Ошибочка вышла. Врачебная
В России стремительно меняется отношение судов к ошибкам медиков
Год назад Петроградский районный суд вынес беспрецедентное решение, отправив за решетку врачей Института детских инфекций Олега Ченцова и Майю Первишко – на два и один год лишения свободы соответственно. Суд посчитал, что именно по причине непрофессионализма Ченцова и Первишко умерла 8-летняя Лена Комиссарова: якобы врачи слишком долго думали и несколько раз меняли свое решение по назначению лечения.150 долларов за бесплодиеСреди медиков это известие вызвало шок. Во-первых, до сих пор не установлено, имелась ли у девочки довольно редкая менингококковая инфекция, во-вторых, как врач «на глазок» может поставить точный диагноз и отвечать за него собственной свободой, если даже на основе анализов не получилось прийти к однозначному выводу. Даже из прокуратуры Петроградского района в суд пришло представление, что Ченцова и Первишко наказали слишком сурово, но горсуд оставил приговор без изменений. Видимо, этот случай сформировал тенденцию: сегодня в судах Петербурга рассматривается еще как минимум три «медицинских» уголовных дела и большое количество гражданских. В одном из районных судов пояснили, что сегодня каждый пятый иск по возмещению морального вреда связан с работой медиков, и в половине случаев они удовлетворяются. Причем значительную часть компенсации выплачивает не больница, а врач, совершивший промах.Вряд ли нынешнюю жесткость судов можно признать чрезмерной. Десять лет назад молодая петербурженка Лариса Б. стала инвалидом в роддоме № 7. В первые постновогодние дни едва державшийся на ногах врач выполнил элементарные ежедневные процедуры с такими последствиями, что это привело к ампутации матки. В суде пострадавшая отвоевала 150 долларов. А год назад средний размер компенсации по подобным искам составлял 12 тысяч рублей, а максимальная сумма в 1,6 миллиона была присуждена за смерть роженицы вместе с ребенком в одном из столичных роддомов по вине врачей. В 2007 году поставлен новый рекорд: 3,5 миллиона рублей в качестве компенсации морального вреда получит жительница Воронежа, которой перелили кровь с ВИЧ-инфекцией в одной из местных больниц. Довольна ли в итоге истица, неизвестно. И будут ли адекватно оценены страдания еще 208 воронежских пациентов, получивших препараты из зараженной крови?В УК не встречаетсяТермин «врачебная ошибка» и сегодня не встречается в российском УК, а статистики явления не ведется. Хотя во всем мире от лекарственной терапии умирает в три раза больше людей, чем погибает в автокатастрофах. В России доступны только результаты отдельных исследований, проводившихся в относительно благополучных Москве и Петербурге. Но даже они потрясают. В нескольких московских больницах было проведено вскрытие трупов, показавшее, что прижизненный диагноз был неправильным в 21,6 процента случаев, ошибки при диагностике рака составляли 30–40 процентов, и даже обычное воспаление легких не было установлено в каждом пятом случае. Из-за недостатка знаний врачи первичного звена выявляют всего 30 процентов больных, нуждающихся в высокотехнологичной помощи. Около трети врачей не проходили курсов повышения квалификации более пяти лет. Те же 30 процентов врачей являются людьми пенсионного возраста. В медицинской практике различают врачебную ошибку, несчастный случай и правонарушение. За ошибку врач не несет никакой ответственности, поскольку это добросовестное заблуждение, никак не связанное с халатностью, небрежностью, профессиональным невежеством или злым умыслом. Например, молодой врач закормил таблетками больного, у которого наступило ухудшение самочувствия. Но ведь он же не хотел! Несчастным случаем называют неблагоприятный, вплоть до смертельного исход, который не мог быть предусмотрен и предотвращен. Однажды был случай: простейшая операция по удалению миндалин 17-летней девушке закончилась смертью пациентки. Оказалось, у нее была редчайшая патология, один случай на пять миллионов: дуга сонной артерии проходила сквозь миндалину. Или: врач ввел пациенту седуксен, чтобы снять запой, а у того практически не работала печень. Спасло только мастерство врачей.