От Франции одно название

Жители этого маленького городка почти на границе Ленинградской и Вологодской областей совершенно искренне гордятся своей малой родиной с десятком улиц, сквером, полчищами бездомных кошек, речкой Пярдомлей и почвой красного цвета. Любого приезжего они убедят, что Бокситогорск имеет французские корни. То есть его название происходит от слова bauxite, ведущего свое начало от названия местности Ле-Бо на юге Франции, где впервые были обнаружены залежи этой руды. Но любой, кто проведет здесь хотя бы день, почувствует, что Францией тут не пахнет. Это печальная и унылая российская глубинка, медленно и верно доходящая до ручки.

Перед кренящимся на левый бок домом, со стен которого слезла вся штукатурка, мужичок копается в старом оранжевом «Москвиче». Из магнитолы на всю улицу Владимир Шахрин вытягивает свое знаменитое: «Ой йо-о-о-о!» Мы произносим примерно такие же звукосочетания, тщетно стараясь обходить красно-бурые лужи. Асфальт с тротуаров давно сошел, будто кто-то слизал масло с бутерброда. На беду с утра прошел дождь, и Бокситогорск встретил нас не в самом лучшем виде.

Когда-то, в 30-е годы прошлого века здесь прямо на бокситовых холмах (отсюда и необычный красный цвет почвы) появились первые бараки рабочих. Прямо на месте добычи алюминиевой руды возник завод для ее переработки. К 1950 году поселок разросся до 10 тысяч человек и получил статус города. Но строения, в которых обитали первые рудокопы – деревянные бараки с земляным полом, – стоят до сих пор. Остался и глиноземный завод, ставший главным, как принято говорить – градообразующим, предприятием. Принадлежит он теперь компании «РУСАЛ». И дает работу двум с лишним тысячам бокситогорцев, то есть каждому восьмому. Алюминиевую руду здесь давно не добывают – это невыгодно, поскольку одно время привозили сырье из Гвинеи-Бисау. Теперь разрабатывают месторождение в Коми. Так красная земля из Африки и Заполярья кормит целый город на востоке Ленобласти. Кормит, впрочем, не очень сытно: простой работяга на заводе зарабатывает примерно 11–13 тысяч рублей. Если прибавить к этому то, что Бокситогорск – город дотационный, можно понять, как тут живут люди.

К местной администрации идем кругами, через дворы. Если идти напрямик, Бокситогорск скоро кончится. Вокруг дома постройки 1950–1970-х годов, которые когда-то были желтого цвета. Такое ощущение, что позднее здесь ничего не строилось. Выглядят они плачевно: с них слезла вся штукатурка, стерлись ступени, покосились балконы. На стенах некоторых зданий щербины, будто только что был артобстрел. На самом деле это некачественный бетон. В советское время строители умели жульничать не хуже современных.

На подоконниках первых этажей можно заметить кирпичи. Первая мысль: их швыряют в хулиганов, которые мешают спать по ночам. На самом деле кирпичи предназначены для кошек – чтобы те не скользили вниз с покатого подоконника, когда добрая бабушка кормит их из окна кухни. В мрачноватых парадных, пахнущих затопленным подвалом, тоже имеются признаки заботы о животных – мисочки. Для местных жителей бедность не повод, чтобы не заботиться о тех, кому еще хуже.

На ступенях дома культуры мальчишка лет двенадцати занимается паркуром под восхищенные возгласы разнополой и разновозрастной гурьбы детей. Отвернувшись от них, стоит на своем возвышении Ильич, который со спины весьма брутален, даже немного напоминает Бэтмена. Рядышком в типичном советском сквере с дорожками, выложенными плитами, между которых всегда прорастает трава, на лавочках сидят пенсионеры. Кто парочками, а кто один-одинешенек. Этот сквер и эти люди смотрятся как кем-то нарочно составленная инсталляция: у них была общая молодость и цветение, а теперь – совместное увядание и запустение.

Пройдя пару шагов, набредаем на страшный барак, в котором в некоторых окнах выбиты стекла, а в некоторых горит свет, свидетельствуя о том, что здание обитаемо. В зияющий черный проем подъезда заходить неохота. Если обойти строение сзади, видно, как оно разваливается.

В ближайшем продуктовом магазине имеется сыр стоимостью 110 рублей за килограмм.

– Он немножко просроченный, – объясняет продавщица. И добавляет:  – Бабушки берут.

