Альберт Чаркин: «Главное, чтобы корабли не подавляли монумент»

В рамках проходившего в северной столице Военно-морского салона Общественным советом по проблемам градостроительства и архитектуры при губернаторе города был презентован проект «Морские ворота Санкт-Петербурга». Предполагается построить гостиницу, детский развлекательный комплекс и аквапарк. Доминантой комплекса станет гигантская статуя апостола Андрея Первозванного, в основании которой разместится филиал Военно-морского музея. Вокруг памятника уже сейчас много слухов и разной недостоверной информации. За разъяснениями ситуации «НВ» обратилось к автору проекта – скульптору Альберту ЧАРКИНУ.

– Альберт Серафимович, насколько мне известно, не единожды менялось предполагаемое место установки монумента. Теперь-то, после заседания Градостроительного совета, вы можете точно указать на карте точку, где стоять Андрею Первозванному?

– Почти. Место определил ГИОП. В районе КАД, рядом с Морским каналом, между Кронштадтом и Ломоносовом. Если смотреть со стороны моря: по левую руку будет Морской собор, по правую – Андрей Первозванный.

– Высота памятника тоже не раз менялась. Каких только цифр не было в прессе, в интернете: и 20 метров, и 70, и 100. На чем остановились? И как проходила борьба за высотность?

– Борьбы, собственно, не было. Выехали на катере в залив, выверили расчеты лазерными лучами с разных точек, засняли панораму и представили монумент в монтаже. Определили окончательно высоту – 100 метров. Вот и все. Ни Кронштадт, ни тем более Петербург в далекой перспективе не заслоняются. Нам важно было соотношение с морскими судами. Смоделировали лайнер, соотнесли его с моделью памятника, получается, что наш постамент чуть выше (на несколько метров) самых верхних корабельных отметок. Даже если чуть ниже будет, не страшно. Самое главное, чтобы корабли не подавляли монумент.

– С материалом уже определились ? У людей будет непосредственный контакт с монументом. Если это, предположим, бронза – вопросов нет, а если – бетон? По примеру мурманского «Алеши» могу сказать, что вблизи бетонный колосс смотрится безобразно.

– Будет металл. Вначале действительно шел разговор о бронзе. Морской фонд обещал собрать со всего флота России списанные гребные винты, и бронзы на отливку монумента хватило бы. Бронза, конечно, материал вечный, но это темный материал. А нам хочется Андрея Первозванного сделать светлым.

– В таком случае титан? Дюраль, алюминий?

– Вот о титане мы сейчас и задумались всерьез и будем договариваться с одним институтом. Когда речь шла о титане для сравнительно небольшого памятника, там были готовы с нами сотрудничать. Ну а теперь, думается, тем более им будет интересно. К тому же детали крупные и не сложны в исполнении.

– Прикидывали, сколько титана потребуется? Наверное, не так много. Монумент же пустотелый.

– Естественно, пустотелый. Ну, какая толщина? Миллиметр, два. За расчетами дело не станет.

– У вас получается не просто памятник, а некое сложное инженерное сооружение…

– Ну да, нагрузки ветровые достаточно серьезные будут. Конечно, необходимы испытания в так называемой аэродинамической трубе. Чтобы их рассчитать, достаточно модели. Самое главное – внутри должен быть надежный, гибкий и прочный каркас, уходящий «корнями» в грунт и доходящий до тех твердых слоев, о которые можно опереться.

– Альберт Серафимович, ваш Андрей Первозванный стоит с распростертыми руками? Наверняка были и другие варианты.

– Варианты были разные. Вариантов было много. Был апостол и благословляющий, был и распятый. Но я понял: распятого на кресте человека у входа в город не может быть по определению. В моем понимании Андрей Первозванный должен приглашать к нам в город, в Россию. Жест искал долго, очень долго. Мне и сейчас предлагают: а может, изменить жест? Нет. Тогда все разрушится.

– Михаила Константиновича Аникушина неоднократно спрашивали в отношении памятника Пушкину на площади Искусств: какие стихи в этот момент Александр Сергеевич читает? Какие слова вы бы вложили в уста Андрея Первозванного?

– Моя мысль не моя, а Достоевского: «На меньшем, чем всемирное счастье, русский человек не помирится». (У Ф. Достоевского: «…русский революционер помириться не хочет». – Прим. ред.) А какие слова? Пожалуй что: «С миром и любовью к миру!»

– Отношение церкви к памятнику, к образу?

– Церковь, конечно, за канон. То есть Андрей Первозванный обязательно должен быть с крестом: или распят, или опирающийся на крест. А молодые священники приняли! Из бесед с заказчиком, то есть с военными моряками, я решил, что не надо исходить из чисто религиозной трактовки образа, а сделать некий символ – символ российского флота, Андреевского стяга, символ русской души, символ всего лучшего в человеке.

– А постамент в виде пирамиды когда появился?

– Я о пирамиде не думал – думал о холме, мне надо было передать ощущение призыва. Должен быть призыв. Подойди, поклонись. Еще один из первых вариантов – колокольня с колоколом. Можно было установить на колоннах. Но тогда была бы перекличка только с античным миром. А пирамида – символ вечности.

– Альберт Серафимович, когда ленточку предполагается перерезать?

– В четырнадцатом году. (Смеется.) Я так полагаю.

– Раньше просто технически невозможно?

– Все возможно, но, дорогой мой, сейчас…

– Кризис?

– Кризис. Но мы пока ни у кого ничего не просим, а если и просим, то только добровольные пожертвования.