Петербург должен быть разрушен?
Горожане начали борьбу за сохранение северной столицы более чем двадцать лет назад и вынуждены вести ее до сих пор
от редакцииСравнение двух волн разрушения исторического центра северной столицы – второй половины 1980-х годов и второй половины 2000-х – доказывает, что нынешние власти Петербурга продолжают ту же политику нежелания вести диалог с городской общественностью.Двадцать с лишним лет назад защитники архитектурного наследия Петербурга (тогда Ленинграда) одержали две крупные победы.Сначала осенью 1986 года они отстояли дом Дельвига на Загородном проспекте, 1. Это с виду неказистое двухэтажное здание собирались снести, потому что так якобы требовалось для строительства станции метро «Достоевская». Пикеты и митинги продолжались ровно месяц. В них участвовали сотни людей, в том числе широко известные в стране представители культурной элиты города во главе с академиком Дмитрием Лихачевом.Всего через полгода, в марте 1987-го, аналогичная акция по защите гостиницы «Англетер» продолжалась всего несколько дней и, казалось бы, закончилась неудачей – здание было снесено. Однако на самом деле в этом противостоянии с городской властью победили участники акции. Их действия всколыхнули весь город. Поддержка протестующих на Исаакиевской площади была поистине массовой. В защиту гостиницы удалось собрать 20 тысяч подписей горожан!..В наши дни разрушению подверглись уже десятки старых петербургских зданий. Подчас исчезают целые кварталы. Некоторые говорят, что число утрат перевалило за сотню, а некоторые даже утверждают, что таких разрушений город не знал и во время блокады. Но в отличие от событий второй половины 1980-х теперь борьбу за сохранение культурного наследия ведут лишь кучки энтузиастов.Почему петербуржцы оказались такими равнодушными к родному городу в сравнении с ленинградцами двадцатилетней давности? Почему те, кто тогда имел смелость выйти на площадь, теперь предпочитают оставаться в стороне? Что с нами произошло?Нет, мы не хуже поколения наших родителей. Пожалуй, многое объясняется тем, что во второй половине 1980-х начала рушиться советская государственность. Власть слабела буквально на глазах, а волна демократизации общества неуклонно нарастала. Люди все меньше верили власти, а она, закоснев в своей вседозволенности и мнимой самодостаточности, уже не находила аргументов, подтверждающих ее легитимность. Общественная, уличная жизнь становилась интересней внутренней, семейной. Сегодня принципиально иная, во многом противоположная фаза исторического развития, поэтому и мы во многом другие.А вот городские власти зачастую ведут себя точно так же, как прежде: словно помещик в своей вотчине. Они лучше знают, что и как надо развивать, строить или, наоборот, сносить. И всегда уверены, что все делают правильно. Во всяком случае, вряд ли кто-либо припомнит, чтобы смольнинский чиновник хоть раз в чем-то признал свою неправоту или извинился перед горожанами за совершенную ошибку.В апреле прошлого года губернатор Валентина Матвиенко, выступая с посланием Законодательному собранию, заявила, будто те, кто говорит о многочисленных сносах архитектурных памятников, просто «нагнетают истерию». В мае того же года, после того как «Невское время» опубликовало открытое письмо 76 видных представителей петербургской культуры в защиту исторического центра северной столицы, никто из руководителей городского правительства не счел нужным встретиться с авторами послания. Встреча состоялась лишь с почетными гражданами города, которые оказались в числе подписантов, вслед за тем они объявили, что отзывают свои подписи и обещают «без согласования» никаких обращений больше не подписывать. В июне на телеканале 100 ТВ состоялся шестичасовой марафон – марш несогласных в прямом эфире, как его назвал один из участников. Ответственные чиновники Смольного, приглашенные в студию, так и не смогли привести какихлибо серьезных аргументов в оправдание своей политики разрушения старого Петербурга.