Век прожить – не поле перейти...
Корреспондент «НВ» познакомилась с удивительной женщиной, которая отметила столетний юбилей и все еще продолжает работать в Педагогическом университете имени Герцена
Для меня ваше предложение – большая честь, – скромно проговорила Ирина Владимировна Арнольд, когда я позвонила ей, чтобы договориться о беседе. В тот момент я еще не догадывалась, какой честью станет для меня знакомство с этим удивительным человеком. Но все по порядку. – Да у вас не дом, а настоящая фотогалерея! – невольно вырвалось у меня, как только я переступила порог гостеприимного дома Ирины Владимировны и оказалась в гостиной. Пожелтевшие от времени черно-белые снимки хронометражной лентой выстроились на полках шкафа, бюро, серванта. Мужчины в форме, женщины в изящных платьях с белоснежными оборками и кружевами, пухлощекие малыши с завитыми кудряшками…– Все эти люди – родные и близкие, – перехватила мой восхищенный взгляд Ирина Владимировна и тут же тихо добавила, – это люди, которых давно нет в живых… К сожалению, жизнь такова, что чем больше живешь, тем больше теряешь, но проходит какое-то время, и ты учишься терпеть и понимать этот урок. А что делать: ведь если человек живет сто лет, значит это кому-то нужно... Хотя прожить сто лет – огромное испытание…***Она родилась летом 1908 года в семье потомственных дворян Куршаковых, и буквально с младенчества в ее жизни стали происходить удивительные вещи. Настоящим благословением моя собеседница считает встречу в детстве со святым Иоанном Кронштадтским, который был духовником ее бабушки. Спустя несколько лет в квартире Кур-шаковых на Петроградской стороне детский смех, крик и гам было уже не унять: в семье появились еще одна дочка и сын Митя. – Такой шумной и дружной семьей мы вместе с родителями каждое лето отправлялись на дачу в Финляндию, – вспоминает Ирина Владимировна. – Проводить каникулы именно в этом месте было в традициях интеллигентных семей начала XX столетия. Помню, как в солнечные дни мы вместе с друзьями ходили на пляж, а по вечерам наши мама и бабушка устраивали дома фортепианные концерты, которые, кстати, пользовались несказанной популярностью у соседей. Впрочем, музыкальные увлечения семьи не удивительны. В юности бабушка Ирины Владимировны обладала прекрасным меццо-сопрано и даже выступала в «Ла-Скала». Но от карьеры оперной певицы ей пришлось отказаться в пользу семьи. И это несмотря на то, что ее музыкальным талантом восторгались сами Ференц Лист, Антон Рубинштейн и Петр Чайковский! – Благодаря моим родителям, я не училась в школе первоначального обучения, – рассказывает Ирина Владимировна. – И папа, и мама были настолько образованы, что могли заменить нам всех учителей! Однако отказаться от школьной скамьи было не столько привилегией юной дворянки, сколько необходимой мерой. Голод и холод, которые пришли вслед за Первой мировой войной, вынудили семью отправиться на юг. Горячий песок и ласковое солнце – для 11-летней Иры эти дары южной природы стали синонимом личной трагедии, когда в теплой кубанской станице тиф унес жизнь ее мамы, бабушки и брата, а позже пришла весть о том, что в Ростове свирепствующая эпидемия погубила и ее отца, офицера Белой армии, Владимира Куршакова. Осиротевших сестер вскоре взяла к себе их тетя, выдающийся историк Анна Хоментовская. Анна Ильинична жила в Петербурге одна, занималась итальянским искусством, руководила библиотекой геофизической лаборатории, а по вечерам… ломала полуразрушенные деревянные дома, чтобы растопить печку.