Алексей Уланов: «Жук всех на уши ставил ради победы»

Олимпийский чемпион  в беседе с «НВ» открыл одну из главных тайн фигурного катания ХХ века и рассказал о том, почему решил вернуться жить в РоссиюПосле 20 лет жизни в США олимпийский чемпион 1972 года в парном фигурном катании вернулся в Россию. Он намерен передать свой опыт детям Николаю и Ирине Улановым, открывшим в Петербурге школу фигурного катания «Династия», которая базируется на катке «Гранд Каньон Айс». В беседе с корреспондентом «НВ» Алексей УЛАНОВ, первый партнер Ирины Родниной, рассказал о возвращении в Россию, причинах конфликта со Станиславом Жуком и проклятии великих тренеров.

–К своему 35-летию мой сын Николай уже стал директором школы, а я после своего 60-летия прошусь к нему на работу, – Уланов начал нашу беседу с шутки. – Я приехал сюда, чтобы передать моим детям те знания, которые накапливал в течение всей жизни. Все то, что мы сделали с моей партнершей и супругой Людмилой Смирновой, было интересно и прекрасно. Всего за два года мы как бы перенесли фигурное катание из эпохи Ирины Родниной в следующую эпоху. Завязав с большим спортом, мы ушли в балет на льду, где занялись поиском будущего фигурного катания. И, в общем-то, небезрезультатно.

– Расскажите, чем именно вы занимались в последнее время?

– Как и всю жизнь – фигурным катанием. Последние 15 лет в Америке я занимаюсь тем, что пытался объяснить самому себе, как правильно тренировать детей, начиная с 3- и 4-летнего возраста. Поэтому я и приехал в Петербург, чтобы помочь детям, передать им свою методику, по которой нужно заниматься с детьми. Это моя профессия. Я профессиональный музыкант. Я закончил Училище имени Гнесиных по классу баяна, а также Ленинградскую консерваторию по балетмейстерскому отделению. Это были лучшие годы в моей жизни, я встретил великолепных педагогов, получил знания, которые меня вдохновляют. 

Я всем говорил, говорю и буду говорить, что в фигурном катании нужна система, как в классическом балете. Должны создаваться хореографические школы на льду, где будут отбирать самых талантливых детей и где их будут учить самые талантливые тренеры. Но для того чтобы заниматься профессиональным спортом, нужен не только его талант, но и деньги родителей. Я считаю, что будущее спорта в России за частными школами, весь мир существует за счет них.

– Как должны взаимодействовать частные школы с федерациями фигурного катания?

– Сложный вопрос. Но я точно знаю, что сейчас тренеры, которые работают в школах высшего спортивного мастерства, только и ждут, когда им кто-то подготовит талантливых детей, а они возьмут и представят их на соревнованиях. Но так быть не должно. Если тренер берет ученика, через три месяца везет его на чемпионат мира и тот становится чемпионом, это называется воровство или бандитизм. Потому что этого спортсмена на протяжении 15 лет тренировали и вкладывали душу одни люди, а всю славу получают другие.

– У вас были предложения о работе в России?

– Два года назад я был в Петербурге и у меня состоялся телефонный разговор с председателем спорткомитета Вячеславом Чазовым. Он мне сказал: «Иди, начинай детишек маленьких тренировать, как все тренеры! Но мы тебе больше двадцати тысяч рублей в месяц предложить не можем». А за эту зарплату надо будет работать на льду по восемь часов в сутки. Я ответил: «Хорошо, спасибо», положил трубку и снова уехал тренировать в Америку. Мы, кстати, по телефону разговаривали, потому что Чазов мне сказал, что у него нет времени встретиться. Видимо, им не нужен опытный специалист в лице олимпийского чемпиона.

– Ваше творческое кредо – отыскать талант и добиться с ним успехов?

– Но надо всегда быть готовым, что талантливый человек в любой момент может предать. Это судьба всех великих тренеров. К примеру, буквально несколько месяцев назад корейская фигуристка Ким Ю-На ушла от своего наставника, олимпийского чемпиона Брайана Орсера, который много в нее вложил. Или знаете, почему американская фигуристка, пятикратная чемпионка мира Мишель Кван, выступавшая на четырех Играх, так и не стала олимпийской чемпионкой? Известный тренер Фрэнк Кэрол взял ее в уже почти взрослом возрасте и вывел на чемпионат мира. А когда папа Кван узнал, что она платит своему тренеру один миллион долларов в год из тех 15 миллионов, что зарабатывает, то он подумал, зачем Мишель платит наставнику, пусть платит мне, и стал ее тренером. Ну какой папа может быть тренером? Это я могу быть хорошим тренером для своих детей, я – олимпийский чемпион, но не человек, который владеет ресторанчиком. 

