Люди, не помнящие зла

Человек мыслит мифами, утверждает социальная психология. А сочиняет их – литература, как проявленное самосознание общества.Горсточку русских сослалиВ страшную глушь за раскол,Волю да землю им дали;Год незаметно прошел –Едут туда комиссары,Глядь – уж деревня стоит…

Хрестоматийные строчки поэмы Николая Некрасова я вспоминал, перелистывая страницы романа Шамиля Идиатуллина: «…забор скрывал две первые улицы, уставленные плоскими салатными и бежевыми двухэтажными коттеджами…» Суть фабулы в том, что где-то там, очень далеко от Москвы, собрались люди строить кусочек светлого будущего. Может быть, даже в том Тарбагатае, куда ссылали мужиков, о которых рассказывает некрасовскому Саше таинственный дедушка. «СССР. ТМ» – называется опус, хотя действие романа случается в наши дни, а возможно, даже несколько позже. Впрочем, романом опус этот назвать достаточно сложно. Перед нами публицистический текст, беллетризованный наспех трактат, вроде тех, что сочиняла в середине прошлого века американка Айн Рэнд (бежавшая, кстати, из революционного Петрограда).

ТМ означает «торговая марка». С ее истории и начинается сюжет книги. Некая столичная фирма патентует свое право называться «Союзом», единственным, неделимым и нерушимым. И тут же передает торговую марку городу, который собираются возводить персонажи – молодые, энергичные энтузиасты, улетающие в медвежий угол под мелодии зонгов Александры Пахмутовой… Знаете, перечитал я написанное и понял, что сочиняю рецензию в редакцию ленинградской газеты полувековой давности. Но и я не шучу, и книга Идиатуллина не пародия, а – утопия. Кто же, воскликнете вы, в наши дни пишет утопии?! «Ха-азер», как говорят персонажи книги, пришедшие из Казани, или – «щас», как усмехаются в родном Петербурге. Антиутопии – в любом формате, на каждый вкус, а утопии нынче такая же редкость, как и выстроенный добротно сюжет. Тем не менее Шамиль Идиатуллин увлеченно, «на голубом глазу»  выписывает мифическую историю, в которой тридцатилетние инженеры и менеджеры строят завод, производящий самоходные повозки нового поколения, изделия, способные завоевать не только внутренний рынок.

Так постепенно в полвекаВырос огромный посад –Воля и труд человекаДивные дивы творят…

Однако героям Идиатуллина отведено не пятьдесят лет труда и жизни, а на порядок меньше. Завистливые конкуренты и пфифики из министерских департаментов, раздраженные тем, что не взяли их в долю, обрушили превосходное начинание, подрезали процветающему предприятию корни. Попытка построить светлый, ухоженный мир даже не в отдельной стране, а на микроучастке суши опять закончилась неудачей.

«Истина всегда где-то рядом и часто за забором», – роняет печальную сентенцию Галиакбар Камалов, как я понял, alter ego нашего автора. Но я бы спросил обоих – а что же есть истина? Я не умываю руки, напротив, я убежден, что в мире нет последнего слова, а есть только одно бесконечное дело.

Не дана нам способность переноситься в иное, благодатное время. Да если бы и случилась вдруг под рукой машина, описанная Гербертом Уэллсом, то в какой период мы бы отправились? Назад, на те же полвека, в гости к персонажам романа Василия Ажаева «Далеко от Москвы»? Да, те люди также, кстати, за Уральским хребтом упорно и энергично строили не помню доподлинно какой же объект, но так «фанатели» от своей работы, что куда там обитателям виражей стадиона «Петровский». Однако ужас в том, что и Ажаев ведь писал заведомую… утопию, назовем эту литературную традицию по возможности мягко. На самом же деле его персонажи «тянули срока», сидели за проволокой и проявляли трудовой героизм под дулами и прикладами «вохры». Время приводит в действие странные механизмы общественного сознания. Людям хочется верить, что был когда-то золотой век, хотя бы всего несколько десятилетий назад. «Государство – это он, а Союз – это мы. Он прекрасен и вечен, пока мы вместе и пока мы верим…» – такое кредо формулируют персонажи Идиатуллина.

Право, если уж приходит шальная мысль делать жизнь неизвестно с кого, я бы предложил в качестве возможного образца героя одной песни Владимира Высоцкого, чьи тексты много и с удовольствием цитируют обитатели мифического Союза. Уже этим одним они подкупили меня безусловно. Самостоятельный мужик («спины не гнул – прямым ходил»), «водила-перегонщик» рассказывает один эпизод своей нелегкой жизни. Завязли они в снегу где-то за Уралом и очень далеко от жилья. Напарник бросил его и машину, ушел спасаться один. А мужик, как и положено герою баллады, все выдержал, перетерпел, не разморозил «движок», дождался помощи и привел МАЗ на стройку. Так и напарник же вышел, приплелся, трясясь от холода и от страха. И что же заключает герой баллады: «Я зла не помню – я опять его возьму». Мы слишком легко забываем причиненное зло. Но, может, именно это свойство и помогает выжить обществу?