Сохранению не подлежит?

Защищаемая российскими и международными законами историческая застройка Петербурга каждый год несет утраты. Потому что никто ни разу не понес за это ответственностиСамым конфликтным вопросом в Петербурге является судьба исторического центра. Таков уж менталитет петербуржцев, что никакие насущные, жизненные вопросы – вроде ежегодного повышения коммунальных тарифов и цен на метро, нехватки детских садов и экологических бед – не вызывают у них столько эмоций, сколько «вечная» тема сохранности петербургского наследия. Волею судеб (и административного устройства города) мишенью этих эмоций и страстей является КГИОП (комитет по государственному контролю, использованию и охране памятников администрации Санкт-Петербурга) и его глава Вера Дементьева.

Об этом ведомстве редко услышишь добрые слова, даже когда оно их заслуживает. Как-то «не прозвучало», что экспозиция КГИОП в 2008 году на VIII Европейской специализированной выставке по реставрации и охране памятников Denkmal-2008 получила золотую медаль «За выдающиеся заслуги в области охраны памятников в Европе». Недооценивается работа комитета и созданного при нем Совета по охране культурного наследия, который помогает сохранить для потомков даже объекты рядовой застройки. Так, недавно внесли в список памятников дом Вонлярлярского (площадь Труда, 2), здание частной гимназии Бычкова (позднее – гимназия и реальное училище Гуревича), расположенное по адресу: Лиговский проспект, 1, в котором учились Николай Гумилев и Игорь Стравинский. К вновь выявленным памятникам отнесен целый квартал малоэтажной застройки 1950-х годов в Сосновой Поляне, оригинально спроектированный архитектором Андреем Олем. Но главный повод для похвал в адрес КГИОП (им регулярно пользуются федеральные чиновники) – Петербург не захлестнул строительный беспредел, жертвой которого стала Москва.

Так, может, регулярное номинирование Веры Дементьевой на звание «непочетного гражданина» города (она его уже получила в прошлом году, что не мешает вносить ее в список номинантов каждый год) – это просто выражение протестных настроений петербургской интеллигенции? Остальные комитеты городской администрации – комитет по благоустройству, жилищный или, к примеру, комитет по строительству – тоже любовью в народе не пользуются. Но в их работе много непонятных простому горожанину тонкостей. А деятельность КГИОП на виду. К тому же борьба за сохранение истории – разрешенная форма протеста, в отличие от «маршей несогласных». Может, КГИОП просто не везет?

Мнения и оценки работы КГИОП на ниве сохранения культурного наследия могут быть самые разные, но бессмысленно спорить с фактами. Точнее – с главным фактом: комитет, по сути, не справляется с задачей сохранения исторического наследия Петербурга. Дом Рогова, который именно КГИОП снял с охраны, отдав его на растерзание инвестору, дом Мурузи, за которым комитет «не уследил», разрушающийся Никольский рынок, снос группы зданий на Невском ради появления там универсама «Стокманн», футуристический отель на Почтамтской, ничего общего не имеющий с тем зданием, на костях которого он выстроен, комплекс «Империал» у стен Новодевичьего монастыря – это только те случаи, которые, как говорится, на слуху. На сайте общественного движения «Живой город» есть список утрат в сотни адресов – не будем дублировать его в газете. Да, этот список чиновники не раз «опровергали», там действительно есть спорные адреса. Например, здание на Конногвардейском бульваре, 5, уничтожено не полностью – фасадная-то стена осталась. Но даже если он правдив на 75 процентов – это страшно.

