И ДЕВОЧКИ КРОВАВЫЕ В ГЛАЗАХ...
Запомните это имя - Павел Руминов. Именно он полтора года снимал картину, которая при первой встрече кажется молодежным фильмом ужасов. Нечто вроде отечественного варианта японского "Звонка" или американской "Ведьмы из Блэр". Однако "Мертвые дочери" начинающего постановщика многим показались почти что философской драмой о душевном состоянии молодого поколения, к которому и принадлежит сам Павел Руминов.<br>
В "Мертвых дочерях" он выступил не только как режиссер, но еще и как сценарист, режиссер монтажа, исполнительный продюсер и соавтор музыки. Так что можно со всей очевидностью утверждать: перед нами яркий образец нового авторского кино, где позиция автора должна быть выражена со всей четкостью и определенностью.
Павел Руминов, надо признаться, лихо закрутил интригу. Его манера повествования напоминает любительское видео с резкими монтажными переходами, постоянными приемами "а-ля Хичкок", затемненными кадрами, резким освещением, множеством крупных планов плюс многозначительные детали. Все это в органическом соединении с изощренной аудиопартитурой ленты (ей позавидовал бы и сам Сокуров!) и должно посеять страх и ужас в душах молодых зрителей. Именно на них и ориентирован фильм Руминова.
Все начинается странно и узнаваемо. В машину к одной из героинь по имени Вера попадает некий психованный мужчина, который и излагает легенду о трех сестрах (привет Антону Павловичу!). Героиня, вернувшись домой, излагает услышанное своей приятельской компании, состоящей из двух девушек и трех юношей. Естественно, что все весело смеются над услышанным. А дальше начинается странное и страшное...
Любопытно, что Руминов избрал для героев "Мертвых дочерей" более чем популярные в молодежной среде профессии - дизайнер, риэлтор, компьютерщик, диджей. Все это можно было посчитать некой попыткой создания некоего коллективного портрета поколения, которое жаждет острых ощущений из-за того, что их жизнь наполнена какой-то скукой и бессмысленной суетой. Но только стоит им получить эти самые острые ощущения в виде городских призраков, как вместо скуки душу заполняет ужас. Психологи сказали бы, что это - типичная депрессия ("депрессняк", как выражается молодое поколение).
Только вот чем дальше, тем все менее интересны мне становятся как сами герои, так и их переживания. И, чувствуя потерю интереса и некоторое провисание сюжетной интриги, молодой режиссер начинает "накручивать" эмоции зрителей на шомпол острых визуальных и аудиальных решений. При этом сама интрига с мертвыми дочками вообще теряет всякую логику, обретая характер параноидального бреда. Его развязка настолько абсурдна и бессмысленна, насколько абсурдны и никчемны были страхи молодых героев. Ибо к реальной жизни обитателей мегаполиса рассказанная в "Мертвых дочерях" история имеет такое же отношение, как запись бреда сумасшедшего к литературе. Слова одни и те же. А вот порядок и смысл абсолютно разные.