– Однажды тетя Нюта послала меня с немецким изданием к академику Льву Щербе. Когда я отдавала книгу этому известному ученому-языковеду, он попросил прочесть название произведения по-немецки. А затем спросил, кем я хочу быть. «Летчиком!» – выпалила я. На что лукавый академик тактично заметил, что знать много языков – тоже неплохо. Окончив школу, семнадцатилетняя Ирина все же попыталась осуществить свою давнюю мечту и подала документы в летное училище. Но решительное «девушек не берем» развеяло всякие иллюзии о воздушной карьере. – И тогда я поступила на филфак в институт имени Герцена, – с легкой досадой в голосе говорит Ирина Владимировна. – И начала изучать английский с нуля. О том, какую роль язык туманного Альбиона сыграет в ее судьбе, юная студентка тогда даже не догадывалась. За 4 курса университета она овладела иностранным настолько, что начала сама преподавать. – В то время ко мне пришел одноклассник и говорит: «Ира, у меня есть друг, который скоро уезжает в Америку, и ему срочно надо выучить язык. Поможешь?» «Помогу!» – согласилась я. «Только смотри, не влюбись!» – предупредил меня товарищ. Мой подопечный английский выучил, но в Америку он так и не уехал, а женился на мне. Так я и стала Ириной Арнольд. Счастливый брак Ирины и Дмитрия длился чуть меньше десяти лет. За четыре года до начала Отечественной войны первый муж Ирины Владимировны умер от туберкулеза, оставив жене дочку Марианну. Второй муж – Юрий – умер от голода в блокадном Ленинграде. Они с Ириной Владимировной были в разлуке – в годы войны наша героиня была эвакуирована в Йошкар-Олу как сотрудник Военно-космической академии имени А.Ф. Можайского. Этой женщине было чуть больше тридцати, когда ее назначили начальником кафедры английского языка. После окончания войны Ирина вернулась в Петербург, где в третий, и последний, раз вышла замуж. Ее избранником на 12 лет становится профессор Академии Можайского Лев Гольдштейн, крупный ученый, основоположник радиолокации.***За год до кончины супруга, в 1956 году, Ирина Владимировна перешла в Педагогический институт имени Герцена, с которым связана ее жизнь и поныне. Сегодня профессор английской филологии Ирина Арнольд, не выходя из дома, курирует нескольких аспирантов и докторантов, несмотря на свой преклонный возраст. Наша собеседница говорит, что всегда любила читать студентам лекции, но в то же время понимала, что есть в языке что-то неуловимое, что невозможно объяснить с наскока. Попытки понять другой язык, другого человека стали для нее толчком к созданию школы стилистики декодирования. – Глубинное понимание текста, будь то родной или иностранный язык, возможно только при одном условии: если воспринимать речь сердцем, – объясняет Ирина Владимировна. Этому нехитрому правилу профессор английской филологии научила сотни своих учеников. Педагогическая деятельность Ирины Владимировны насчитывает восемьдесят лет. За время своей работы она написала несколько книг, среди которых сборник научных статей и воспоминаний «Жизнь и Наука», «Лексикология современного английского языка» и «Стилистика современного английского языка». Последний учебник и по сей день остается одним из самых востребованных учебных пособий среди студентов России и зарубежья.– В этом произведении я постаралась донести до читателя, как следует правильно воспринимать художественный текст, – говорит Ирина Владимировна. – Чтобы понять написанное, надо обращать внимание на лексику, стиль автора, образы, фонетику и морфологию. Текст надо рассматривать как некое единство формы и идейного содержания. Насколько популярно это пособие, можно судить и по тому, что найти учебник в книжных магазинах практически невозможно. Правда, Ирина Владимировна обещает, что вскоре выйдет пятое переиздание «Стилистики...». За свой педагогический стаж Ирина Владимировна выпустила 68 аспирантов.– Я обожаю своих студентов. Да и как их не любить... После каждой лекции они всегда дарили мне цветы, – вспоминает Ирина Арнольд. – Однажды я даже не выдержала и воскликнула, что их уже некуда ставить, когда мне вручали очередной букет. На что находчивые ребята ответили: «Хорошо, тогда в следующий раз мы подарим вам цветы в вазе!»***В столетний юбилей Ирину Владимировну поздравляли коллеги, знакомые, ученики со всей России, дочка, внуки, правнуки и праправнуки. Ее квартира превратилась в цветочную оранжерею. В этот день долгожительница подумала: как это удивительно и странно прожить сто лет... За эти годы жизнь ее свела с Агриппиной Вагановой, Святославом Рихтером, Андреем Петровым, сделала родственницей Андрея Достоевского, внука Федора Достоевского, и многих других интереснейших людей.