Андрей Панин: «Может, я садомазохист?»

Известный актер признался, что его «иллюзорная жизнь интересует больше, чем настоящая»

Уж кого-кого, а Андрея Панина точно можно назвать клубком противоречий. Сыграл десятки ролей в театре, кино и сериалах и тем не менее считает себя совершенным лентяем, желающим одного – по-обломовски лежать на диване. Имеет в своем послужном списке длинную череду наград и премий: «Хрустальную Турандот», «Чайку», «Кумира года», «Триумф», «Стиль года» и проч., проч., проч. Не считая звания «Заслуженный артист России». Однако он напрочь лишен ореола звездности. Воплощая на сцене и экране тип настоящего мужчины, не терпит смотреться в зеркало, так как отражение моментально портит ему настроение. Отвечая на журналистские вопросы, называет себя «рефлексирующим интеллигентом», то вдруг с серьезным выражением лица начинает рассказывать, что не представляет жизни без секса и рок-н-ролла. И при этом на любые сомнения в том, что он говорит «правду и ничего, кроме правды», искренне возмущается: «Ну почему, когда отвечаешь честно, никто не верит?!»Говоря откровенно, в некоторые из панинских баек верится действительно с очень большим трудом. Но, с другой стороны, кто сказал, что каждое интервью актера должно стать фрагментом исповеди?..– Андрей Владимирович, вы можете сказать о себе, что родились актером? – Да нет, не особо… – А кем стали бы, если б пришлось выбирать другую профессию?– Вообще-то у меня к этому вопросу очень неоднозначное отношение. Но, скорее всего, был бы жуликом.– О как!– А что? Серьезным жуликом. Очень любопытная и очень опасная работа.– Ну, не знаю… Это в кино обаятельные аферисты вызывают симпатию, а в жизни – сомневаюсь… Даже и не соображу, что сказать… – Только не говорите дежурных фраз! – Постараюсь. Но все-таки спрошу: что вас в этой профессии привлекает? Легкие деньги? – Меркантильные вещи меня уже давно не волнуют. Дело в другом. Мне надо все время перемещаться, быть в движении. Хочется побывать там, там, там. А сейчас у меня появилось немного свободного времени, вот и сижу чешу репу: что бы такое-эдакое сделать? – Занятно. Но откуда вдруг появилось свободное время? Стало меньше предложений? – Почему же? Нормально все. Просто поначалу мне было без разницы, какую роль играть, лишь бы попасть в обойму. Потом был период, когда я оказался самым снимаемым артистом, меня перевозили с площадки на площадку. Поспишь в машине, попросишь: «Сюжет напомните!» – и вперед. А сейчас уже далеко не все равно. – То есть появилась возможность выбирать? – Тут тоже трудный вопрос. В кино очень сложно сменить амплуа, в нем существуют определенные клише, стереотипы и штампы. Все работают по давно известным лекалам, каждый занимает определенную нишу… – И вам в этой обойме выпала роль традиционного обаятельного убийцы, подлеца и сволочи в одном лице. Кстати, почему?– Да бог его знает! Вопрос ведь не в этом. Главное – чтобы зрителям было интересно. А им интересно, потому что каждый человек угадывает в отрицательном герое те черты, которые сам носит в душе. Любой персонаж, которого я играю, – человек с переломанной судьбой. Не просто же так он вдруг взял да и стал мерзавцем. К тому же я сыграл ролей штук пятьдесят – точно не скажу, не считал, – и из них только пять-шесть отрицательные.– Вообще-то да. Это я точно сморозил. И ведь наверняка не я один. Вам, наверное, журналисты часто задают этот вопрос? – Ага. Я к нему спокойно отношусь. Ну, считают так люди, и пусть считают. Иллюзорная жизнь меня интересует больше, чем настоящая. – Простите, Андрей Владимирович, но позволю себе усомниться в ваших словах. Иллюзорность в вашей профессии, мне кажется, невозможна. Зрителю, конечно, чаще всего кажется, что артисту все легко дается. А для актеров это однозначно тяжкий труд.– Тяжелая работа. Мама моя, когда впервые увидела меня на сцене, сказала: «Тяжелая у тебя работа…» Я тогда очень веселился по этому поводу. Мне по молодости казалось, что сцена – это такой плацдарм, где актеры и зрители обмениваются некими флюидами. Но потом я понял: театр – прежде всего работа. Трудоемкая работа. И могу сказать: сегодня я к ней немножко поугас. Меня привлекает целлулоидный мир. В нем больше возможностей.– Актерских или режиссерских?