Впрочем, и без «Живого города» видно, как идет наступление на исторический центр. Безнадежно испорчен «Серебряными зеркалами» вид с Дворцовой набережной на Петроградскую сторону. «Монблан» и жилой комплекс «Аврора» опошлили ансамбль «малой Стрелки» Невы и настоящую «Аврору». Над Таврическим садом навис очередной жилой массив, да и от территории самого этого сада землю по кусочкам откусывают. О Крестовском острове и говорить не приходится. Город официально признал часть этих новостроек «ошибками». И что толку? Недавно КГИОП согласовал строительство восьмиэтажного современного здания на Васильевском – буквально во дворе старинных корпусов Университета. Оно, скорее всего, тоже будет признано ошибкой – но только задним числом, когда что-то менять будет поздно.

Инициативы развала городских панорам принадлежит, конечно, не КГИОП, а комитету по строительству, который стоит перед инвесторами в позе «чего изволите?», и КГА (комитету по градостроительству и архитектуре), который все это разрешает и согласовывает. КГИОП, по идее, должен давлению этих двух комитетов противостоять. Но он или не пытается отстоять свою позицию, или у него это не очень получается.

У чиновников большинства городских ведомств есть два железных «отмаза» от критики. Первый – «нет денег!» (на ремонт дорог, крыш, строительство детских садов), второй – «не хватает полномочий» (на обуздание аппетитов монополистов, решение проблемы пробок и т. д.). Но в отношении КГИОП они не работают. Задача этого комитета – охрана и контроль – больших денег не требует. Разве что на мониторинг ситуации – не ломают ли что-то в городе без соответствующих разрешений. Но в этом деле эффективно может помочь – и помогает – общественность, тот же «Живой город».

А от возможности воспользоваться второй отговоркой – о нехватке полномочий – демонстративно отказывается сама же Вера Дементьева:

– Представители КГИОП, и я в том числе, никогда не ссылались на отсутствие «рычагов контроля». <…> Полномочия КГИОП ограничены лишь в отношении памятников федерального значения. (Цитата из официального опровержения КГИОП, направленного в адрес одной из петербургских газет.)

В цитируемом документе, как и в ряде других писем и выступлений Веры Дементьевой, постоянно подчеркивается, что полномочий у КГИОП вполне достаточно. Есть и законодательная база по охране культурного наследия, есть и механизмы этой охраны (подробности – на официальном сайте КГИОП).

Как подчеркивает Вера Дементьева, нередко ее комитет ошибочно критикуют за проблемы на объектах, которые на самом деле относятся к ведению федерального центра – например, за Юсуповский дворец, дом Лобанова-Ростовского. Поэтому предложения передать все федеральные памятники в ведение города и, соответственно, КГИОП как более эффективной, по сравнению с федералами, структуры – постоянная тема выступлений Дементьевой.

Итак, прав КГИОП хватает. А чего же не хватает для того, чтобы не рос каждый год список утрат? Не хватает четких и однозначных законов. «Культурное» законодательство Петербурга и федерального центра достаточно запутанное и противоречивое. В 1990 году исторический центр и исторические ансамбли за его пределами вошли в список «Всемирного наследия ЮНЕСКО». Но что это такое – понятно лишь в общих чертах. Четкого юридического статуса у наследия ЮНЕСКО нет.

В 2002 году выходит федеральный закон «Об объектах культурного наследия», в котором прописывается термин «охранная зона». Подразумевалось, что «зона ЮНЕСКО» и охранная зона Петербурга совпадают. Но в 2005 году при корректировке Генплана охранную зону предложили уменьшить в 4,5 раза. В 2009 году «границы зон охраны культурного наследия» корректируются постановлением городского правительства. Теперь южная «граница», которая раньше проходила у Обводного канала, отодвинута к Фонтанке, северная, которая охраняла Петроградскую сторону, отходит до Заячьего острова и Александровского сада, на Васильевском острове сдвинута почти до Стрелки. Эти новые границы, в которых остался, по сути, только «золотой треугольник», Петербург в скором времени – уже этим летом – передаст для согласования в ЮНЕСКО. К слову – о ЮНЕСКО. Если бы эта международная организация действительно была озабочена сохранностью исторического центра как единого ансамбля, она была бы в шоке. Однако регулярно приезжающих в Петербург представителей ЮНЕСКО стремительное скукоживание охранной зоны, разрушение старинных зданий и появление на их месте высотных стекляшек, очевидно, не волнует. Они «озабочены» исключительно планами строительства «Охта-центра», хотя Красногвардейская площадь изначально не входила в состав исторического центра.

