуждены сотни уголовных дел, изъяты из оборота непригодные к употреблению лекарства и медицинские товары, в том числе - опасные для жизни и здоровья. Комментарии, вероятно, излишни.