Мини-зодчий
Почетный гражданин Мирного возрождает исчезнувшие храмы в новом масштабе
Александра Агеева знает в лицо каждый житель Мирного – прошлым летом на центральной городской магистрали появились посвященные 50-летию космодрома Плесецк билборды, которые украшают не смазливые красотки, а портреты людей, внесших большой вклад в жизнь города. Но в отличие от других достойных горожан Александра Ивановича сделала известным не только в Мирном, но и за его пределами не профессия, а хобби. Когда судьба приковала его к инвалидному креслу, он не опустил руки, а взял в них инструменты для резьбы по дереву и начал строить миниатюрные северные храмы. Теперь Агеев не только признанный мастер, но и почетный гражданин города. А его имя включено в энциклопедию «Лучшие люди России». Привезли, а забрать забылиВ Мирный Агеева забросила срочная военная служба. «Сюда-то привезли, а забрать забыли», – смеется Александр Иванович, вспоминая, как он остался в закрытом космическом городе после дембеля. Пошел работать в милицию – тяга к розыскному делу появилась еще в годы учебы в тульском техникуме, где он получил профессию технолога инструментального производства. Скоро он стал единственным на весь Плесецкий район экспертом-криминалистом. Работа занимала практически все время.– Не успеешь прийти домой чаю попить – опять вызывают, – говорит Александр Иванович. – Военная прокуратура, гражданская, трибуналы всякие – и все идут ко мне. Теперь этим занимаются пять криминалистов, а я в те годы был один. Да черт с этой работой, про нее лучше не вспоминать!25 лет он отдал профессии, как вдруг словно гром среди ясного неба – тяжелая болезнь, в результате которой Агеев остался без ног. Только слабый духом человек в такой ситуации скиснет, потянется к бутылке, но Александр Иванович никогда слабостью характера не отличался. К тому же всегда была готова помочь, поддержать и ободрить супруга и самый верный друг Маргарита Андреевна, много лет отдавшая работе в инспекции по делам несовершеннолетних. Руки у Александра Ивановича с молодых лет были мастеровые. Из металла творил удивительные по красоте вещи – на серванте в его квартире стоит рыцарь в латных доспехах, а на полочке у дивана – чеканный складень тончайшей работы. Но больше металла потянуло к себе дерево.– С деревом работаешь теми же инструментами, которыми слесарь работает, – говорит Александр Иванович. – Только в некоторых угол заточки другой, да и сам материал легче в обработке. Так что хулиганю потихоньку. Сейчас из более полусотни миниатюрных храмов, часовен, мельниц, сделанных Агеевым, в доме осталась только половина. Множество миниатюрных произведений деревянного зодчества разошлось по стране в качестве подарков. Следы такого интереса Александра Ивановича к созданию храмов, строившихся на Русском Севере и в большинстве своем уже канувших в Лету, наверное, тянутся из памяти о детстве. Будущий народный мастер родился в келье монастыря в Шамордино, что под Калугой, и прожил там до пятнадцати лет. Того самого монастыря, куда не раз к своей сестре-монахине приезжал Лев Толстой. – На Казанском соборе даже была мемориальная табличка с надписью: «В этом монастыре Лев Толстой писал повесть «Хаджи-Мурат», – вспоминает Агеев. – В год моего рождения монахинь там уже не было. Помещения монастыря занимали училище механизации сельского хозяйства и школа. Отец работал в школе, и практически все работники жили в монастырских кельях. Новая жизнь исчезнувших храмовТехнологию, по которой создает свои деревянные миниатюры Александр Иванович, мало кто применяет. В основном возводят здания из тонких веточек, спичек. У него же все точно так, как делали в старину, только в многократно уменьшенных размерах. И тоненькие бревнышки не склеены, не сколочены тонкими гвоздиками, а, как и у русских зодчих, скреплены деревянными чопиками, или, как их называли, коксами. Только микроскопических размеров – меньше двух миллиметров в диаметре. – Да работа-то и не такая миниатюрная! Делают ведь и меньше – блоху подковывают! А тут что – бревно пять миллиметров. Если тяжело его закатывать, так жена поможет! – шутит Александр Иванович. Агеев разработал такую систему расчета масштаба, что как бы ни был мал храм или мельница, чувствуется их высота. При этом учителей в обыкновенном понимании у Александра Ивановича не было. Все тонкости дела постигал с помощью книг и работ старых мастеров.