А недавно выяснилась вообще сенсационная вещь: исторический центр Петербурга согласно российскому законодательству фактически не защищен. Да, он входит в охранную зону, но за нарушение режима охраны фирму-инвестора можно только оштрафовать. Для того чтобы получить реальную защиту, центр Петербурга и «сопряженные группы памятников» должны быть квалифицированы как «достопримечательные места» (согласно закону РФ «Об объектах культурного наследия»). Тогда нарушение режима охраны являлось бы уже не административным проступком, а уголовным преступлением.

Сам факт, что широкая общественность ничего об этих нюансах не знала, а чиновничьи круги города – в том числе КГИОП – отнюдь не стремились перевести охранную зону в «достопримечательное место», говорит о многом. Более того, когда в конце апреля этого года группа депутатов ЗС предложила обратиться в федеральное правительство с просьбой включить охраняемые территории Петербурга в единый Государственный реестр объектов культурного наследия, большинство депутатов это обращение провалили. Почему? Во-первых, инициатива исходила не из Смольного (а именно такие инициативы имеют все шансы на успех). Во-вторых, часть депутатов имеет свои интересы в строительном бизнесе. Ну и сыграло роль выступление первого заместителя председателя КГИОП Алексея Комлева, который заявил, что его комитет идею в целом поддерживает, «но она пока не вполне своевременна. Не надо торопить события, мы можем наделать ошибок».

Комментарии, как говорится, излишни.

И все же не будем ставить КГИОП на одну доску с тем же комитетом по строительству, для которого главное – деньги и метры. Какие-то здания КГИОП инвесторам не отдает. Но другие-то – отдает. В чем же секрет этой выборочности? А никакого секрета, судя по всему, нет. Просто комитет обладает большой властью в условиях противоречивого и рыхлого законодательства. И многие вопросы решаются в соответствии с личными вкусами, предпочтениями и обидами руководства этого ведомства.

Как-то «НВ» рассказало о проекте использования территории бывшей фабрики «Красное знамя» в Петроградском районе. Здание силовой подстанции этой фабрики в 20-х годах прошлого века спроектировал знаменитый немецкий архитектор Эрик Мендельсон в духе революционного экспрессионизма, еще в советское время оно было признано памятником. Остальные здания – обычные коробки ткацких цехов. Приглашенные инвестором известные британские и немецкие архитекторы предложили деликатный проект, по которому здание подстанции бережно реставрируется и превращается в концертно-выставочный комплекс (там удивительная акустика). А на месте старых цехов создается малоэтажный деловой квартал, гармонирующий с архитектурой Мендельсона.

Так вот – КГИОП приказал сохранить старые цеха. Иными словами – приговорить весь проект, потому что государственный бюджет несколько миллионов долларов на реставрацию подстанции не даст, а инвестору без дохода от новых зданий ее не потянуть. Какую ценность эти цеха представляют – загадка. Говорят, сыграли роль и личные мотивы: Вера Дементьева якобы сочла, что инвестор пытается на нее «давить», а власть этого не любит.

Михаил Амосов, доцент факультета географии и геоэкологии СПбГУ, экс-депутат Законодательного собрания

На мой взгляд, когда речь заходит о защите архитектурного облика нашего города, сотрудники Государственной инспекции по охране памятников не проявляют должной настойчивости и принципиальности. И тому есть немало примеров.

