Евгений Леонов-Гладышев: «Кино – искусство подробностей»

Известный актер уверен, что современный российский кинематограф еще не достиг уровня советского ни по количеству фильмов, ни по качествуСниматься в кино он начал, учась на последнем курсе института. Впервые появился на экране в далеком 1972 году в детской приключенческой драме «Включите северное сияние». Затем последовали: главная роль в киноповести Юрия Рогова «Докер», съемки в военных лентах «Фронт без флангов» и «Фронт за линией фронта». В киноромане Андрея Кончаловского «Сибириада» сыграл Алешу Устюжанина (в юности). Эту роль Евгений Леонов-Гладышев называет одной из самых дорогих его сердцу. А роль Васи Векшина в картине «Место встречи изменить нельзя» стала своего рода визитной карточкой актера.Вначале снимался под фамилией Леонов, но после картины «Фронт без флангов» добавил к ней «Гладышев» (фамилию матери), чтобы не путали со знаменитым актером Евгением Павловичем Леоновым.– Евгений Борисович, что у вас новенького, так сказать, на актерском поприще?– Я прекрасно понимаю, что сегодня играть мальчиков и молодых людей я уже не могу в силу возраста, да и не хочу, а стариков играть еще рано, поэтому приходится исполнять роли людей среднего возраста. Довольствуюсь тем, что предлагают. Еще нахожу в себе мужество кое от чего отказаться, хотя рынок нас всех плющит: и нравственно, и морально, и финансово. И прекрасно понимаю, что можно отказаться раз, два, три, пять, а потом оказаться в небытии, что очень драматично для нашей профессии. Людмила Гурченко, говорят, 14 лет не снималась, когда у нее был очень тяжелый период в творчестве. И таких примеров можно привести довольно много. Поэтому все-таки ориентируешься прежде всего на драматургию, на сценарий и, конечно, на имя режиссера-постановщика.– В каких картинах вас сейчас могут увидеть телезрители? – Сейчас по Первому каналу начался сериал «Семейный дом» Влада Фурманова. Картина о ребятишках с очень непростой судьбой. Я играю детдомовского врача. Понятно, что играть профессию бессмысленно, настоящий врач всегда это сделает лучше, но отношение к пациенту, тем более к подростку (когда идет ломка характера), чуткость человеческая к его душевным переживаниям, к его первым травмам – вот это уже может быть предметом актерского изучения и игры. Роль в «Семейном доме» небольшая, но, как я шучу, со словами. На экран выходит картина «История зэчки» Виктора Бутурлина, одного из лучших учеников Никиты Сергеевича Михалкова. У меня роль директора школы, который вернулся с Великой Отечественной в родной провинциальный городок, вернулся в профессию. Небольшая роль, но она мне ценна тем, что даже сейчас, на рубеже более 40 лет моего скромного существования в кинематографе, позволила мне максимально дальше уйти от Леонова-Гладышева. Найти другой внутренний рисунок и внешний. Наивысший пилотаж в актерской профессии – это перевоплощение, мы о нем зачастую забываем. Жду картину Василия Мищенко. В ней у меня одна из главных ролей. В прокате она будет называться «Вердикт». Автор сценария Эдуард Володарский. Со слов режиссера знаю, что каналы не торопятся купить этот сериал и дать ему эфир по одной простой причине: сейчас идет судебная реформа, а в фильме довольно острый взгляд на институт присяжных, где зачастую восседают и решают чужие судьбы люди очень недалекие, иногда даже не очень порядочные. Острота поднятой проблемы не вызывает особого энтузиазма у руководителей телеканалов. Уже год, как сериал сделан, с большим успехом прошел на Украине, а в России пока тишина. Если говорить более откровенно, то впервые за 40 лет у меня лето без фильма. Было два предложения, не хочу называть проекты, которые не состоялись. Но когда у тебя на руках сценарий, до первого съемочного дня остается буквально неделя, а потом тебе звонят и говорят, что эту роль будет играть другой актер, мой коллега, но из Москвы, это у меня вызывает некоторое недоумение. А с другой стороны, не получилось это, надеюсь, будет что-то другое, интересное. Я уж такой человек, что ходить по коридорам студии РВС или «Ленфильма» и заглядывать во все двери, предлагая свои условия, я никогда не буду. Наверное, это непрофессионально. Но как говорит Никита Михалков: «Первую половину жизни работаешь на имя, вторую половину жизни имя работает на тебя». – Хотя могут и забыть…– Могут и забыть. Надо держать ухо востро. Нас как воспитывали? Мы живем и