Следствие ведут «знатоки»
История с Александром Кузнецовым, убившим несколькими ударами предполагаемого насильника своего приемного сына, всколыхнула широкую общественность. Сегодня мы представляем вашему вниманию мнения нескольких публицистов на эту тему.
Правосудие не терпит суетыЯн Свидер, руководитель Общественной приемной БМГ Небывалые дискуссии вспыхнули в СМИ и обществе в связи с убийством боксером Кузнецовым педофила, пытавшегося изнасиловать его несовершеннолетнего сына или, говорят, пасынка. Произошло это убийство прямо на лестнице дома, в котором живет Кузнецов с семьей. Эти споры приняли такой масштаб, что для публичного утверждения своей правоты два известных писателя вышли «К барьеру!» в ток-шоу Владимира Соловьева. К моему ужасу, эта авторитетная телепередача подтвердила слова первого вице-премьера Дмитрия Медведева, заявившего на Гражданском форуме, что граждане России совершенно не знают своих собственных законов. Вся полемика «дуэлянтов» свелась к тому, что один утверждал: нельзя убивать человека в порыве чувств, что бы тот ни совершил, а другой доказывал, что бандита убивать можно и нужно на месте преступления, так как иначе он уйдет от ответственности, потому что и законы наши, дескать, несовершенны, и суды коррумпированные. Если бы уважаемые «дуэлянты» знали законы, то вспомнили бы ст. 17 Уголовно-процессуального кодекса РФ «Свобода оценки доказательств», где говорится: «1. Судья, присяжные заседатели, а также прокурор, следователь, дознаватель оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью». (Выделено мною. – Я.С.) И далее: «2. Никакие доказательства не имеют заранее установленной силы».А в ст. 37 Уголовного кодекса РФ «Необходимая оборона», в его первой части, устанавливается: «Не является преступлением причинение вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны, т. е. при защите личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства от общественно опасного посягательства, если это посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия». И во второй части той же статьи: «Защита от посягательства, не сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия, является правомерной, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны, т. е. умышленных действий, явно не соответствующих характеру и опасности посягательства». Как видим, законы допускают в состоянии необходимой обороны причинение вреда лицу, совершившему противоправные действия. Но предостерегают от действий, явно не соответствующих характеру и опасности посягательства. А участники наших споров, в том числе в передаче «К барьеру!», оценивают случившееся, не считая нужным вникнуть ни в дух, ни в букву закона, а исходя лишь из собственного понимания вины одного и правоты другого. И многие, очень многие из наших сограждан, увы, готовы оправдать заведомое убийство. К сожалению, некоторые суждения, высказанные коллегами-журналистами, тоже навеяны, видимо, не чувством здравого смысла и профессиональной ответственности, а первым эмоциональным порывом, – иначе чем оправдать появившиеся в прессе ссылки на национальность педофила?Не удержались от поспешных, неоправданных заявлений и депутаты Законодательного собрания Санкт-Петербурга, принявшие специальное обращение к прокурору города, в котором они просят очень внимательно отнестись к поступку Кузнецова. Позвольте, к чему такое обращение? Ведь объективное, грамотное рассмотрение обстоятельств дела – это, ясно и без понуканий со стороны, долг прокурора, как, впрочем, и следователя! Долг, предписанный им законом. Можно не сомневаться, что в случае с очень сложными, неоднозначными обстоятельствами этого убийства и следствие, и прокуратура будут руководствоваться приведенными выше статьями УПК РФ и УК РФ. Словом, господам журналистам и депутатам лучше всего было бы предоставить им возможность без вмешательства доброхотов-популистов выполнить свой долг в соответствии с законодательством. Не будем разжигать страсти ни ксенофобского, ни анархического толка.Русскому человеку скучно жить по закону?