"ТЕНЬ РУССКОЙ ВЕТКИ БУДЕТ КОЛЕБАТЬСЯ..."
Окрестности Сиверской дачники в XIX веке называли "малой Швейцарией": живописные берега реки Оредеж, обильная растительность, пещеры и гроты в девонских красных песках, родники... Батово, Выра, Рождествено - имения, владельцы которых - Рукавишниковы, Набоковы - связаны между собой узами родства. Родители писателя - Елена Ивановна Рукавишникова и Владимир Дмитриевич Набоков - познакомились во время велосипедной прогулки. Выра, как обобщенно называл писатель родовое гнездо, стала постоянным местом летнего отдыха их детей. <br>
Владимир Владимирович Набоков, как известно, родился на Большой Морской, 47, и впервые в Рождествено его привезли грудным ребенком. Однако две трети автобиографического романа "Другие берега" посвящены Выре. Столь значимым для себя он считал пребывание там.
- Неизвестно, если бы не живая связь с природой, стал бы Набоков великим русским писателем или нет? - задается вопросом архитектор, краевед, автор проектов возрождения старинных усадеб Ленинградской области и непосредственный участник их реставрации Александр Семочкин. - Набоков без Выры, как Пушкин, допустим, без Михайловского и Болдино.
Выра нашла отражение во многих произведениях Набокова. "Александровских времен усадьба, белая, симметричнокрылая, с колоннами и по фасаду и по антифронтону, высилась среди лип и дубов на крутом муравчатом холму за рекой..." - напишет он позже, когда она для него стала символом потерянной Родины.
Усадебный дом погиб в 1944 году. Теперь на его месте только руины фундамента...
А в четырехстах метрах от руин, опять же "на крутом муравчатом холму", и поныне стоит другой усадебный дом, на веранде которого юный Владимир назначал свидания любимой девушке.
Последним владельцем этого дома был брат матери писателя бездетный Василий Рукавишников, он и завещал его своему любимому племяннику, но тот, не достигший совершеннолетия, не мог вступить в наследственные права. А между тем на дворе стоял 1916 год...
В доме Рукавишникова находится музей-усадьба "Рождествено", там развернута экспозиция, посвященная Владимиру Набокову. Александр Семочкин считает, что большего и не должно быть.
- А если действительно увековечивать память Владимира Набокова в Рождествено, - говорит он, - то, наверное, нужно поставить памятник на руинах, причем в том виде, о котором он писал, - словно в завещании: "Но как забавно, что в конце абзаца, корректору и веку вопреки, тень русской ветки будет колебаться на мраморе моей руки..."