Сергей Соловьев: «Может показаться, что мы семья куркулей»
Известный режиссер считает, что в кино нужно снимать близких родственников, собственных собачек и кошек
В Лондоне в рамках III Фестиваля российского кино, организованного академией «Россика» при поддержке Министерства культуры России, состоялась мировая премьера дилогии Сергея Соловьева «Анна Каренина» и «Асса-2». Каким образом столь разные даже во временном отношении фильмы могут образовать дилогию? Оказывается, после убийства Крымова Алику (герои фильма «Асса») приговорили к пяти годам колонии. В тюрьме ей попадает в руки обрывок повести «Анна Каренина», а затем в колонию приезжает режиссер для отбора героинь для одноименного фильма… – Сергей Александрович, почему вы решили снимать именно «Анну Каренину»? И почему для реализации этого замысла понадобилось 15 лет?– Не думайте, что я собрался отобрать пальму первенства у Алексея Германа-старшего! Вот кто действительно любит снимать долго. А я ненавижу. То, что я валандался 15 лет, – следствие того, о чем рассказано в «Ассе-2», то есть следствие придурочной российской жизни. Картину 10 раз открывали и закрывали, финансировали, бросали финансировать. Прежде чем «попасть под паровоз», мы попали под все финансовые авантюры и аферы «лихих 90-х»: под дефолт, «чубайсовское обрезание» бюджета и т. д. Это была драматическая история возни с вроде бы ясной и понятной вещью в условиях абсолютно ненормального состояния финансирования кинопроизводства в России. Набоков как-то сказал (а он был строжайший ценитель и эксперт, особенно русской литературы): «Анна Каренина – это лучший роман русской литературы. Да почему только русской? Мировой!» Мне очень нравится Татьяна Самойлова в роли Анны, изобразительный ряд фильма режиссера Александра Зархи. На моей картине работал даже тот же художник. Здесь нет ни малейшего идеологического или художественного задора полемики. Есть признание в любви этому замечательному роману. А когда человек любит что-то, то он любит так, как он любит и понимает. – В своей картине вы ставили перед собой сверхзадачу как-то по-новому трактовать это классическое произведение? – «Анну Каренину» все всегда ставили о чем? Хорошо или нет изменять своему мужу. Теперь весь мир знает, что этот вопрос неактуален. И эта часть романа себя исчерпала. Что тоже очень хорошо, потому что на самом деле роман, конечно же, не об измене. Это – роман о любви. О том, чего стоит любовь, если это действительно любовь. А стоит она иногда даже жизни. Очень часто про Каренину говорят: «Какая она дура, сволочь и негодяйка, ужасная женщина, испортила жизнь себе, Каренину, Вронскому, детям». А я считаю, что это одна из самых пленительных женщин русской литературы. И все эти эпитеты – только следствие нашей недалекости и глупости устройства нашей жизни. «Анна Каренина» – фильм о больной совести. Анна Каренина является структурной частью «Ассы-2». Это не выдумка, это так и есть. Есть история России виртуальных политических перемен и изменений, а есть фундаментальная история России, которая продолжается – в отличие от российского андеграунда. С Львом Толстым ничего такого не произошло. – Главные роли в обоих фильмах играет Татьяна Друбич. Как и в «Ассе»…– Видите ли, я с трудом могу назвать себя профессиональным кинорежиссером. У меня что-то там внутри порушено с профессией. Таня была моей женой, потом перестала быть моей женой, но я все равно ее снимаю. Не потому, что она – самая лучшая артистка на белом свете. Возможности у меня большие, мог бы найти кого-то другого. Но я считаю для себя необходимым снимать тех людей, которых я лично знаю и люблю, потому что я их понимаю, я от них не требую выполнения каких-то мистических актерских задач. Таня для меня – как любимый пистолет для товарища Дзержинского. – В ваших новых картинах принимала участие и ваша дочь. То есть этот проект получился таким «семейным»…– Наша дочь Аня написала музыку к обоим фильмам и снималась в «Ассе-2». Она сейчас живет в Мюнхене, закончила Высшую школу музыки по отделению фортепиано, концертирует и заканчивает факультет композиции музыки к кино. Сначала я собирался пригласить для участия в картине какого-нибудь маститого композитора, потом – даже нескольких. И, пока шли съемки, приставал к ним: «Ребята, напишите вальс». Но они говорили: «Подожди ты! Закончишь, мы посмотрим материал, все тебе напишем, что пожелаешь». – «Но артистам же надо, – объясняю, – под что-то танцевать, как я буду бал снимать?!» И я поймал Аню: «Напиши какую-нибудь байду, чтобы танцевали под нормальный вальс. Столько времени тратим, деньги на твое обучение, чему-то же тебя там должны были научить!»Аня написала вальс, который чрезвычайно понравился мне, да и вообще всем понравился. И дальше она написала еще 24 номера – это огромная симфоническая поэма «Анна Каренина». Со стороны это смотрится как маразм: дочка пишет музыку и снимается, жену снимаю в главной роли. Может показаться, что мы семья куркулей – как можно больше денег заработать и все тащить в семью. Но и с Аней, и с Таней Друбич я работаю по одной и той же причине: я знаю, чем занята у них голова, как одна может сыграть и как другая – написать музыку. Я считаю, что в кино нужно снимать близких людей, родственников, собственных собачек, кошечек – ничего чужого, никаких кастингов.– Вы много лет отказывались снимать сиквел «Ассы». Почему все-таки решились?– Когда в очередной раз возникли серьезные трудности со съемками «Анны Карениной», я вдруг огляделся вокруг себя и понял, что самое время снять «Ассу-2». Потому что ситуация в обществе окончательно устаканилась. Кстати, год назад молодая женщина, которая была на премьерах первой «Ассы» в 13–14 лет, подарила мне свою диссертацию, посвященную тому фильму. И сказала: «Я была на премьере «Ассы» в 1987 году трижды, и каждый раз было ощущение, что это праздник – необыкновенное начало новой эпохи искусства. И только сейчас до меня дошло, что это был праздник конца настоящего андеграундного искусства в России. Сразу после «Ассы» началась андеграундная коммерция».Это соображение кажется мне правильным и серьезным. Я не ругаюсь словом «коммерция». Но сейчас андеграунд в России – как когда-то социалистический реализм. Были отчетные выставки – Серов, Герасимов, «Ленин разговаривает с комсомольцами». Сейчас такие же огромные отчетные выставки андеграунда. Радости от этого мало. Мы считали, что над той «Ассой» висит рок: ушел Витя Цой, Сережа Курехин… Сейчас мне кажется – это страшно и дико говорить – ушли вовремя, потому что началось что-то совсем другое. В новой картине нет никаких открытий. Все, что есть – не экзотика, это быт. У меня не было желания показать, как жутко мы живем. У меня было желание доказать: что-то мы перепутали, где добро, где зло, где любовь, а где нет любви. Мы все.