Сергей Ильченко, публицист Само время возникновения мощной волны общественного мнения, явно склоняющегося на сторону человека, который, став свидетелем гнусного преступления против подростка, трагически жестоко отомстил насильнику, наталкивает на невольную мысль о том, что все вокруг и повсюду неспроста взялись за обсуждение столь горячей темы. Сама трагедия случилась в новогоднюю ночь в Петербурге, а «вспомнили» о ней только несколько недель спустя. Впрочем, в век нынешних информационных технологий и умелого манипулирования аудиторией с помощью СМИ случались и не такие странности со временем. Достаточно вспомнить двухгодичной давности скандал с карикатурами на пророка Мухаммеда, когда мусульманский мир возмутился почти полгода спустя после того, как они были опубликованы.Однако все это в прошлом и не очень касается того, чем болеют наше общество и наши СМИ. Тогда как поступок Александра Кузнецова, защищавшего здоровье и жизнь мальчугана, привел к смерти другого человека. Хотя, конечно, подобного индивидуума трудно назвать таким словом. В этой точке времени и пространства сошлись многие проблемы нашей нынешней жизни: множество маргинальных персонажей, не знающих, куда себя деть, длинные и беспробудные новогодние праздники, большое количество приезжих в северной столице. Ведь и Александр Кузнецов, бывший боксер, приехал в Петербург из Омска, и тот юноша-узбек, который непонятно почему и зачем вдруг решил совершить насилие над подростком, тоже искал счастья в огромном мегаполисе. Приехав с юга России и не поступив в вуз, он остался в городе, чтобы найти себе работу, а нашел смерть в подъезде. И сейчас уже трудно понять: что заставило его решиться на такую гнусность. Хотя некоторые ответы лежат на поверхности и связаны они с привычными для людей из азиатских республик экс-СССР способом релакса....Тем не менее не это волнует сегодня людей, активно высказывающихся по поводу жестокой мести насильнику. Все вдруг, несмотря на очевидное признание самим Кузнецовым факта убийства, встали на его сторону и начали оправдывать его действия. Как здесь не вспомнить последний фильм Михалкова «12», где очень точно сказано, что русскому человеку скучно жить по закону. Вот и получается, что наши равнодушные граждане начали всем сердцем и всей душой оправдывать не законное восстановление справедливости, а фактический самосуд. Хотя ясно, что в той ситуации, в которой оказался Александр (не дай бог кому-либо из нас в ней оказаться), он не думал о верховенстве закона, а испытал такой шок, что его действия были действиями потрясенного мужчины и человека, защищающего дитя от гнусного насилия. А в борьбе с насилием, как известно, не всегда годятся правила хорошего тона.Фактически люди увидели в поступке Александра то проявление решимости борьбы с конкретным Злом в нашей жизни, которое всегда выскакивает неожиданно – из подворотни ли, из-за угла, или ожидает вас в подъезде собственного дома. СМИ терпеливо и настойчиво внушали нам в последнее время о том, что по всей территории России то там, то сям бродят маньяки-педофилы и сексуальные извращенцы. Особенно усердствовало в сем запугивании телевидение. Достаточно вспомнить летне-осеннюю информационную эйфорию вокруг дела некоего Пичужкина, окрещенного медиа «битцевским маньяком». Тогда хорошую порцию криминально-сексуальных фобий СМИ с радостью подарили многим зрителям, читателям и слушателям, повествуя в деталях и подробностях о совершенных негодяем преступлениях. Внушенный на уровне подсознания страх когда-то должен был прорваться наружу. И здесь случилась история с Кузнецовым. Подсознание масс мгновенно выдало: вот как надо спасаться от насильников и маньяков! Тут-то и пригодились СМИ, мгновенно уловившие настроения в обществе, а скорее всего, сами же эти настроения и сконструировавшие. Слишком уж психологически точной по смыслу и нужной по времени выглядит вся эта трагедия. Что и подтвердила дискуссия вокруг проблемы, которая не затихает, но разрастается в интернете. Свою руку приложило и телевидение, когда в программе «К барьеру!» Владимир Соловьев предложил Дмитрию Быкову и Михаилу Веллеру обсудить при многомиллионной зрительской аудитории столь очевидный случай, когда в конфликт вошли понятие мести и закона. Однако