Алексей Балабанов: «Я был хулиганом»

Известного кинорежиссера до сих пор обижает милиция

Алексей Балабанов ненавидит в кино «глянец и ширпотреб». Его фильмы всегда либо событие, либо скандал. Все они правдивы, но грань между добром и злом в них обычно размыта, а реальность преломляется так, что становится страшно… Алексей Балабанов не любит давать интервью. «Получилась – не получилась картина, судите сами. Объяснять что-то просто глупо», – обычный его ответ. Но для «НВ» он сделал исключение. – Алексей Октябринович, каждый ваш новый фильм – совсем другое кино. И другой Балабанов. Разные эпохи, разные жанры… Что это? Стремление шокировать зрителя? – Нет. Это как-то органично происходит. Меня критики ругали главным образом за «Жмурки» и «Мне не больно», говорили, что сломался. А я просто мелодраму и комедию никогда не снимал – и вот решил попробовать. Кажется, получилось. Девушки плачут, а это главное для мелодрамы. А за «Груз 200», наоборот, хвалят. – И все же такой контраст: «Мне не больно» и – «Груз 200»! В жизни вы тоже привыкли все резко менять? – Я вообще человек резкий. И в жизни такой. Я хулиганом был. Меня же в милицию много раз забирали. И ногами меня били, и в клетках в отделениях милиции я сидел. Про это я и кино делал. – Наверное, теперь с милицией у вас нет проблем? – В последний раз в Москве, на Ленинградском вокзале была проблема. Шел к поезду, а попал в историю. Подошли милиционеры, забрали у меня деньги, мобильник. Потом сдали мой дорогой билет и посадили меня к проводнику. Сказали: «Если вякнешь – получишь по полной. Мы твой паспорт знаем!» Я тогда выпил совсем немножко и был абсолютно нормальный. Все помню. Такой вот беспредел... Меня легко опустить. Тем более что я не московский парень, а парень из Петербурга. – Что же вы не сказали им, что «Брата» сняли? – Сказал. А они: «Это ты, козел, «Брата» снял?!» – Получается, что «Груз 200» с его милицейским беспределом все еще актуален? – Жизнь все же совсем другая. Мы жили в социализме. Сейчас живем в капитализме. Люди, если говорить о старшем поколении, конечно, не изменились, а молодежь изменилась. Когда вырастут наши дети, страна станет другой. А те, кто жил в 1984 году и помнят все, что связано с этим временем, такими же и остались. И милиционеры такие же. – Алексей Октябринович, вы – переводчик по профессии. С чего вдруг в режиссеры пошли? – Я был разгильдяй, и когда закончил школу, абсолютно не знал, куда идти учиться. По большому счету мне было все равно куда. И мама воткнула меня в очень хороший институт – Горьковский педагогический. Я стал там учиться, а на 3-м курсе вдруг понял, что не мое это дело. И начал писать. Дневники вел, рассказы сочинял. Странные такие рассказы... Материалу много накопилось. Тогда и возникли мысли о кино. Потом два года в армии служил, где и определился совершенно, внутренне. А когда после службы вернулся в Свердловск, пошел на Свердловскую киностудию ассистентом режиссера работать. По архивам сидел. Я хорошим был ассистентом. Ездил по стране много. Видел, как люди разные живут. В Сибири интересней всего было. Камчатка, Сахалин, Курилы… Там по-другому жили. Мне люди про жизнь рассказывали – накопилась масса историй. – А почему «Груз 200» только теперь решили снимать, а не в 1980-е? – Время отстоялось. На самом деле я давно это кино придумал. Оно сложилось у меня в голове лет десять назад из моих рассказов, потому что они – яркие очень. Еще мой опыт собственный наложился. «Груз 200» действительно про 1984 год. Это мои ощущения того времени. Это конец Советского Союза. Брежнев, Черненко… Последний год максимального застоя. Потом все начало меняться. Думаю, раньше этот фильм бы не так восприняли, как сейчас. Хотя кто его знает… – Американских актеров не хотите снимать? – Хочу. Хочу англоязычный фильм снять. У меня синопсис написан. – А кого именно из американских актеров вы бы хотели пригласить? – Рассел Кроу мне очень нравится. Я