– Скажем так: мечты сыграть какую-то конкретную роль у меня нет. А как режиссер я каждый день открываю для себя что-то новое. Мне интересен сам процесс. – Но отзывы на ваши фильмы, неужели они вам совсем безразличны? – Чьи отзывы? Журналистов, прокатчиков и критиков – мне по барабану. Кому-то проект на самом деле нравится, кому-то – не очень. Но весь этот пипл всегда говорит и пишет так, как его обучили. Другое дело – реакцию людей, которые ездят в троллейбусе, мне послушать, конечно, интересно. Поэтому, когда мы сняли сериальчик «Полный вперед», а потом – «Внука Гагарина» и мне на улице простые люди говорили: «Спасибо вам! Наконец-то мы смотрим настоящее кино, как в советское время», – это для меня было лучшей похвалой. – Вы ностальгируете по «периоду застоя»?!– Как тогда жили, так и сейчас живем. По тем же правилам. – Ну уж, извините, с этим я согласиться не могу!– Да ладно вам! Человек как был высокоорганизованным животным, так и сейчас им остается. Не более того. Главное для него – уметь выживать. Что касается театра и кино – там все то же самое. Во-первых, характеры те же. А во-вторых, я уже давно понял, что мы в этом отношении совсем не впереди планеты всей. – Да? Но тогда скажите, почему вы до сих пор не в Голливуде? У вас же было оттуда немало предложений. – А… Голливуд – великий обманщик. Мне не очень-то интересны ни те американские предложения, которые мне делают, ни те, в которых я уже каким-то боком поучаствовал. Кроме того, в этом спруте можно всю жизнь прожить, надеясь, что вот-вот станешь знаменитым, да так до самой смерти ничего и не получить. – По крайней мере, ни одному из российских актеров не удалось стать мегазвездой…– Это точно. Даже Володька Машков, самый талантливый из всех наших, кто там время от времени участвует в каких-то проектах, в первый ряд не вышел и вряд ли когда-нибудь попадет. А актерская профессия жесткая. В ней нет специалистов второго или третьего разряда. Только высший. И – скажу я вам – российский кинематограф не очень-то сильно выходит за рамки голливудских мерок.– Вижу, Андрей Владимирович, настроение у вас совсем не радужное. Вам, наверное, и вправду противопоказано иметь свободное время…– Какое свободное время? У меня все дела расписаны на полтора года вперед!– Но вы ж мне сами полчаса назад сказали, что ищете, чем бы заняться!Да нет, тут все гораздо проще. Я же по натуре, грубо говоря, полный депрессант. И, знаете, сам не понимаю, почему мне кисло! Все вроде хорошо, а мне – плохо! Но главное – мне это в кайф! Как вы думаете, почему это? Может, я – садомазохист?– Вряд ли. Вы же сами всегда говорите, что у вас ортодоксальная сексуальная ориентация. – Ну, значит, просто я уже старый дяденька. Пройдет еще немножко времени, и единственное, что меня будет радовать, – это сидеть в кресле, смотреть в сторону телевизора. И еще надо, чтобы дети вокруг бегали. Ведь как все просто! Мы все время куда-то спешим, чего-то добиваемся, друг перед другом умничаем. И при этом упорно не желаем понять, что главное в жизни – семья и дети!– Вы готовы отказаться от работы и посвятить себя семье?– Сложный вопрос. Чтобы на него ответить, мне надо сильно подумать… В общем, так: мой жизненный опыт подсказывает: хоть разорвись – выбрать не смогу. С одной стороны, что может быть лучше, когда лежишь на диване, а жена и дети – рядом, но не сильно достают? Но с другой –  я не смогу не воровать изо дня в день человеческие качества…– Как это?– Да ничего особенного. Хожу, смотрю, слушаю и подсознательно фотографирую лица, жесты, интонации. А потом из таких обрывочков составляю образ своего персонажа. Что я буду делать, если этого лишусь? Нет уж, что дано, то и дано! В общем, мне здорово повезло с профессией!– Вы знаете, Андрей Владимирович, чем больше мы с вами разговариваем, тем сильнее у меня ощущение, что вы надо мной подсмеиваетесь. Вы же каждые пять минут себе противоречите! – Неужели? Правда? А мне казалось – как хорошо беседуем… Ну да ничего не поделаешь, все думают, что я притворяюсь, а я ведь на самом деле такой! И если некоторые меня не понимают – так люди вообще видят только то, что хотят видеть, и слышат то, что хотят слышать...

Эта страница использует технологию cookies для google analytics.