работаем прежде всего для публики, если хотите, для своего народа. Это не ложный пафос, я глубоко в этом убежден. Рампы не отделяют художника от своего зрителя, от своего народа. Сцена просто чуть-чуть поднимает, чтобы публике было лучше видно, что там происходит. Если говорить метафорично, то художник, коим является и актер, должен стоять не выше, а чуть впереди, вести за собой в мир прекрасного и удивительного своего зрителя. Сейчас, правда, иногда приходится тащить его буквально за уши. Сегодня идет определенная деградация, зрители зачастую теряются в своих оценках хорошего и плохого. Здесь надо поработать с нашими телеканалами. Один известный человек сказал мне: «Знаешь, Жень, включаю телевизор – сплошной КВН в прямом и переносном смысле!» Очень много беспочвенного трепа, очень много юмора сомнительного содержания, в основном ниже пояса, много дурновкусия, сплошной КВН. Ни в коей мере не умаляю игры КВН, которую сам смотрю с удовольствием. Потому что понимаю, что эта игра – своеобразное студенческое творчество, самодеятельность. Но когда эти ребята, не став стоматологами, кораблестроителями, юристами, приходят на профессиональный телеканал, я вижу самодеятельность на профессиональном телеканале. Больше нет жюри, которое отсеивает дурновкусие, юмор сомнительного содержания, пошловатость, ненормативную лексику. И понеслось! Ребята понимают, что сегодня все деньги там. Чего ж я буду ломаться на верфи и строить корабль – я на телеканал пойду, раз меня приглашают, там деньги.– Евгений Борисович, а о состоянии современного российского кинематографа в целом что скажете?– Уверяю вас, он еще не достиг уровня советского периода ни по количеству фильмов, ни по качеству. Когда я, как режиссер, снимал свою первую картину, я не очень ориентировался на так называемый кастинг. Это когда ассистентка разложит такой пасьянс из фотографий актеров перед режиссером, и он выбирает по принципу красивые – не красивые, подходит – не подходит. Надо делать кинопробы, что практиковалось во времена советского кино, когда на одну роль пробовались десять, двадцать, тридцать человек. Говорят, Ролан Антонович Быков на фильм «Чучело» попробовал полторы тысячи девочек, прежде чем нашел Кристину Орбакайте. На кинопробах определяется, способен ли конкретный актер создать конкретный образ, характер. А сейчас если и пробуют, то по принципу: хороший или плохой. Тут и пробовать не надо – нужно сходить в театр, посмотреть актера в роли, посмотреть его фильмографию, что он может, что он умеет, до чего пока еще не дотягивает. Сегодняшнее кинопроизводство, наверное, не позволяет режиссеру в силу рыночных отношений вот так вот растянуть, в хорошем смысле этого слова, подготовительный период. Поэтому все так скоротечно и есть ощущение, что ты едешь в такси, все время поглядывая на счетчик. А служение муз, как известно, не терпит суеты. Кино – это искусство подробностей, и торопиться не нужно, в противном случае эта суетливость, торопливость зачастую видны на экране.– Но ведь отечественные фильмы снова пользуются популярностью на международных фестивалях, а русских режиссеров знают за рубежом.– Да, но мы часто наблюдаем, как средняя художественная лента возносится на такой уровень! Просто шедевр – редкое явление в новом российском кино! Я так смотрю и думаю, что во времена советского кинематографа этот фильм занял бы свое скромное местечко посередине или даже ниже в списке кинокартин. Часто слышу, что сейчас надо заниматься молодыми кинематографистами, лучше их учить, хотя их и так хорошо учат, и мастера хорошие. Некоторые говорят о новой генерации молодых людей. Когда молодой актер приходит, он первым делом спрашивает: «Сколько заплатят?» В мои времена спрашивали: «Что играть?», «О чем кино?», «Что за персонаж?». Когда я иду в кинотеатр – я иду на фамилию. И если это Никита Михалков – независимо, как к нему относятся окружающие и коллеги-кинематографисты, – то я знаю, что качество будет очень высокое. Ниже своей планки Никита Сергеевич никогда не опустится, потому что он художник. Сегодня очень много хороших режиссеров, владеющих ремеслом, но даже среди них мало художников, людей, которые мыслят художественными образами. Людей, которые способны вернуть наше отношение к кинематографу как к произведению искусства. Сейчас посмотрел фильм, вышел из кинотеатра, а через пять минут забыл: «А что?», «Кто?», «Почему?», «Зачем?». Это грустно.