всеобщим и прилюдным обсуждением страх, внушенный родными нашими медиа, не излечишь. Сеанса массового психоанализа не получится, ибо человек в большинстве случаев со всеми фобиями и проблемами остается один на один. Так же как и тогда, когда он встречает на темной улице маньяка или насильника. А то и вовсе банального грабителя-наркомана, готового стукнуть тебя по голове, забрать мобильник. А затем, продав его, получить деньги на очередную дозу. Хорошо, если вас при этом зовут Александр Кузнецов. Но плохо и то, что вы обязательно должны быть либо боксером, либо борцом, либо иметь черный пояс по каратэ или дзюдо. Иначе...Впрочем, и страхи не оказались зряшными. Недавно в Петербурге был задержан очередной сексуальный маньяк, надругавшийся над несколькими девочками и лишивший их жизни. Увы! Своего Александра Кузнецова рядом с ними в тот момент не оказалось.Люди примеряют «боксерские перчатки» убийцыВалерий Татаров, публицист Десятки раз в эти дни я слышал фразу: «Я бы тоже убил». Но я ни разу не слышал фразы: «Надо было связать гада и доставить в милицию». История семьи Кузнецовых должна заставить наших государственных деятелей бросить все дела, сделать из нее выводы и внести их срочно в жизнь. Потому что самосуды завоевывают симпатии людей и скоро могут заменить отмененную смертную казнь. Получается, что прав Калоев, прав Кузнецов, правы матери растерзанных в подвалах Питера маньяком Вороненко девочек, требующие смерти насильнику. Правы все они, а правосудие не право. Оно не в чести. А это значит, что государство наше трещит по швам. И главный шов проходит по христианским заповедям.Замглавы Отдела внешних церковных связей Московского патриархата протоиерей Всеволод Чаплин заявил: «Наша система права и его применения должна быть такой, чтобы никому неповадно было покуситься на ребенка». И далее пояснил: «Чтобы наказание за педофилию и детскую порнографию было бы жестким и неотвратимым». Уж если быть последовательным, церковь должна выразить не пожелание, а оценку нынешней безбожной общественной жизни, в которой если не приветствуется, то и не порицается культ насилия, денег, наживы, секса, правоты слабого перед сильным. Ведь государство, которое допускает все это, которое не защищает человека, толкает его к слепой ярости. К необходимости защищать себя убивая. К неизбежности становиться палачом и брать грех на душу. Именно в этом и состоит трагедия Александра Кузнецова, убившего насильника, но человека. Общество ждет приговора. По этому приговору оно будет судить о том, насколько тяжелы должны быть кулаки у Добра в борьбе со Злом. «Тонущий не шепчет, но вопиет. Ибо спастись хочет». Если не признать факт повсеместного и намеренного растления общества, тогда и апелляция протоиерея Чаплина к правосудию не будет услышана ни правосудьями, ни правосудием. По сути, церковный чин как бы просит от имени Церкви: «Сделайте так, чтобы было неповадно!» И далее Всеволод Чаплин говорит самое важное: «Чтобы избавить родителей от трагического, ужасного выбора». Вот что главнее главного. Ведь эту трагедию пытаются превратить в пиар-акцию, как было дело с Калоевым. Вспоминают с восхищением «Ворошиловского стрелка», убивавшего подонков за изнасилованную внучку. И «Брата» в исполнении Сергея Бодрова, убивавшего потому, что «сила в правде». Ведь правда у каждого своя. И убийца может легко назначить себя праведником. Теперь Кузнецов сожалеет: «Не считаю себя героем... Я виноват, я убил человека! Таких самосудов у нас быть не должно. Разбираться с преступниками – задача государства. Если бы это все заново произошло – я бы постарался держать себя в руках». Церковь не зря обеспокоена. В том числе и потому, что... больше некому. Именно Церковь должна обратить внимание не столько на издержки правосудия, сколько на то, что все вокруг толкает человека к преступлению, что все вокруг в культуре и СМИ способствует размножению извращенцев. Кузнецов, убивший от ярости и отчаяния, – только крайний. Он убивал и за тех, кто с ним согласен.