Когда в шестидесятые годы прошлого века строилась гостиница «Ленинград» (ныне «Санкт-Петербург»), после долгих споров было принято решение, что ее высота будет не более 35 метров – чтобы не нарушались силуэты невских берегов. За гостиницей долгое время находились обычные дома, воздвигнутые в XIX веке. Уже в современной России их признали аварийными (хотя я не уверен в том, что они были таковыми на самом деле), а на освободившемся месте воздвигли бизнес-центр «Монблан», высота которого 70 метров. Естественно, новое здание, если можно так выразиться, давит на другие сооружения, изменяет облик этой части города. Другие примеры: комплекс «Финансист» исказил панораму Стрелки Васильевского острова. Высотка появилась на Петроградской стороне, вблизи Каменноостровского проспекта, в результате по-другому стала смотреться мечеть. Во всех трех случаях действующие тогда правила формально нарушены не были, необходимые согласования получены. Однако руководители ГИОП не сумели, а может, и не пытались убедить городское правительство в том, что эти объекты наносят ущерб облику северной столицы.

Уже на протяжении двадцати лет ГИОП не может определить границы исторического центра города. В 1975 году вступила в силу Конвенция ЮНЕСКО об охране Всемирного культурного и природного наследия, к которой в 1988 году присоединился и Советский Союз. Спустя два года по заявке правительства СССР исторический центр нашего города, его «градостроительно-ландшафтные особенности, а также ряд историко-культурных и архитектурных памятников в окрестностях» получили статус объекта Всемирного наследия. Но вот где заканчивается «исторический центр», по мнению ГИОП, неизвестно до сих пор. Между тем полтора года назад был принят городской закон под названием «О границах зон охраны объектов культурного наследия на территории Петербурга и режимах использования земель в границах указанных зон». Этот документ создает правовую базу для того, чтобы не допускать появления новых «монбланов». Но деятели ГИОП по-прежнему пассивны…

Алексей Ковалев, депутат Законодательного собрания Петербурга

Мы уже неоднократно направляли обращения в правительственные инстанции о сохранности исторического центра Петербурга. Ответы были схожими – никто не хочет заниматься этой проблемой. Из Росохранкультуры, Министерства культуры сообщили, что, если им предоставят паспорт Петербурга, – они рассмотрят этот вопрос. Но такой паспорт стоит огромных денег. В обращении от имени депутатов ЗС мы просили о том, чтобы придать историческому центру Петербурга в пределах охраны ЮНЕСКО статус достопримечательного места. Тогда согласно закону он действительно будет считаться объектом наследия.

Если бы российское правительство выделило средства на паспортную картографию и дало соответствующее поручение – все можно было бы решить. Но там даже не хотят поднимать эту тему. Городское правительство тоже не выделит на это средства, поскольку это не входит в его полномочия. Даже то, что губернатор Матвиенко контактирует с комитетом Всемирного наследия, – не соответствует букве закона: этим должны заниматься федералы. Губернатор не имеет права потратить ни рубля на объект Всемирного наследия, это запрещено Бюджетным кодексом. А российское правительство само денег не выделяет и надеется, что что-то сделают регионы, не имеющие на это юридических полномочий. Такое бездействие преступно.

Сокращение охранной зоны не означает, что здания, оставшиеся за ее пределами, можно переделывать или полностью сносить. То, что занесено в список памятников КГИОП (который, напомним, регулярно пополняется), может находиться где угодно – хоть в той же Сосновой Поляне. И без разрешения комитета муха на этот объект не сядет. Но инвесторы без особого труда находят способы обойти запреты.

При желании объявить аварийным можно любой дом, построенный до 1917 года. У каждого есть какие-то трещинки, просадки, протечки. Еще проще объявить, что дом нуждается в реконструкции. Жильцов с помощью города расселяют, инвестор получает разрешение провести ремонт – конечно же, с сохранением всех исторических деталей. Дальше достаточно оставить дом на год без отопления и с разобранной крышей, чтобы он стал не просто аварийным, а вообще не подлежащим восстановлению. Как, к примеру, дом Рогова на Загородном проспекте. Или дом Шаврина на Лиговском, 13–15, постройки 1829 года. Или здание в 11-й роте Измайловского полка, здание на Тележной, 23, – список есть и у «Живого города», и у ВООПиК.

