"ЗАЧЕМ ЖЕ ВЫ ПРИШЛИ С БОЛЬНЫМ РЕБЕНКОМ?"

Именно такими словами встретили журналиста в детской больнице<br>

Начну с конца... Дело происходит в кабинете представителя администрации городской детской больницы № 1, что на Авангардной, 14. - Простите, а нельзя ли закрыть окно? - Можно! Конечно! Если вам так уж холодно!.. - жест, интонация человека, почему-то уязвленного, в сущности, невинной просьбой. - Речь не обо мне, разумеется, а о больном ребенке, у которого температура... И вот тут, внимание, ответ: - А зачем же вы пришли с больным ребенком?! Представитель опомнился (в самом деле, что это он такое сказанул?..) и быстро замял дело: - Я вас слушаю. ...А теперь сначала. Сначала передо мной предстал коридор терапевтического отделения больницы - цвета пыли. В нос ударил запах хлорки. - Вы моете полы с хлоркой? - Да! А что?! Интонация - уязвленная. - Это не праздный вопрос: дело в том, что у моего ребенка аллергия... Мое пояснение почему-то вызывает бурю негодования, причем подключается весь присутствующий медперсонал: "А мы вас сюда и не звали! Ишь, какие мы нежные! Хлорка им наша не нравится!" Стою, перевариваю весь этот ор: пью, видимо, чашу всех матерей, пришедших сюда за помощью. Горькую чашу. Превозмогаю, спрашиваю: - Поскольку мой ребенок аллергик, мне важно узнать: а постельные принадлежности у вас?.. - Перьевые!.. - с вызовом, уязвленно и мстительно. - Да брось ты, не видишь, с кем разговариваешь!.. Я облита ведром презрения. (Тоже, видимо, с хлоркой.) В самом деле, вместо того чтобы войти в отделение - скромно, глаза долу, трепет во всех членах, - э т а смеет нагло задавать вопросы! Позже, в кабинете администратора, задаю те же вопросы - и про допустимые пропорции хлорки, и, конечно же, про перьевые подушки и прочее: ведь дело не только в том, что это аллергенный быт, недопустимый в больнице, но и в том, что это элементарно негигиенично: пылевые клещи, микроорганизмы и так далее. В целях гигиены уважающие себя медицинские учреждения давно уже перешли на синтетические подушки и одеяла!.. Представитель администрации даже рассмеялся: - Ну, это в Лос-Анджелесе! Теперь - в приемном отделении: - Почему вы решили, что у ребенка лимфаденит?! - Это не мы решили, а врачи... Узлы-то опухшие. Невозмутимо: - У 29 детей из 30, которые поступают к нам, опухшие узлы! - Естественно: поэтому они и поступают в больницу, а не на дискотеку, не так ли, доктор? Поднимаемся в отделение, условно именуемое "дневным стационаром". Начинаем беседовать с доктором. Но как беседовать! Он энергично закатывает глаза - якобы сдерживает раздражение на таких тупых мамаш. Каждая фраза доктора - с восклицательным знаком: - Так! Будете приходить каждый день! В полдевятого! Опоздаете на десять минут - выписываю! Интересно, она всех так ненавидит или только меня? - А почему, доктор, вы позволяете себе так разговаривать? - интересуюсь. - Потому что я такой эмоциональный человек!.. Ответ достойный. - То вам хлорка не нравится, видите ли! то перьевые подушки! то в полдевятого вы не можете приходить!.. Терпение мое начинает давать сбой, но в этот самый момент подлетает ангел - белый халат, добрейшее лицо, ласковый голос: - Ну, не надо!.. Не волнуйтесь!.. Все будет хорошо! Все уладится!.. - Вы очень добрый человек! - благодарно отвечаю я. - А она вообще тут уборщица!.. А это разве важно? Ну, раз важно, тогда я (вспомнила!) - вообще журналист, и врачебная этика - моя любимая тема. Закатывание глаз на миг прекращается. Позже, в кабинете руководства больницы, выяснится, что врачи-то вообще приходят к девяти. Поэтому харакири из-за опоздания делать себе совсем необязательно. Ко всему, оказывается, можно отнестись с пониманием. Была бы добрая воля. Но вот с доброй волей у врача дневного стационара Кузиной (фамилия изменена) как-то не задалось. Ладно, решаю я, начнем все сначала. Вторая попытка. ...Увы, она тоже не удалась. Восклицательный знак - по-прежнему предпочтительный знак препинания у доктора Кузиной. - Доктор... - Я не с вами разговариваю! Я разговариваю с ребенком! А с ребенком разговариваем так: - А на какие духи у тебя аллергия? - тон допроса. Ребенок теряется. - Ты же говоришь, что у тебя на духи аллергия, так? На какие?! Мол, огласите весь список. - Доктор, что значит - на какие?! Мы что, ставим эксперименты над ребенком и даем ему нюхать все духи, чтобы выяснить и доложить, на какие именно у него аллергия?! Как вы это себе представляете?! Собственно, духи стали последней каплей. Чаша была выпита до дна. Последовала моя собственная аллергическая реакция на доктора. Я прерываю этот инквизиторский допрос, забираю документы и ставлю точку: - Я все поняла, доктор: вас опьяняет безнаказанность. Я вас отрезвлю. Судя по всему, доктор Кузина не ожидала такой реакции с моей стороны. А вот, интересно, почему? Потому что все мамочки, приходящие к ней за помощью, - заложницы страха за детей? То есть люди зависимые? И эта зависимость делает их слабыми, готовыми к любому унижению? - Но ведь есть же и хорошие, достойные врачи! - слышу в ответ протест. Конечно же, есть. И я уверена, что они обитают и в этой больнице. И их немало! Но... я их не встретила, такая беда. Не повезло. Как и почему создаются такие условия, при которых врач имеет полное право унижать тех, кто пришел к ним за помощью? Ответ: они создаются сами по себе. Как плесень. При полном попустительстве и равнодушии тех, кто не должен быть равнодушен. Министерства здравоохранения, к примеру. Да и нас с вами - униженных и оскорбленных, но, как правило, в конце концов смиривших свой гнев (мол, себе дороже!) и решивших по старой доброй российской традиции - плюнуть и растереть.