– Кэрол подготовил и Эвана Лайсачека, победившего на Олимпиаде в Ванкувере...

– Да, но мало кто знает, что Лайсачека в свое время тренировал Виктор Кудрявцев, наш с Милой (Людмилой Смирновой. – Прим. ред.) наставник, два года работавший с нами, когда мы выступали на любительском льду. Когда Лайсачек тренировался в Чикаго у полячки по имени Мари, Кудрявцев приезжал на две-три недели и помогал ей. И тогда Эван сказал: «Виктор, а вы можете тренировать меня постоянно?» Но Виктор Николаевич отказался, сославшись на работу в России. И тогда Лайсачек ушел к Кэролу.

– В отличие от Станислава Жука, создавшего вашу с Родниной пару, Кудрявцев ведь более спокойный человек?

– Да, Кудрявцев – прекрасный специалист, но очень мягкий человек. А Жук всем мозги чистил, на уши ставил ради победы. Но у Жука был один недостаток – он терпеть не мог балет. Поэтому у меня и были разногласия с Родниной и наставником. Я видел фигурное катание как искусство, как продолжение того, что делал Олег Протопопов.

– Почему в свое время вы предпочли именно спорт, а не искусство?

– У меня не было другого выбора. Мне хотелось кататься. Именно кататься, а не завоевывать медали любой ценой. Кто думает о медалях, тот никогда ничего не выиграет. Но я счастлив, что окунулся в мир балета и хоть немного, но понимаю в нем, имею свое мнение.

– Что вы скажете о нынешней системе судейства?

– Жук как профессионал очень хотел, чтобы арбитраж был более объективным. Он хотел, чтобы каждый элемент оценивался по достоинству, по тому, как он исполнен. Поскольку сейчас компьютер может показать, на какую высоту прыгнул спортсмен, какую длину он пролетел, то все это и должно оцениваться. Не судьями, а компьютерами. Правда, и такой подход может породить споры.

– А как же оценки за артистичность?

– В жюри должны сидеть профессиональные балетмейстеры и музыканты, к которым судьи, работающие на чемпионатах мира и Европы, не имеют никакого отношения. Они ничего не понимают в музыке, ничего не понимают в хореографии. А ведь главным условием в хореографии является взаимоотношение твоих элементов с музыкой. Это была моя мечта. Там, где есть музыка, создается образ, который ты выражаешь через свою пластику. Поэтому нелепо смотрится, когда играет ноктюрн Шопена, а ты «бацаешь» что-то из танца жок. Повторюсь, вот именно поэтому у меня были разногласия с Жуком. Хотите расскажу, какую гениальнейшую авантюру в истории фигурного катания провернул этот человек?

– Было бы любопытно услышать.

– Многие помнят, что на чемпионате мира 1973 года в Братиславе в середине произвольной программы пары Ирина Роднина – Александр Зайцев остановилась музыка, но они под аплодисменты зала докатали до конца. Это был первый чемпионат мира после распада нашей с Родниной пары, и перед этими соревнованиями Жук дал обещание, что Ирина с новым партнером выиграют в Чехословакии золотые медали. На чемпионате СССР в Ростове-на-Дону Зайцев 30 секунд простоял на двух ногах, потому что не вписался в дорожку и забыл шаги. Роднина делала дорожку, а он стоял. И Жук побоялся, что Зайцев не выдержит напряжения, потому что на чемпионат мира он ехал первый раз. И тогда Станислав Алексеевич, как настоящий гений, сделал неповторимую вещь – попросил на середине программы остановить музыку, вставить в аппаратуру отвертку. У Жука были очень хорошие друзья в Чехословакии. В этой стране ненавидели СССР после событий 1968 года, но Жука по всему миру преподносили как борца с советской системой. Ирине же с Александром он сказал, что бы ни случилось, продолжать выступление. У них все было отрепетировано.

– А почему старший судья не прервал выступление?

– Тогда не было правила, согласно которому, когда старший судья поднимает руку, спортсмены обязаны прекратить прокат.  После выступления Родниной – Зайцева старший судья предложил им: или вы прокатываете программу еще раз после всех, или мы оцениваем то, что уже увидели. И Жук сказал оценивать, что есть, потому что откатали они действительно хорошо. А если бы ошиблись, то у пары появилась бы вторая попытка. А у Жука в любом случае было оправдание перед тогдашним министром спорта Сергеем Павловым, если бы пара Роднина – Зайцев не стала первой. Ведь кто может удачно прокатать две произвольные программы на одном чемпионате? Это исключительно тяжело. Поэтому Жук снимал с себя все возможные претензии. И это, еще раз подчеркну, была гениальнейшая авантюра.