Так получилось с комплексом зданий в квартале между Невским проспектом, улицами Восстания и Маяковского, где сейчас достраивается «Стокманн». Некая фирма берет эти здания для ремонта и реконструкции – разумеется, с соблюдением всех охранных обязательств. Через какое-то время, ссылаясь на нехватку денег и неспособность справиться с проектом, она продает договор на право ремонта другой фирме – при этом часть охранных обязательств из документации исчезает. Потом схема повторяется еще несколько раз. В конечном итоге очередная фирма – «добросовестный покупатель» – показывает властям уже полуразрушенный комплекс и просит разрешения на его снос. Где охранные обязательства? Утрачены в процессе перепродаж. Да и поздно уже что-то охранять. Власти разводят руками, мол, в этой цепочке продаж не разобраться, и дают согласие: ломайте.

К слову, со всеми перепродажами грамотный специалист разобрался бы за 15 минут, благо эта якобы хитрая технология всем хорошо известна. И заодно бы проверил, не являются ли учредители всех этих фирм одним и тем же человеком или аффилированными лицами.

Город как бы ничего не теряет, а даже приобретает – вместо ветхого строения получает точно такое же, но новое. На деле старинный кирпич заменяется монолитным бетоном, мраморные и каменные детали фасада подменяются синтетикой и гипсом плюс к тому надстраиваются еще несколько этажей – под веским предлогом, что инвестору нужно оправдать затраты. И все это в лучшем случае. Чаще же всего строится новое здание, даже отдаленно не напоминающее предшественника. Власти спохватываются, когда, по их мнению, уже поздно что-то менять. Остается погрозить инвестору пальчиком или выписать ему штраф в несколько тысяч рублей. Примеры – все бизнес-центры и отели за пределами Невского проспекта. Да и на этом проспекте хватает новодела – здания по соседству с «Невским паласом», тот же «Стокманн».

Реализуются эти схемы с молчаливого согласия КГИОП или комитет узнает о них уже по факту, когда поздно вмешиваться? Тайна сия великая есть. Да это не важно – важен результат: город утрачивает сам себя.

Никита Явейн, руководитель архитектурного бюро «Студия-44», член Совета по сохранению культурного наследия, экс-председатель КГИОП

Я не знаю ни одной страны в мире, где законодательство по охране исторических памятников было бы идеально отрегулировано. И думаю, что это невозможно. Экспертные оценки носят субъективный характер, а потому не вписываются в законодательство. Безусловно, наше федеральное и региональное законодательство по охране объектов культурного наследия достаточно несовершенно и часто нарушается. Но на Западе оно еще более расплывчатое.

Среди вопиющих недостатков законодательства – приостановление проведения историко-культурной экспертизы. Она заморожена из-за того, что Москвой не принят ряд подзаконных актов. Это тянется уже полтора года. Ситуация непонятная. Допустим, надо передать памятник инвестору – как это можно делать, минуя экспертизу?

Сплошь и рядом случаи, когда исторические объекты не консервируются должным образом и разрушаются буквально на глазах. Но ради справедливости надо отметить, что, например, во Франции и Бельгии такие прецеденты с историческими зданиями тоже не редки. Правда, там климат помягче. А петербургскому КГИОП очень трудно в такой ситуации бороться с инвесторами или собственниками, которые могут просто заявить, что у них нет денег на консервацию. Юридических оснований отобрать права собственности или долгосрочной аренды при этом недостаточно. Механизмы борьбы с такими приемами ограниченны и болезненны. Это судебные разбирательства, которые затягиваются на годы. А за это время многострадальное здание уж точно развалится. И будет ли новый инвестор, которому перейдут права на памятник, лучше старого, еще неизвестно. Облагать штрафами нерадивых инвесторов или собственников – тоже не самый действенный способ, поскольку размер этих штрафов мизерный.