недавно принципиально посмотрел все фильмы с его участием. Мне очень понравился фильм «Скины» – его первая картина, еще австралийская… – Кстати, когда мы увидим фильм «Американец»? – Не увидите. Я уже на грабли один раз наступил… История некрасивая приключилась с актером Майклом Бином. Это очень известный американский актер. В заокеанской части картины он снялся вполне нормально, потом, в Норильске, начал пить, а в Иркутске просто заваливался, из кадра выпадал. Пришлось уложить его в клинику. Вскоре родители его приехали, чтобы забрать. Мы потом на суд в Лос-Анджелес ездили. Целая история была. Такой осадок остался, что уже не хочу этот проект возобновлять. Хотя сценарий я придумал оригинальный, действительно хороший. – Суд выиграли? – Выиграли. Издержки, правда, были. – Помнится, в апреле был брошен клич: «Ты можешь стать соавтором Алексея Балабанова!» Планировался грандиозный народный проект «Кино». Он будет реализован? – Мы от него отказались. Ни я, ни два сценариста не смогли написать сценарий. Плохо все получалось. Идея хорошая, но это может быть только слабое кино. В принципе оно могло быть интересным, но оно было бы ниже уровня. А это неинтересно нам. – Люди откликнулись на ваш призыв? – Ролики шлют до сих пор. Много было интересных фильмов: и коротких, и длинных. Есть очень талантливые вещи. Но объединить в одну структуру все это сложно. Я пять линий параллельных придумал, то есть пять фильмов объединялись в один. Громоздко слишком. И тяжело сделать так, чтобы было интересно. – Расскажите, пожалуйста, о других ваших проектах. – Новых проектов три. Вообще идей-то очень много. Но вот я про «Кино» рассказывал: рассказал – и не получилось. Лучше не буду. – У вас есть коммерческие, есть авторские фильмы. С чем это связано? – Я делаю коммерческое кино через раз. Один фильм я снимаю как бы для себя, один – попсовый. – Зачем? Почему бы вам ни снимать только авторское кино? – Авторское кино не приносит денег. Везде так. Дело в том, что я соучредитель кинокомпании «СТВ». Мой друг Сережа Сельянов, продюсер, позволяет мне снимать такие фильмы. Не каждый может себе это позволить. А он мне дает такую возможность. И я благодарен ему за это. Поэтому я иногда снимаю такие фильмы, чтобы кинокомпания заработала. И такие, которые компании денег не принесут. Хотя заранее не всегда очевидно, какой фильм станет коммерчески успешным. Фильм «Брат» – практически любительское кино. Он снимался на старой пленке. Никто не ожидал, что он станет столь по- пулярным. – Какие свои фильмы вы считаете лучшими? – «Про уродов и людей», «Война», «Груз 200» – фильмы, за которые не стыдно. Фильм «Война» очень хорошо прошел почему-то в Японии. Хотя это очень русское, патриотическое кино. – Получаете ли вы полное удовлетворение от снятого кино, или всегда что-то кажется недоделанным? – Полного удовлетворения не достигнуть. У меня нет ни одного идеального фильма. – Зачем понадобилось для фильма «Замок» дописывать сценарий за Кафку? – Я очень уважаю Франца Кафку. Он очень талантливый человек был. Но он, на мой взгляд, ничего никогда не дописывал – за исключением совершенно гениальной книги «Метаморфозы», где Грегор проснулся и увидел, что он – таракан. Остальные книжки он не дописал, включая «Замок». А мне очень хотелось снять кино по его книге, вот и пришлось додумать. Мне всегда был очень интересен человек в пространстве, в котором существовать очень и очень трудно. Я был в Праге, на улице Алхимиков, в доме, где он писал книжки. Такое очень маленькое пространство… Представляю, как на него все это давило. Он был очень бедный, никогда не зарабатывал… – Есть ли у вас еще любимые авторы, по произведениям которых хотелось бы снять кино? – Первый свой фильм я снял по ранним рассказам Самюэля Беккета, второй вот – по роману Кафки, а потом как-то вроде сам стал писать сценарии. А любимая книга – «Соборяне» Николая Лескова. Но это не значит, что я должен ее экранизировать.