– Сложного здесь ничего нет – нужно только терпение и чугунный зад, поскольку за работой приходится часами сидеть, – смеется Агеев. Для создания не самого сложного в декоративном решении миниатюрного здания у мастера уходит больше трех месяцев. Успенскую церковь, что находится в Кондопоге, свою самую большую по высоте работу, Александр Иванович делал восемь месяцев. Многие северные храмы, которые можно видеть в квартире мастера, давно канули в Лету. Он возрождает их к жизни в виде миниатюр по старинным фотографиям, изредка по чудом уцелевшим чертежам. Но чаще приходится сталкиваться с тем, что никаких изображений старинных церквей не существует. И тогда на помощь мастеру приходят чертежи реконструкций, разработанные архитектором Ушаковым по старинным финансовым ведомостям. – Староста деревни договаривался с плотниками, как они будут строить и как будет вестись оплата, – поясняет Агеев. – Например, сруб из пятнадцати венцов с окнами туда-то такого-то размера – вот такая цена. И все пропорции указывались, чтобы оплатить сделанную работу. По таким ведомостям нередко и проводят реконструкцию. Если же нет фотографий, чертежей – а их, как правило, и не было – очень сложно восстановить утраченный храм. Особенно если ведомости не слишком подробны или вовсе отсутствуют.Колоколен, стоявших на нескольких столбах, в наши дни практически не осталось. Такие необычные сооружения в свое время строили в Поморье. Некогда в Ракулах, что в Архангельской области, стояла на девяти столбах высокая пятишатровая колокольня. Теперь же она существует только в доме Александра Агеева. – Она долго стояла на столбах, а потом ее обложили бревнами, – о северных деревянных храмах мастер может рассказать немало интересного. – Столбы-то гнить начали. Потом ее обшили тесом. Есть старинная фотография, где колокольня стоит уже в таком «зашитом» виде. Вот такие девятистолбовые колокольни на севере – большая редкость. Только одна сохранилась в Долгощелье. А когда-то, если взять территорию от Мирного до Белого моря по Онеге и Двине, колоколен на столбах порядка полусотни стояло. И это только известных! Часовню принимали бабушкиЕдинственное сооружение, которое не имеет своего исторического прототипа, а появилось на свет только благодаря фантазии Александра Агеева, – высокая колокольня с причудливыми резными деталями. Мастер создал ее в память о знаменитом звонаре Иване Данилове, восстановившем праздничные колокольные звоны архангельского севера, вернувшем голос Петропавловскому собору и оживившему колокольню храма Василия Блаженного в Москве. Эта колокольня с настоящими колоколами, но, как и само сооружение, миниатюрного размера, всегда сопровождает Александра Ивановича в его поездках по разным северным городам, куда мастера приглашают на выставки. Одна из реконструированных Агеевым часовен встречает всех жителей и гостей Мирного у въезда в город. И она отнюдь не миниатюрная, а имеющая свои, родные размеры. – На этом тракте часовня была поставлена в 1760 году, – рассказывает мастер. – В 1957 году, когда начал функционировать космодром, ее разобрали. В книге одного нашего краеведа я прочитал церковные описания, где указывались базовые размеры часовни и внутреннее убранство. Затем нашел нескольких жителей, которые детьми ходили в эту часовню. Они мне более подробно и рассказали о том, как она выглядела. Так я шесть раз делал макет! Сделаю, бабушки придут: «Нет, не так!» И только на шестой раз «консилиум» постановил: «Вот теперь так, как было!» Показал макет одному священнику, рассказал историю часовни. Он переговорил с генералами космодрома, и два года назад часовня вновь появилась на прежнем месте. В последнее время Александра Ивановича захватила идея к юбилею Холмогор восстановить в миниатюре храмы и колокольни, что стояли здесь во времена Ломоносова. Для этого надо помимо прочего заготовить уйму тонких бревнышек, оттонировать их, «состарить», чтобы будущее сооружение выглядело как можно более натуральным. На эту работу Агеев тратит все лето – только в теплое время есть возможность оккупировать балкон и ваять в окружении клубов древесной пыли и гор опилок. Никаких упреков со стороны любящей супруги по этому поводу никогда нет. – Наоборот, если я три дня не поработаю, начинаю ворчать, она меня сразу на работу гонит! – смеется Агеев. – Инструмент достает, все выставки на ней висят. Так что жена в этом деле еще заводней, чем я!