Юрий Назаров: «Я верен поколению Тарковского и Шукшина»
Известный актер в КПСС никогда не состоял, но считает себя коммунистом «не по бумажке»
Он производит впечатление простака. Стоит ему стать в любую очередь, как он в ней моментально растворяется. Помните гордую песню «Вышли мы все из народа...»? Юрий Владимирович Назаров из народа никогда не выходил. Он есть его неотъемлемая часть. Он прекрасно образован, но не кичится этим, высокомерие ему вообще не свойственно. Он философ, причем мудрость его не книжная. – Юрий Владимирович, вы часто говорите, что вы «родом из Советского Союза»… Не боитесь, что сочтут «отстающим»?– Нет. Я считаю за благо воздать тому времени. Воздать моим детским друзьям, которые, несмотря на времена тяжелые, несмотря на безотцовщину и бедность, смогли выйти в люди, стали профессорами, писателями. Как, например, Виктор Лихоносов, с которым мы учились в школе. Праведное было время. У меня даже теория такая была, что ребенку полезно начинать жизнь в опасные для страны времена. Вот Андрей Рублев, к примеру, был мальчишкой, когда случилась Куликовская битва. Пушкин был юношей при Бородинском сражении. А нам выпала Великая Отечественная. И поколение выросло крепкое – Тарковский, Шукшин, Распутин… И я верен этому поколению. И готов родненькому тому времени низко поклониться. Извините, но вот такой я. И мне не нравятся люди, которые быстро меняют внутри себя плюсы на минусы. А уж как охаивали последние годы нашу историю! Хватит уж брехать. Тут даже президент наш сказал, что надо сохранять российскую историю, перестать, дескать, ее переписывать. Хорошо, что сказал. Хотя можно было бы и пораньше... – Вы большой знаток истории…– Мне она всегда была интересна. Я думаю, что историю нельзя ни проклинать, ни осуждать, ее можно – и нужно! – только изучать. Чаадаев когда-то написал, что «мы ничего не дали миру» и «ничего не взяли у него». А гениальный Пушкин ему ответил: «Что же касается нашей исторической ничтожности, то я решительно не могу с вами согласиться. Клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков. Такой, какой нам Бог ее дал». Я как-то прочитал, что в Англии, когда отмечали юбилей Пушкина, кто-то его почитал и изумился: «Да у вас Пушкин о нынешних ваших проблемах говорит умнее всех ваших нынешних политиков!» Если желаете, еще Пушкин: «Нет убедительности в поношениях, и нет истины, где нет любви…»– А может, без любви вообще ничего нет?– Думаю, что да. Я вот без любви и работать не умею. Мне нужно полюбить то, что я делаю, иначе ничего не получается. У меня часто спрашивают про самую мою любимую роль. Мол, какая мне таковой кажется. Честно говоря, я за главными ролями не гнался. А самый драгоценный для меня эпизод – роль сбитого летчика в фильме «За облаками небо». Говорят, что хороший актер может сыграть одну задачу, талантливый – две, а три не может сыграть никто. А мне кажется, что я там все пять умудрился «впихнуть». Я уверен, что человек – самая большая загадка, и мне всегда хотелось к отгадке приблизиться.– А бывает так, что не возникает этой самой любви?– Бывает... Помню, Николай Губенко собирался как режиссер снимать фильм «Пришел солдат с фронта» и хотел, чтобы я у него снялся. На пробах меня одели, загримировали. Сижу перед зеркалом, смотрю на себя и вижу – не случилось… И пришлось Губенко самому играть. – Но ведь сначала была страсть к театру?!– Да. Меня им Витя Лихоносов заразил. В седьмом классе ставили спектакль «В начале мая», и выскочил на сцену пацан: смеется, восторгом захлебывается, воду из ушей вытряхивает... И воздух сразу какой-то стал очищенный, промытый грозой. Этот пацан и оказался Витей. И мне сразу же захотелось за ним – на сцену! Потом устроился рабочим в родной новосибирский театр «Красный факел» и столько спектаклей увидел удивительных! Это были сильнейшие впечатления. Потом – Щукинское училище, из которого я уходил «хлебнуть настоящей жизни». Но все-таки вернулся. Окончил. А кино… Наверное, от какого-то неуемного интереса к жизни, к людям… Мне хотелось быть и тем и другим. И еще вот этим. Я по-хорошему завидую людям, которые увлеченно чем-то занимаются. Но этого как-то нынче недостает...– А чего еще, на ваш взгляд, недостает нынешней России?– Образования и просвещения. Вон у меня недолгое время зять был, который в графе «образование» писал «вышшее»! А ведь у нас средних с «вышшим» – большинство. Средних врачей, инженеров, педагогов, актеров, режиссеров… Ведь Тарковский у нас был не правило, а исключение. То-то мы его и выпнули из своих монолитных рядов. Хотя и правильно учить – дар нужен. Для меня многие были учителями, и всем им я по сей день благодарен. И великому Михаилу Ульянову, и безвестным актерам театра «Красный факел». Но думаю так: если человек хочет чему-то научиться, так его все будет учить – и плохое, и хорошее. Он найдет, как ему учиться. А если такого желания нет, так никакой учитель не поможет. Для меня важным человеком был и Андрей Тарковский. Я его и с Пушкиным сравниваю. Тот тоже был суетный, да и смерть свою, можно сказать, сам себе организовал. Но как умен! И Тарковский таким был: и суетным, и великим. Помню, как оператор Вадим Юсов после съемок «Андрея Рублева» ругался: «Все! Чтоб я еще с этим чудищем работать стал!!!» А потом смотрю, он снова с Тарковским на «Сталкере». Как так?! А потому, говорит, что Тарковский – Режиссер!– Вы, я знаю, атеист. Но при этом, как мне кажется, ближе к Богу, чем многие из тех, что регулярно в церковь ходят. Да и Бога больше благодарите, а не просите чего-то для себя. Вот и на фестиваль «Золотой витязь» ездите не первый год. А это, как известно, кинофорум православного кино. Как это все соединяется? – Да нормально. Я благодарен Коле Бурляеву, что он меня на этот фестиваль пускает, хоть я и неверующий. Я коммунист. Не по бумажке коммунист. В партии никогда не был. Просто мне кажется, что сама идея-то справедливая. Ведь и христиане многих на кострах пожгли, но ведь идея Христа от этого не стала неверной. А в Библии мне не нравится идея избранности. Помню в детстве, еще октябренком был, начальником штаба отряда, и я маленько заважничал. И друзья мои, зайки, тут же меня «поправили». Мол, не заносись. Ты, конечно, и начальник, и в математике сечешь, а он вот – гвоздь с одного маху забивает. Так что ты его научи хорошо считать, а он тебя научит гвозди заколачивать. Любить других и уважать надо не за их величину. И не надо заноситься. Этому и наши классики учили – не считать себя избранными, элитой. Вроде как и Господь к этому призывал… Так что терпят меня, неверующего, православные. А чего нам делить-то?! Россию-то мы все любим.