Однако во второй половине прошлого года правительство города начало поворачиваться лицом к жителям. Смольный принял ряд серьезных законов о застройке города и охране памятников, стало меньше случаев, когда согласования на проекты получают «по звонку» или по принципу «кто быстрее пришел в кабинет руководителя КГА». Но оказалось, что поворот этот оказался не таким уж крутым и, главное, временным. В частности, когда над отелем на Почтамтской улице, 4, вознесся (кстати, без согласования с проектировщиком) стеклянный купол, нависший над памятником Николаю I, если смотреть на него со стороны входа в Мариинский дворец, общественность расценила это как форменное безобразие, и губернатор Валентина Матвиенко, признав это мнение справедливым, приказала убрать купол. Тем не менее купол существует и поныне. Трудно себе представить, чтобы вот так запросто игнорировались указания главы города. А значит, строительным компаниям дано понять: сказанное на публику – это всего лишь сказанное на публику, не более того. И они это поняли. Свидетельством тому – последний громкий скандал, связанный с возведением 74-метрового жилого комплекса «Империал» на Московском проспекте. Однако судя по тому, что курировавший строительную отрасль вице-губернатор Александр Вахмистров, под чьим чутким руководством и происходило в последние годы разрушение старых зданий, возведение высоток, мансардная лихорадка в петербургском историческом центре, пошел на повышение, став теперь руководителем администрации губернатора, все в Петербурге делается хорошо.На наш взгляд, сегодняшнее нежелание городской власти вести диалог с общественностью Петербурга – продолжение той политики, которая существовала при советской власти. И путь избран тот же, и он неминуемо должен привести к ситуации конца 1980-х годов.Вторая половина 1980-х. Городская власть и общество: хроника противостоянияДвадцать два года назад сотни молодых людей вышли на Исаакиевскую площадь, чтобы не допустить сноса гостиницы «Англетер». Пикеты и митинги продолжались четыре дня, после чего историческое здание… все же было разрушено. Однако само это противостояние стало историческим событием, навсегда вошедшим отдельной строкой в биографию Ленинграда – Петербурга.День первый. Митингующих успокоилиВ пятницу 13 марта 1987 года у Мариинского дворца, где тогда располагался Ленгорисполком, исполнительная власть Ленинграда, собрались несколько сотен человек, в основном молодежь. Толпа развернула плакаты с требованиями не сносить здания гостиницы «Англетер».Заканчивался уже второй год перестройки, и потому участники мирной демонстрации не были тут же схвачены милицией, как это наверняка случилось бы несколькими годами раньше. Более того, перед собравшимися появились начальник Главного управления культуры города Анатолий Тупикин и его заместительница. Успокоили: гостиницу сносить не будут.День второй. Провокаторов заставили замолчатьТем не менее уже в семь утра в понедельник, 16 марта, молодые люди вновь пришли на площадь. Здесь были Группа спасения, которая образовалась осенью прошлого года в ходе защиты от разрушения дома Дельвига на Владимирской площади, добровольные помощники реставраторов из группы «Мир», безвозмездно работавшие на восстановлении многих исторических объектов, активисты совета по экологии культуры литобъединения «Клуб-81».Ряды «спасенцев», как они сами себя называли, росли с каждым часом – подходили друзья, знакомые, присоединялись некоторые прохожие… В сквере на площади и у входа на стройплощадку было уже человек пятьсот. За порядком следили дружинники из «Форпоста», организации, созданной студентами Педагогического института для борьбы с правонарушениями среди подростков. Милиционеров в течение дня тоже становилось все больше.Участники вновь развернули плакаты и транспаранты, призывающие остановить снос «Англетера». Свое требование они аргументировали тем, что гостиница входит в охранную зону ансамбля Исаакиевской площади и на снос требуется разрешение Министерства культуры СССР, которого не было, а кроме того, специалисты Ленжилпроекта считают – здание можно спасти.Около двенадцати приехал начальник стройтреста В.М. Мовчанюк. Он… заверил, что до согласования с Министерством культуры никаких работ по сносу вестись не будет.– Вы лично нам это гарантируете?– Да, гарантирую. Дня два-три можете спать спокойно.Из дневника Татьяны Лихановой, члена Группы спасенияОднако вскоре прибыла бригада рабочих, которые сообщили, что будут сносить здание. Митингующие взялись за руки и организовали живую цепь вокруг гостиницы.Тут же, откуда ни возьмись, появились провокаторы, которые начали выкрикивать политические лозунги, призывать ломать забор и бить милицию. С трудом, но все же удалось добиться, чтобы они замолчали.