– Ты посмотри, доча, что эти ироды творят, – говорит одна из этих бабушек Вера Федоровна, раскладывая веером квитанции. – Квартплату опять подняли! И сразу на 300 рублей! А за что, спрашивается? Воду горячую отключают, холодная – ржавая течет, в доме ремонта отродясь не было!

Баба Вера с пенсией 8000 рублей кормит всю семью – 12-летнего внука и дочь, которая год сидит без работы.

– Я тут кошкам куриные сердца покупаю, так иной раз думаю: не сварить ли супчику? А как быть-то? За квартиру, свет, телефон надо, ребенка одеть-обуть надо, в школу дать надо. А лекарства-то какие дорогие! Я в собес ходила, может, помощь какую дадут. Сказали, не положено.

Сегодня дочь бабы Веры опять уехала в Питер – искать работу. А кормилица семьи уже и не надеется.

Наконец улица Комсомольская приводит нас к розовенькому зданию администрации. Заместитель главы Бокситогорска Мария Фоменко подробно рассказывает обо всем, что происходит в ее епархии. В городе три школы, загружены они только наполовину. Есть филиалы двух вузов, можно учиться прямо тут. Садиков тоже почти хватает – очередь всего 30 человек. Сейчас дети ходят в дневные лагеря, где их кормят и развлекают. Скоро, например, состоится праздник под названием «Каникулы со сказкой». Старшеклассники заняты в трудовых лагерях, и это им очень нравится. Есть в городе центр реабилитации для пожилых людей и центр временного размещения для пенсионеров, попавших в трудную ситуацию. Они живут там три месяца, получают лечение и помощь психолога. Ко Дню Победы выпустили две книги, в которых рассказаны истории горожан, переживших войну, чтобы ничто не было забыто. Недавно в ДК состоялся рок-джем, участвовали 5 групп, молодежь в восторге. Да, проблема наркомании существует, а где ее нет? Недавно выявили наркомана – школьника, теперь все соответствующие инстанции ведут с ним работу. Одним словом, все окружены заботой и вниманием.

А еще администрация занимается расселением ветхого жилья в рамках соответствующей федеральной программы. Два дома строится, один уже заселен людьми. Идет также капремонт жилых домов через Федеральный закон № 185-ФЗ «О Фонде содействия реформирования жилищно-коммунального хозяйства», согласного которому бюджетные деньги выделяются для тех, кто вступил в ТСЖ. Словом, администрация города старается добывать деньги где только можно, чтобы улучшить жизнь людей.

– Бокситогорск постепенно преображается, – резюмирует Мария Фоменко. И на этой оптимистической ноте мы идем дальше – смотреть новые дома. По пути рисуем себе идиллические картинки – как счастливые семьи обживают новые чистые и светлые квартиры, радуются переезду из своих кошмарных бараков.

Новый дом, выкрашенный в позитивный желтый цвет, видно издалека. Асфальт перед ним еще не положили. Жидкая грязь разлинована следами протекторов трактора. В ней в гордом одиночестве играет мальчишка. Зато уже завезли чернозем для будущих газонов. Перед домом стоит сколоченный из досок стол. Подле него на лавке сидят две классические бабушки. При нашем приближении они почему-то вскакивают и кричат на всю улицу:

 – Ой, мы вас так ждали! Мы уже президенту собирались писать в интернет! Вас сам Бог послал! Помогите нам, пожалуйста!

Оказывается, в доме, который администрация приняла у застройщика и объявила заселенным, с февраля нет ни электричества, ни газа. Большинство новоселов обитают в своих якобы расселенных руинах, потому что там можно хотя бы вскипятить чай. Ираиде Ксенофонтовне Травиной не повезло. Ее дом уже снесли. Дочь, живущую в Питере, стеснять неловко. Вот и живет она как первобытный человек, а с ней еще внук Миша.

Освещая путь экраном старого мобильного телефона, Ираида Ксенофонтовна ведет нас показывать свои хоромы. При ближайшем рассмотрении новый дом не так хорош. Рабочие умудрились сделать так, чтобы после дождя вода с улицы текла прямо в парадную. В ней уже грязно, местами со стен сошла краска. В квартире на стенах самые дешевые обои, такой же линолеум кое-как уложен на полу. Газовая плита служит декоративной деталью интерьера, ибо трубы к ней не подведены.