Но если врач удаляет аппендикс, при этом повреждая нормально расположенную под-вздошную артерию, то это уже не несчастный случай, а невежество. Однажды в одну из районных больниц приехал инспектор из Минздрава с проверкой и встретил сокурсника, который работал хирургом. Посидели, выпили, вспомнили былое. Ревизор признался, что надоела ему бумажная рутина, руки чешутся оперировать. Однокашник доверил ему больную с аппендицитом, которую тот с непривычки зарезал. На скамью подсудимых сели оба. Был случай, когда женщина умерла на операционном столе из-за того, что пьяный анестезиолог роддома слишком долго не мог попасть ей в рот трубкой с лекарством. По всей видимости, врачи пытались скрыть свою ошибку: внутренние органы из трупа исчезли до проведения вскрытия. Уголовное дело по данному факту рассыпалось в суде. Меч правосудия или скальпель?По статистике, чаще других ошибаются хирурги. За ними идут акушеры-гинекологи и косметологи, которые, судя по угрожающей тенденции, могут выйти на первое место. Зато больше всего исков подают против стоматологов – 67 процентов. В спешке и диких условиях российских больниц ошибок не избегает почти никто. Например, прописывая дозу лекарства, нужно учитывать вес, возраст, анамнез больного, не говоря уже о том, что иногда значение имеет даже час приема. А каждого взвешивать – нет возможности. Типичная ситуация: хирург во время операции обнаруживает подозрительное образование, и медсестра пулей летит к патологоанатомам с кусочком молочной железы. Пока там определяют судьбу человека, хирург стоит с прикрытыми салфеткой вымытыми руками, а сестра зажимом подает ему сигарету на затяжку. Бывает, операция проведена блестяще, но отказала аппаратура. Или у больного оказались плохие сердечные клапаны. Или не срабатывают фильтры, которые должны были уловить легочный тромб. В одной из московских больниц при вскрытии ракового больного патологоанатом обратил внимание, что кожа умершего темно-синего цвета, а в плевре множество кровоизлияний. Оказалось, что во время операции отключился аппарат искусственного дыхания и больной получал только закись азота, именуемую «веселящим газом». Случается, во время операции отключается свет. Даже в Военно-медицинской академии случалось зажигать свечи вместо бестеневой лампы, а кислород нагнетать вручную, с помощью мешка.Хотя врачи перегружены, в Питере почти невозможно найти свободную ставку хирурга. Из-за мизерной зарплаты бригада тут же перераспределит ее между собой. В среднем столичный хирург дежурит 7–8 суток в месяц, но бывают доктора, у которых на 30 дней 31 дежурство. Иногда, в основном под утро, начинаются авралы с поступлением больных: ранения, отравления, аварии. А хирург спросонья, а иногда, увы, и с бодуна. Трагические случайности происходили даже на стадии переливания крови. А сколь часто хирург забывает в брюшной полости предметы, знают патологоанатомы. Причем больной может проносить внутри себя такой «сувенир» до нескольких лет. Был случай: при операции на кисту врач забыл снять у женщины зажимы с мочеточника, уехал на дачу и вспомнил об ошибке лишь спустя двое суток. В это время его коллеги не понимали, почему больная тает на глазах. Женщину удалось спасти, но она стала инвалидом. Один из сотрудников Покровской больницы Петербурга в разговоре с корреспондентом «НВ» подтвердил, что случаев врачебной халатности действительно очень много, и нередко они приводят к трагическим последствиям. Но если меч правосудия будет висеть над головой каждого хирурга, проводящего операцию, вряд ли он будет лучше оперировать. Просто люди начнут уходить из медицины. К тому же возрастет корпоративная солидарность медиков с целью скрывать ошибки коллег.