Из окон Мариинского дворца, несомненно, наблюдали за происходящим на площади. Но никто из представителей городской власти не вышел к участникам протеста. Тогда делегация из пяти защитников «Англетера» сама отправилась в горисполком. Они хотели передать свое требование – приостановить снос гостиницы, пока не выяснится, является ли этот снос законным без согласования с Министерством культуры СССР.– В течение часа мы бесполезно обивали пороги исполкома: никто не принимал, – рассказал собственному корреспонденту «Известий» Анатолию Ежелеву член делегации инженер Михаил Талалай, секретарь совета по экологии культуры. – Нам предложили опустить петицию в ящик для заявлений, в месячный срок она, дескать, будет рассмотрена.В те дни «Известия» были единственной газетой в стране, осмелившейся опубликовать правду о событиях, развернувшихся у стен «Англетера»:После долгих хождений их приняла Л. Загоровская… всего лишь помощник одного из восьми заместителей председателя горисполкома…Из серии очерков Анатолия Ежелева «Неоконченная история по имени «Англетер»Одной из немногих, кто отнесся к «спасенцам» по-человечески, была безвестная женщина, живущая неподалеку от Исаакиевской площади. Тем холодным мартовским вечером она принесла замерзшим защитникам обреченного здания два больших термоса – с кофе и горячим бульоном.День третий. Власти тянули времяПитерские газеты, хозяевами которых в ту пору были партийные и советские инстанции, тоже откликнулись на происходящее в городе. Однако главный городской архитектор Сергей Соколов в пространном интервью «Ленинградской правде» ни словом не обмолвился об основной проблеме, которая возмутила общественность, – о незаконности сноса «Англетера». Этот больной вопрос не был упомянут и в беседе с одним из руководителей отделения Госкоминтуриста, заказчика «реконструкции» гостиницы.Молодежная «Смена» поместила беседу с начальником отдела общего надзора городской прокуратуры, который заявил: «В законе речь идет о памятниках, а здание бывшей гостиницы «Англетер» таковым не является и в Государственной инспекции по охране памятников архитектуры не зарегистрировано. Следовательно, это обыкновенный жилой дом (?). А он может быть отреставрирован, реконструирован, снесен и восстановлен по решению исполкома местного совета…»Однако в отличие от других представителей властей города сотрудник прокуратуры заявил, что нарушение законности все же было: «Своим собранием <у «Англетера»> молодые люди нарушили статью 165 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях – злостное неповиновение законному распоряжению или требованию работника милиции или народного дружинника». И затем не преминул указать, какие наказания предусматривает данная статья.Впрочем, защитникам здания в то утро было не до газет.В восемь утра позвонили с площади – рабочие начали долбить стены. Около десяти приходил начальник городской инспекции по охране памятников… Говорит, что у него сердце кровью обливается, клянусь, мол, чем угодно, но сделать ничего нельзя! <…> Пока с Саутовым беседовали, рабочие кусок стены отколупали снизу – примерно метр в вышину и три-четыре в длину.Кинохроника приезжала, телевидение. Снимали, говорили с нами. Правда, ни те, ни другие не уверены, что снятое пропустят и показ состоится. <…> Секретарь партбюро «Интуриста» приходила. Говорит: «Чего вы волнуетесь? Мы же все, как было, построим, и еще лучше». <…>– Люди! Машины едут!.. Не пропустим, не дадим ломать!Все ринулись к воротам, закрыли их собой.<…> Распределились, кто в какие часы будет дежурить ночью; оставались люди целыми семьями, с детьми. Когда «Жигули» с работниками МВД начали полегоньку теснить толпу, требуя разойтись, какая-то женщина с коляской пошла им навстречу и остановилась с ребенком перед самым бампером. Долго стояла, а он на нее в мегафон кричал. Мы побоялись, что ребенок оглохнет, не дай бог, и попросили ее уйти. «Жигули», впрочем, тоже укатили.Из дневника Татьяны ЛихановойПротивостояние продолжалось. Городские власти явно тянули время, ограничиваясь мелкими провокациями и не решаясь на активные действия. Надеялись, что большинство протестующих не выдержат многодневного стояния на холоде и с кучкой оставшихся активистов будет легче справиться? Ждали указаний из Москвы? Теперь трудно ответить на эти вопросы. Одно ясно: в условиях уже начавшейся в стране демократизации общественной жизни арест сразу несколько сотен человек грозил еще более массовыми выступлениями молодежи, а в Кремле за такое по головке не погладят, могут и погнать с высоких должностей. Тем более руководители горисполкома отлично знали: истинная правда на стороне «спасенцев».