НЕСЛЫШНЫЙ МИРУ ПЛАЧ ПСКОВИТЯНКИ
Почему многие девушки из глубинки предпочитают сексуальное рабство за границей жизни на родине<br>
"Среди секс-рабынь из России больше всего новгородок и псковитянок", - говорят разработчики Закона о противодействии торговле людьми (трэффику). Этот документ вступил в силу еще в феврале 2004 года. Однако ресурсов для его применения так и не создано - разработку торговцев людьми взвалили на УБОПы, которые и так перегружены работой. Например, в Петербурге до последнего времени этим занимался всего один оперативник, и тот недавно уволился. А в Псковской области за три года ни одно уголовное дело по статье "незаконное лишение свободы" не доведено до приговора. А девушки продолжают исчезать.
Де-факто никто не мешает вербовщикам девушек ездить по нищим деревням Псковщины и рассказывать вчерашним школьницам про красивую жизнь.
- Вся честолюбивая молодежь давно уехала, - рассказала нам женщина в деревне Поречье Великолукского района. - Сейчас, бывает, приезжает наша бывшая соседка на родину на своей машине на побывку и рассказывает девчонкам, как можно хорошо устроиться за границей. А эти слушают: не кто-то же чужой рассказывает, а старшая подруга!
Местный уровень информированности немыслим для XXI века. Газеты не купить, телевизоры, даже черно-белые, есть не у всех и ловят лишь несколько каналов. Слово "интернет" знакомо немногим. Откуда же людям знать, что в Германии для них не существует легальной возможности получить работу? Или что такое "махон" в Израиле?
Одна пореченская девушка рассказывает, что ее продала за границу сестра ее парня.
- Я ей доверяла как родной, - вспоминает она. - Сестра говорила, что в жизни приходится пробиваться по-разному. А я была готова ко всему, даже к тому, чтобы торговать собой, только бы вырваться отсюда. Но я не ожидала, что в Греции нас запрут в подвале и будут приводить по 20 клиентов в день за миску лапши. И никто из девчонок не ожидал.
Эта девушка сейчас живет в Питере, снимает жилье вместе с младшими братом и сестрой. Говорит, что их нельзя оставлять дома, с родителями-алкоголиками. Там властвует натуральное хозяйство, а работа шофера считается самой престижной. Там пьют спиртосодержащие жидкости и после этого бьют друг друга. Там могут изнасиловать, а участковый не примет заявление... Даже если вернуть все обратно, рассказывает барышня, она рискнула бы еще раз. Что может быть хуже, чем дома?..
...Под Плюссой есть деревня, в которой из семи девушек, закончивших в последние годы школу, шесть уехали за рубеж на заработки. Достоверные сведения есть только об одной - она живет в Москве, работает в массажном салоне. Остальных никто не ищет.
- Когда в России пропадает человек, милиция обязана в течение нескольких недель возбудить розыскное дело, - говорит адвокат Николай Артамонов. - Но стоит упомянуть, что молодая женщина уехала за границу и сигналы от нее прекратились, как государство умывает руки. Не существует ни одного дипломатического канала, с помощью которого человек с улицы может реально организовать поиски близкого человека за рубежом. Для сравнения: в США исчезновение американского гражданина за границей является поводом для вмешательства спецслужб.
Мне не удалось найти в УВД Псковской области хотя бы одного сотрудника, ведущего работу по противодействию торговле людьми. Считается, что явления нет, пока нет уголовных дел. А откуда им появиться, если само преступление, как правило, совершается вне юрисдикции России (это железный повод отказать в возбуждении уголовного дела).
- Девушки из глубинки будут попадать в секс-рабство до тех пор, пока их жизнь на родине ненамного хуже египетского борделя, - говорит замдиректора Петербургского кризисного центра для женщин Елена Болюбах. - Иногда жертвы, вырвавшись из нечеловеческих условий, вдруг с удовольствием вспоминают посещение магазинов, куда их вывозили раз в полгода. В их рассказах часто звучит "ну, это было хоть что-то". Одна девушка из Псковской области, возвращаясь домой, увозила полчемодана пустых коробок из-под конфет. Для нее это "хоть что-то" от красивой жизни, к которой она стремилась. Глядя на это, у нас мало кто не рыдал. Некоторые приносили из дома игрушки для девушек. А еще у специалистов по трэффику есть термин "вторая волна". Это те, кто, пройдя реабилитацию, снова собираются за рубеж с уверенностью, что теперь-то точно все будет хорошо.
По оценкам ОБСЕ, 50 тысяч российских женщин и детей ежегодно вывозятся за рубеж и продаются с целью сексуальной эксплуатации. Количество жертв, ежегодно продаваемых во все формы рабства в мире, по разным оценкам, составляет от 800 тысяч (Госдепартамент США) до 4 миллионов человек (ООН). Подсчитано, что международная торговля людьми приносит своим организаторам 7 миллиардов долларов ежегодной прибыли, что сопоставимо с мировым оборотом наркотиков и оружия.
Прямая речь
Я была эйлатской пленницей
Ольга М.:
-Я родилась и выросла в одной из деревень Псковской области. После окончания школы приличной работы мне было не найти. Я сидела без дела второй год, когда в город приехала соседка, женщина за тридцать. Она рассказала, что неплохо зарабатывала официанткой и администратором в Греции, Израиле, Испании. И предложила мне содействие в трудоустройстве за границей через "надежную фирму". Она познакомила меня с неким Валерой, который предложил поехать в Израиль посудомойкой за тысячу долларов в месяц.
Валера привез меня в Москву в трехкомнатную квартиру, где жили около 20 девушек, в основном из Молдовы, Украины, Узбекистана. Здесь я поняла, что придется заниматься проституцией, причем некоторые девушки собирались на заработки не в первый раз. Нас охраняли, но сбежать было можно. Но что мне было терять?
Через пустыню в Израиль нас переправляли бедуины. В Эйлате нас ждали "хозяева", они знали имена "своих" девочек. Меня привезли в "махон" (в Израиле так называют бордели): здесь жили более десяти девочек. Распорядок дня дикий: спать отпускают в 6 часов утра, поднимают в 10. Все это время я должна находиться в фойе на первом этаже в длинном ряду кожаных кресел. Здесь же за столиками располагались клиенты, выпивали, рассматривали девочек. Полчаса с проституткой стоило 150 шекелей, из которых девушке причиталось 15. Но денег я не видела: они находились у хозяина якобы до нашего отъезда. В комнатах девушек были только кровати и иногда стул, прибитый к полу. Ни зеркал, ни единой острой вещи - опасались самоубийств.
Мне удалось бежать спустя полгода. Побег устроил клиент-араб, который потом месяц снимал мне квартиру и помогал выжить. Потом я попала в депортационную тюрьму, где провела два месяца. В тюрьме я беседовала с социальным работником, которая организовала для меня опеку со стороны кризисного центра для женщин в Петербурге. Через таможню в Питере я прошла за полчаса. Никого не интересовала ситуация, в которой я находилась...