Писательский клуб: «Историю редактировать нельзя»
Известный петербургский прозаик Николай Коняев рассуждает о правде и вымысле в истории на примере жизни и творчества Валентина Пикуля
Имя Валентина Пикуля стремительно ворвалось в российскую литературу в 70-е годы прошлого века и сразу вызвало бурю: от восторгов читателей до полного неприятия учеными-историками его творчества. В этом году Валентину Пикулю исполнилось бы 80. К этой дате приурочена публикация в январском выпуске «Роман-газеты» повести Николая Коняева «Меня учила сама жизнь…»– Николай Михайлович, наверное, ваша повесть не просто подношение к дате? – Валентин Саввич Пикуль, на мой взгляд, очень большой художник. Более того, он принадлежит к тем редким писателям, которые оказываются еще при жизни востребованными страной. Пикуль сумел исполнить свое писательское предназначение. Как ему удалось сделать это, я и рассказываю в своей книге.– В чем, на ваш взгляд, оно заключалось?– Мы помним, как преподавали русскую историю: киевские князья – Иван Грозный – Петр Первый – Екатерина Великая – немножко Суворова и Ушакова и сразу – Великая Октябрьская социалистическая революция. Пикуль пробил брешь, он показал массовому читателю огромный материк российской истории, населенный живыми людьми, нашими предками. В истории, которую представляли как борьбу классов и революционных идей, он открыл историю народа, которая вершилась не сменой общественных формаций, а великими делами людей, их неистребимой любовью к Родине. – Можно ли сказать, что претензии к Пикулю как к популярному историческому романисту остались в прошлом? – Всегда существовало два принципиально различных подхода к исторической прозе. Основывались они на соотношении вымысла, или так называемой поэзии, и самой исторической фактуры в романах. Например, романы Александра Дюма, Вальтера Скотта или Михаила Загоскина – типичная поэзия вымысла. Выдуманный персонаж действует в историческом антураже, и его приключения заслоняют для читателя исторические события. Но есть исторические романы, авторы которых стремятся рассказать о подлинных исторических событиях, о подлинных персонажах истории. К числу таких авторов и относился Пикуль.– Почему же к Пикулю было столько претензий? – Он сказал ту правду, которую боялись говорить официальные ученые. Да, Пикуль иногда ошибался. Например, в романе «У последней черты» меня не устраивает его трактовка Николая II или Иоанна Восторгова. Но это сейчас, когда мы хорошо знаем то, о чем даже и не догадывались в семидесятые годы. Безусловно, Пикуль совершил величайший подвиг – открыл эпоху в массовом сознании людей, опровергая и ставя под сомнение идеологические трактовки того, что происходило перед 1917 годом, после 17-го. Поэтому ему и доставалось со всех сторон.– Как известно, Пикуль – самоучка, в этом его и счастье, и беда…– Действительно, поразительно, как «необразованный», с пятью классами, Пикуль сумел так быстро нащупать в истории то, мимо чего большинство исследователей проходили не задумываясь. Педагогика вообще, а советская в особенности, вдалбливает в головы учащихся определенные стереотипы мышления. У Пикуля этих стереотипов не было. Будто на работу ходил он в Публичную библиотеку. Чтение его не было «программным». Как и всякий самоучка, Пикуль читал не то, что положено, а то, где мог найти ответы на мучившие его вопросы. Хотя, конечно, не надо забывать и того, что, несмотря на свою молодость, он уже тогда обладал гигантским – как иначе определить годы войны? – жизненным опытом. – Николай Михайлович, бытует мнение, что человек, прочитавший Пикуля, уже не станет всерьез, по-научному изучать историю.– Абсолютно неправильное мнение. Проза Пикуля – это художественный продукт высокого качества. Он в первую очередь исторический романист, а не академик от истории. Если вы покупаете банку хорошего пива, то неумно было бы ожидать, что в ней окажется хорошее французское вино. Пикуль – прекрасный сказовый писатель с высоким художественным уровнем, именно благодаря этому он и сумел пробудить у миллионов людей серьезный интерес к российской истории. – Как и кем пишется история сегодня? – В основном теми, кто работает на телевидении. Телевидение пытается создать свою версию событий. События происходят, но как бы и не происходят, если о них ничего не сообщается в телевизионных выпусках. И наоборот, ничтожнейшие происшествия обретают статус общественно значимых событий, если их запускают по новостным лентам. Сейчас все наши сограждане накачиваются телевизионной версией современной российской истории, которая к подлинной истории нашей страны имеет очень малое отношение. – Но тут возникает вопрос, что называть подлинной историей. Правители любой страны всегда стремились ее подредактировать.– И тем не менее подлинная история существует. Соловьев говорил, что народ – это не то, что сам народ думает о себе, а то, что Бог думает о народе. А где, в чем мы можем постигнуть эти Божьи мысли? Только в истории… История – это то, что Господь хочет от народа. И если вглядеться в некоторые исторические события, то можно обнаружить в них высший мистический смысл, который не подлежит никакой редактуре и при этом нисколько не противоречит материальной начинке событий. Вот простой пример. В 1240 году святой благоверный князь Александр Невский одержал победу на Неве над шведами – можно сказать, остановил поход сил тогдашнего НАТО на Россию (смеется). И остановил их Александр Невский в устье Ижоры, на подступах к будущей столице Российской империи, хотя тогда еще не было ни столицы, ни самой империи. Основатель нашего города Петр I именно так и трактовал смысл этой победы, и именно поэтому и «назначил» Александра Невского небесным покровителем Санкт-Петербурга. Петербург стал, кажется, единственным столичным городом в Европе, на улицы которого никогда не ступала нога чужеземного захватчика. А вот другой факт. Чтобы «повенчать Русь со Степью», Александр Невский едет в столицу Орды Каракорум по казахским и киргизским степям, пробираясь вдоль отрогов Тянь-Шаня. По сути дела он очерчивает и как бы утверждает своим маршрутом южную границу будущей Российской империи, которую создадут его потомки. В этом маршруте Александра Невского, как и в его битве на Неве, и заключается высшая правда истории. – Вы считаете, что Господь думает о нашем народе?– То, что у нас происходило и происходит, это и есть мысли Господа о нас. Возьмите империю Чингисхана, Российскую империю, Советскую империю. У этих трех империй все разное. Идеологии, даже государствообразующие этносы. И тем не менее – практически одна и та же территория, практически одно и то же устройство. Хорошо или плохо, но в границах этих трех империй каждый народ мог выжить и при этом сохранить свой язык, свою национальную самобытность. Так было при Чингисхане, так было при российских императорах, так было при Сталине. Это непостижимо, но всего за одно тысячелетие на одной и той же богатейшей территории трижды возникает по сути одна и та же страна. Чего нам еще искать? Господняя мысль о России явлена тут так явно, что ее и глухой не может не услышать.– Говорят, в тяжелые времена можно отдать нефтяные скважины, но историю отдавать нельзя.– Совершенно справедливо. Я думаю, что эти слова можно было бы поставить эпиграфом ко всему творчеству Валентина Саввича Пикуля, который задолго до разорительных «реформ» показал, где можно черпать исторические силы… Кстати сказать, мне иногда кажется, что если бы наши сограждане не прочитали в семидесятые-восьмидесятые годы его книг, то кто знает, сумела ли бы наша страна пережить девяностые годы…