Отслеживать состояние памятников КГИОП должен. Но может ли он жестко повлиять на ситуацию – не уверен. Одно дело – выяснить суть и написать предписание, а другое – инициировать судебные и административные взыскания за их невыполнение.

Александр Марголис, член президиума ЦС ВООПиК

Долгожданный федеральный закон «Об охране памятников», вышедший в 2002 году, разочаровал, потому что он в основном содержал статьи не прямого действия. Полезные направления там декларируются, но конкретных механизмов в нем не найти. И даже этот несовершенный закон при пересмотре его Госдумой в первом чтении получил новую версию, которая только усугубляет положение. И петербургское отделение ВООПиК подготовило письмо на имя президента, председателей Госдумы и Общественной палаты, где мы обращаем внимание, что принятие такого закона повлечет за собой катастрофические последствия для Петербурга. В новом варианте инвесторам развязывают руки и позволяют не считаться с теми ограничениями, которые до сих пор были обязательными.

После длительных обсуждений появился наконец городской закон «Об охранных зонах». Но сейчас и главный архитектор города, и многие депутаты ЗС утверждают, что этот закон устарел и его надо пересматривать, делая более гибким и соответствующим интересам городского развития. Еще чернила не просохли на губернаторской подписи под этим законом, а его уже требуют видоизменить.

Такой хаос, непоследовательность в законодательной сфере провоцируют инвесторов не считаться даже с изданными законами и идти напролом. Один из вопиющих случаев – строительство комплекса «Империал» рядом с Новодевичьим монастырем на Московском проспекте. Там застройщик удосужился завершить строительство, вообще ничего не согласовав. А его просто пожурили задним числом.

Нас убеждают, что Петербург в XXI веке должен развиваться, а не стоять на месте. Но посмотрите, как трепетно относятся к памятникам истории в Риме. Разве там потерпели бы вторжение новой застройки в историческое ядро, хотя столица Италии – город динамично развивающийся? Другой пример – Прага. Исторический центр там неприкасаем. Но кто скажет, что Прага остановилась в своем развитии только потому, что бережно относится к своему наследию? Почему же не создавать новый Петербург за границами исторического центра?

Петербург сохранил свою историческую архитектуру лучше, чем Москва, – это факт. Но это не заслуга КГИОП и его главы Веры Дементьевой. Просто у нас меньше, чем в столице, денежных инвесторов. Но те, что есть, ведут себя ничуть не лучше московских коллег. А наш КГИОП «сопротивляется» им с тем же успехом, что и аналогичная структура в Москве.

Проблема в нехватке не полномочий, а ответственности чиновников и инвесторов. Они пользуются тем, что просто взять и «заморозить» весь Петербург, построенный до начала ХХ века, увы, невозможно. В исторической части множество малоценных зданий, которые нет смысла, да и возможности, реставрировать. И именно КГИОП доверено решать, что будет жить, а что умрет. Но если чиновников других комитетов можно наказать за ошибки и проступки – за халтурный ремонт дороги, за плохую уборку снега, за протечки крыш, то специалисты КГИОП несут только моральную ответственность. И за решение о судьбе того или иного дома, и за «недосмотр», позволивший инвестору построить очередную стекляшку. А уж что касается сохранности панорам – тут даже моральная ответственность размыта между КГИОП и КГА.

Ответственность не писана и для инвесторов. Не выполняя предписаний КГИОП или вообще не согласуя свои проекты с охранным ведомством, они рискуют разве что мизерным штрафом. Законы об охране архитектурного и исторического наследия имеются – а системы наказаний за их нарушение нет. И такая ситуация устраивает не только инвесторов, но и чиновников.