Народ ускоренно дичает. И эта дикость хоть и не оправдана, но объясняется ложью и коррупцией в системе правосудия. Противоречие между правом и справедливостью достигло точки кипения. Все, даже малые дети, знают, что слишком часто суды и судьи у нас покупаются и продаются. И первое, о чем подумает каждый мужчина, каждый отец, который ставит себя на место Александра Кузнецова: «Убил бы я за своего ребенка педофила или предпочел связать его и доставить в милицию?» Первое, о чем мы думаем, это о том, что у педофила и насильника есть куча шансов выйти сухим из воды – отмазаться и купить себе алиби или снисхождение, купить себе свободу на всех этапах от задержания до суда. Разве нет? Разве мы не знаем, как избирательно действует наше право? Маньяков в России ищут месяцами, годами, даже десятилетиями. А если их ловят, то наказание для педофилов порядочному человеку кажется несопоставимым с тем, что жизнь ребенка, если он выжил, надломлена. Московская пресса поспешила объявить: «Маньяки захватывают Питер». Это была бы просто глупая метафора, если б я не знал точно, как родители подростков почти каждый месяц в разных районах города трясутся за детей из-за очередного объявления о том, что у них в районе орудует серийный насильник. Сейчас весь город сочувствует мамам погибших девочек. Вороненко, который душил и насиловал их в Петербурге, смотрит им в зале суда в глаза и ухмыляется. Знаете почему?.. Маньяк до этого четырежды был под судом. И четырежды государство его прощало. Правосудие сделало из простого уголовника садиста и маньяка. Первые три судимости за кражи обошлись ему в отсрочки, условные сроки и амнистии. В четвертый раз он оказался в суде по обвинению в четырех изнасилованиях. То есть, по сути, признан серийщиком. В суде два эпизода отпали, так как его не смогли опознать, а в доказательства легла только биологическая экспертиза. Две же потерпевшие его запомнили хорошо. Он получил пять лет. Обратите внимание – это важно: он получил срок за тех, кто его запомнил, пять лет... Для сравнения – за многие экономические преступления многие тысячи приговоренных получают столько же и больше. То есть за людей дают меньше, чем за деньги. Весь срок Вороненко отбыл в «Крестах». Там он оказался в хозобслуге и вышел условно-досрочно, не отсидев и половины положенного. Формулировки в подобных решениях суда типичные: «Твердо встал на путь исправления, охарактеризовал себя только с положительной стороны...» Выписали его из «Крестов» на родину в марте 2005 года. На Украину. Он никуда не поехал, выпал из поля зрения правосудия. Но он хорошо усвоил благодаря гражданам судьям, что не надо оставлять в живых свидетелей... Он искалечил жизни многим и лишил жизни четырех. Но до этого сотрудники ГУ ФСИН и Калининский федеральный суд посчитали, что Вороненко исправился на ниве хозяйственных работ в следственном изоляторе № 1. Четыре трупа – достаточный повод предметно исследовать прошлый приговор и условно-досрочное освобождение Вороненко. Тот самый судья находится под охраной закона «О защите судей» и отдыхает, воспитывая внуков на заслуженной пенсии. Вот и получается, что когда правосудие неспособно защитить жертву, когда оно становится несправедливым по отношению к человеку, человек становится Кузнецовым. В психологии есть такое понятие impatio – способность ставить себя на место другого. Те, кто ставит себя на место Кузнецова, на его стороне однозначно. При этом все мы совершенно не представляем себе, что такое слепая ярость. Аффект. Мы рассуждаем об убийстве и аффекте, оставаясь совершенно абстрактными, с ровным пульсом и спокойным самочувствием. Вдумайтесь, мы хотим преступления именно потому, что оно одновременно может быть наказанием. Мы живем во времена, когда Справедливость поссорилась с Правосудием. Мы живем в городе, где муки убийцы Раскольникова понятны, а его умствования на тему «Тварь ли я дрожащая или право имею» вызывают неизменную солидарность. Конечно, «мы – не твари»! И безусловно, «право имеем». «Дайте же нам право убивать, если не защищаете!..» Разве не так звучит наша солидарность с убийцей? Разве не одичал тот, кто хочет убивать по праву отчаявшегося?.. Но все-таки жаль, что у нас в судах не клянутся на Библии. Не выход, конечно. Но все же – путь, с которого мы когда-то свернули.