– А я в своей квартире заново ремонт сделала, – говорит вторая бабушка Раиса Васильевна. – В комнату страшно было заходить – обои темно-сиреневые поклеили. И линолеум негодный был.

Интересно, сколько бюджетных рубликов получила строительная компания за эту убогую отделку, думаю я и отправляюсь выяснять, почему же в доме нет электричества. В «Горэлектросеть» нас провожает Миша – смело идет в рваных тапках по щиколотку в грязи. Вечером будет мыться при свете свечи.

– Книжки читаю! Раньше никогда не читал, а тут больше делать нечего, – рассказывает Миша.

 Главного электрика Бокситогорска Анатолия Афанасьева мы на месте не застали. Связались с ним по телефону на следующий день. И узнали вот что:

– У нас были претензии к Северо-Западной строительной компании по качеству прокладки кабеля. Они его несколько раз перекладывали и наконец устранили нарушения. Вот только сегодня (25 июня) мы подписали акт приемки. Теперь отправим документы в Росэнергонадзор, и если они все одобрят, подадим электричество.

Понимать это следует так: если чиновники поторопятся с бумажной волокитой, то к концу лета горемычные новоселы может быть и увидят свет в своих квартирах. А когда будет газ – вопрос из области метафизики…

Чтобы не впасть в депрессию от всего увиденного, начинаем искать что-то положительное в Бокситогорске. И находим их. Во-первых, здесь настоящий рай для детей: играй где хочешь, гуляй сколько душе угодно, не то что их питерские сверстники, проводящие все детство в четырех стенах за компьютером, до совершеннолетия выходящие на улицу под конвоем родителей из страха перед педофилами, киднепперами и прочими некомпьютерными монстрами. Во-вторых, в городе много зелени и никакой уплотнительной застройки. Выходишь из дома – воздух свежайший, вокруг березы и сосны, птички поют, машин нет, тишина и благодать.

Но главное достоинство Бокситогорска – люди. Доброжелательные, спокойные, душевные, они будто живут в другой реальности, не замечают грязи и разрухи вокруг. По улицам ходят опрятные бабушки и красотки-студентки в туфлях на высоких каблуках и мини-юбочках. Здесь не встретишь пьяницу, валяющегося на дороге, или опустившегося бомжа, выпрашивающего мелочь.

Все живут будто одной большой семьей. По вечерам собираются в кафе «Франт» – лучшем в городе. Две-три компании что-то отмечают за столиками, а остальное пространство занимает молодежь – танцует под музыку, общается, пьет пиво, принесенное с собой. И никто их не выгоняет. Поздно вечером за загулявшей дочерью приходит женщина в домашних тапочках.

– Пошли, говорю! Щас хворостину сломаю! – кричит она, заглушая грохот музыки. И дочь послушно тащится домой…

Прошлым летом, когда взбунтовались жители соседнего Пикалево, бокситогорцы смотрели на них с осуждением, дескать, зачем шуметь на всю страну и отвлекать премьер-министра от важных дел. Теперь они сами перешли точку кипения и вышли на митинг. Поводом стало отключение во всем городе горячей воды. Жители восприняли этот как верх наглости, поскольку квартплата в городе регулярно поднимается и всегда назначается верхняя допустимая норма. ОАО «РУСАЛ-Бокситогорск», которму принадлежит единственная в городе котельная, объяснило отключение тем, что администрация города задолжала заводу за тепло и горячую воду 45 миллионов рублей. Примечательно, что директор завода Анатолий Голованов этой весной был избран главой района и города. Получилось, что он задолжал самому же себе, а люди, которые исправно платят квартплату, остались крайними. Деньги нашлись на другой день после митинга – их выделил губернатор Ленобласти. Голованов-градоначальник расплатился с Головановым – директором завода – и вода появилась. Но «рост социальной напряженности» в городе это лишь отсрочило.

В России есть сотни таких мест, от которых берет тоска смертная. Бокситогорск к таким местам, пожалуй, не относится благодаря его жителям, оптимистичным и благородным, которые накормят бездомных кошек, даже когда у самих стол не ломится, присмотрят за чужими детьми, не выгонят из-за своего столика в кафе голодного незнакомца, подъедающего хлеб и допивающего водку из их рюмок. Будут молча сносить все неурядицы, лишь бы не обидеть кого, даже нерадивого чиновника. Жаль только, что терпению этих людей скорее рано, чем поздно может прийти конец.