День четвертый. Активистов приняли в горисполкоме. Стены рухнули…В среду к десяти утра активистов Группы спасения наконец пригласили в горисполком. Сказали: к председателю Владимиру Ходыреву. Но принимали их заместители председателя Борис Суровцев и Валентина Матвиенко, а также еще несколько ответственных чиновников.После протокольных улыбок хозяева стали рассказывать о проекте реконструкции, показывали чертежи, приводили данные экспертизы, которая доказывала, что без сноса здания не обойтись. А когда гости, среди которых была и Татьяна Лиханова, усомнились в объективности этой экспертизы, обвинили их в некорректности.Алексей Ковалев (один из самых деятельных членов Группы спасения, ныне депутат ЗС Санкт-Петербурга. – Прим. ред.): «Скажите, все-таки есть возможность сохранить «Англетер»?»Валентина Матвиенко: «Что в нем интересного, в этом доме?! Не понимаю, во имя чего вы его хотите сохранить? Есенин там вешался?! Так его комната вообще неизвестно где теперь…»Ковалев: «Секундочку. Во-первых, здание входит в сложившийся ансамбль города, в охранную зону. Разрешение Министерства культуры есть на снос?»Сергей Соколов (главный архитектор города. – Прим. ред.): «Будет!»Т. Лиханова: «Как же так – оно еще когда-то будет (если будет), а работы по разрушению здания уже третий день ведутся!»Соколов: «Ничего там не ведется. Я дал распоряжение работы приостановить».Из дневника Татьяны ЛихановойБеседа продолжалась около трех часов и не дала никаких результатов. Защитники здания ставили конкретные вопросы, а их оппоненты то передергивали факты, то отделывались притворным непониманием или шутками. Впрочем, нет, результат был: в тот же день, уже после встречи, плотные милицейские ряды отгородили забор стройплощадки. А затем – по команде своего генерала (видимо, командовать столь сложной операцией более низкому чину не доверили) – ринулись на «спасенцев». Людей били, тащили за ограждения и запихивали в «воронки». А посреди этого побоища стоял человек, охраняемый офицером милиции, и снимал все на камеру.В тот же день на глазах у сотен горожан стены гостиницы «Англетер» были обрушены.эпилог«Бюро обкома КПСС указало руководству исполкома (тт. В.Я. Ходыреву, Б.А. Суровцеву, В.И. Матвиенко) на необходимость коренной перестройки стиля и методов работы»И в последующие дни питерские газеты продолжали чернить защитников здания на Исаакиевской площади: кучка отщепенцев, «доморощенные истолкователи», которые «мутили воду» и выполняли злую волю каких-то враждебных сил. Вот характерная цитата: это «…люди корыстные, действовавшие по написанному кем-то сценарию, желавшие полюбопытствовать, как отнесутся к этой якобы стихийной демонстрации городские власти».Так и осталось неизвестным, в чем была корысть этих девушек и юношей, что за враги писали сценарий их протеста и какое могло быть любопытство в отношении поведения власти, если за три четверти века все давно убедились, что с недовольными эта власть всегда расправляется всеми имеющимися в ее распоряжении силами.Против защитников «Англетера» была брошена не только милиция, вооруженная «демократизаторами». С ними начали разбираться по месту их работы и учебы: люди в штатском проводили беседы, отделы кадров вносили соответствующие пометки в личные дела, секретари ВЛКСМ организовывали комсомольские собрания, на которых требовалось осудить смутьянов…Однако, несмотря на то что здание гостиницы все же было снесено, исполнительная власть в борьбе с Группой спасения не вышла победителем. События вокруг «Англетера» обрели в городе огромный резонанс, и большинство ленинградцев оказались на стороне защитников здания. Это заставило обком КПСС почти с месячным опозданием, но все же отреагировать на мартовские события на Исаакиевской площади. В ходе двухчасового заседания бюро обкома, которое состоялось 13 апреля, представители исполнительной власти, как писал тогда же в «Известиях» спецкор Николай Боднарук, по-прежнему упорно пытались «найти доказательства своей непогрешимости и – неизбежное следствие! – найти виновных». Тем не менее «бюро обкома КПСС указало руководству исполкома (тт. В.Я. Ходыреву, Б.А. Суровцеву, В.И. Матвиенко) на необходимость коренной перестройки стиля и методов работы», – написал Боднарук – и добавил: «А вопрос – готовы ли? – остается».