Наталья Коростелева: «К допинг-контролю отнеслась с юмором»

Федерация лыжных гонок России (ФЛГР) в последнее время стала постоянным источником новостей. Однако все они были со знаком «минус». Апофеозом стало письмо, переданное спортсменами президенту России Дмитрию Медведеву во время встречи с ним в Кремле. Последовавшая после этого отставка президента ФЛГР Владимира Логинова, как кажется, стала только первым кадровым решением. На очереди – расставание со своим постом главного тренера сборной Юрия Чарковского. Среди тех, кто подписал письмо Медведеву, и бронзовый призер Олимпиады в Ванкувере в командном спринте Наталья Коростелева, с которой пообщался корреспондент «НВ».– У нас в сборной такие правила, что лишний раз высказывать свое мнение чревато неприятностями, – предупредила Коростелева. – Поэтому мне бы не очень хотелось углубляться в тему того письма, которое мы передали президенту. Тем более что там в тексте четко указаны все наши претензии. Даже добавить нечего.– Давайте тогда о спортивной составляющей завершающегося сезона. Насколько вы удовлетворены его итогами?– В принципе довольна. Я несколько раз становилась призером этапов Кубка мира. К тому же завоевала медаль на Олимпиаде. – При этом бронзы в командном спринте в Ванкувере от вас и Ирины Хазовой практически никто не ждал. А вы сами на нее рассчитывали?– Задачи кровь из носу завоевать медаль перед нами, конечно же, не стояло. Но в то же время мы понимали, что нам по силам бороться за награды. Чтобы занять призовое место, должен сложиться целый ряд факторов – чтобы смазка подошла, чтобы лыжи ехали, чтобы не упасть на лыжне, чтобы палка не сломалась. Только тогда можно рассчитывать на хороший результат. В Ванкувере именно такой ряд и сложился.– О свирепости допинг-офицеров во время Олимпиады уже слагают легенды. В одной из историй фигурируете и вы, когда вас хотели забрать на допинг-контроль после четвертьфинала спринтерских соревнований…– Да. Это было что-то. И смех и грех. Ко мне подошли, пригласили проследовать на допинг-контроль. Я говорю: «Не может такого быть, мне сейчас в полуфинале бежать». Они: «Нет, распишитесь». А если поставить подпись, то в течение часа необходимо явиться на допинг-контроль. Поэтому я продолжаю настаивать на своем: «Подписывать ничего не буду и вообще ничего не понимаю». Хотя сама на английском с ними говорю. – Как же разобрались в ситуации?– Пошла в кабинку наших «сервисеров», взяла у них рацию, спрашиваю – кто в этих делах разбирается? Имеют они право меня на допинг забрать? На что мне передали ответ от старшего тренера: «Раз пришли – значит, имеют». Разбирались долго. За мной до самого старта ходили. Потом уже шутить стала: «Вы и на лыжню со мной пойдете?» Они отвечают: «Да, пойдем». Я говорю: «Тогда сейчас смазчикам скажу, чтобы лыжи вам приготовили».– Остроумно.– Я вообще стараюсь негатива избегать. Надо с юмором ко всему относиться. Тогда проще будет. К тому же надо понимать, что такова уж работа у тех, кто занят допинг-контролем. Хотя человек и ошибся в тот момент, думал, что я не попала в полуфинал. Они тоже люди. Через день мне, кстати, принесли официальные извинения. – А Ирина Хазова как-то жаловалась, что в день гонки к ней пришли брать пробы в шесть часов утра.– Прекрасно это помню. Сама тогда открывала дверь допинг-офицерам и будила Ирину. Но не надо думать, что это только к России такое отношение. Поверьте – проверяли всех.– Уже спустя неделю после Олимпиады вы выступали на этапе Кубка мира. Многие лидеры своих сборных взяли паузу, чтобы восстановиться. У вас не было мысли пропустить этап? – Мы бы, если честно, с радостью пропустили, но таково было решение тренерского штаба. Нам с трудом удалось даже день отдыха для поездки домой получить. Причем потом нам еще и в укор этот выходной ставили. А о том, чтобы восстанавливаться неделю, и речи не шло. Сказали только: «Это ваша работа, сезон продолжается, а домой уже ездили. В январе». И что толку спорить? Диалога в команде нет. – Как же вы себя заставляли бежать на Кубке мира?– Сила воли плюс характер. Хотя чувствовала себя очень плохо. И чего ожидать от выхода на старт – понять нельзя было. Организм вел себя непредсказуемо. Где-то, как, например, в Осло, я финишировала третьей. Все было более-менее нормально. А где-то организм мог сказать: «Слушай, дорогая, пора отдыхать. Пойдем на покой». Из-за этой усталости радости от олимпийской награды уже практически не было. Апатия наступала.