Андрей Максимов: «Интеллигенция у нас чеховская»

Известный телеведущий Андрей Максимов считает,что образование в современной России остается советским и никакая модернизация тут не поможетОн представляет собой редкий нынче тип «успешного интеллигента». Никто не может упрекнуть его в конъюнктурности, продажности, однако он востребован на ТВ (ведет несколько программ на разных каналах, недавно стал обладателем премии «ТЭФИ-2010»), его книжки продаются большими тиражами, спектакли по его пьесам идут в солидных театрах, да и сам он ставит спектакли. Андрей МАКСИМОВ ведет также программу на радио, преподает тележурналистику. Недавно он выпустил новую книгу «Интеллигенция и гламур».

– Андрей Маркович, в рядах интеллигенции нынче принято ругать таких персон, как Ксения Собчак и Тина Канделаки, а вы в своей новой книге даже для этих одиозных фигур находите добрые слова…

– Я просто анализирую ситуацию, причины их подъема, успеха, популярности. Они ведь никого не убивали, не грабили, не делали ничего такого противозаконного. И добились очень большого жизненного успеха… Хочу ли я с ними дружить? Нет. Хочу ли с ними общаться? Нет. Но я не вижу повода, почему я должен их не уважать.

– И все же вряд ли можно отнести этих медийных дамочек к представителям российской интеллигенции… Интересно, а себя вы считаете интеллигентом?

– Ни один интеллигентный человек не скажет про себя: «Я интеллигентный человек». Это ведь один из признаков интеллигентного человека – не бить себя в грудь, не орать, что он и есть интеллигент, мол, берите с меня пример.

– Что сейчас происходит с нашей интеллигенцией?

– Слово «интеллигент» было введено в оборот русским писателем с трагической судьбой по фамилии Боборыкин. Он написал огромную тучу романов, пьес, рассказов, и от всего его наследства осталось одно слово. Он внес в русский язык слово «интеллигент» в том смысле, который мы имеем в виду. И оно с самого начала ассоциировалось со словом Чехов. Интеллигенция у нас такая – чеховская. При советской власти государство интеллигенцию гнобило, но сама интеллигенция к самой себе очень хорошо относилась. Представители интеллигенции очень хорошо относились к другим представителям интеллигенции. И они были настоящими кумирами! Окуджава, Высоцкий – они были кумирами, хотя власти их гнобили.

Сегодня же, на мой взгляд, интеллигенция – это прослойка между гламуром и народом. Они не сливаются окончательно, потому что есть интеллигенция. Она есть, потому что интеллигенция – это не только писатели и поэты. Это же еще врачи, учителя, они все существуют. Но поскольку в России две беды, на мой взгляд, это медицина и образование, они существуют очень тяжело. Им очень тяжело жить, им не до борьбы. Учителя, мне кажется, просто святые люди. В ситуации, когда бесконечно происходят реформы образования, которые не меняют ничего, кроме того, что добавляют учителю необходимость заполнять еще 258 бумажек, при этом просто преподавать – это замечательно. Хотя результаты сегодняшнего преподавания порой просто ужасные.

– Вы ведь сами тоже преподаете…

– Я преподаю, веду курс в Московском институте телевидения и радио в Останкино. На одном из занятий я попросил своих студентов-первокурсников, окончивших среднюю школу, высказаться про то, что такое Советский Союз, советская власть… Встает девочка, выпускница средней школы, и объясняет, как, по ее мнению, жили люди при советской власти. Цитирую: «Я прихожу домой, у меня ужасная одежда, потому что она досталась мне от старшего брата. На ужин мама режет один батон хлеба и разливает кипяток…» Интересуюсь у студентки: «Это вы про блокаду рассказываете?» Она говорит: «Да!» Я интересуюсь: «А блокада сколько длилась?» Она отвечает: «Ну, где-то с 40-го по 70-й год!»

Это говорит выпускница средней школы, которая наверняка изучала по истории, что такое советская власть, что такое ленинградская блокада. Вот это дитя нашей системы образования. Невероятно, ведь все поменялось, стало другим государство, другим телевидение. Стала другой литература, а образование как было советским, таким и осталось. Дети, как были крепостными, так и остались. Есть хорошие школы, есть гениальные учителя, которые существуют вопреки этой системе. Но система в целом осталась такой, какой была. Хорошо ли наших детей учат – определяет инспектор роно. Как было при советской власти, так и осталось. Мы можем много спорить про судьбы интеллигенции, про гламур. Но пока у нас такая система образования, ничего не поменяется кардинально.

– Вы известны как один из ярых противников единого государственного экзамена…

– Я это называю единой государственной экзекуцией и считаю, что так оно и есть. Это ужасная вещь, но это все-таки история про то, как оценивать. Не про то, как давать знания, а про то, как оценивать. Пока у нас не поменяется система образования, проблем в стране будет все больше и больше. Никакая модернизация, к которой я отношусь с большим интересом и почтением, не может случиться при такой системе образования, которая есть у нас в стране.

– Вы ведете программы на ТВ и радио, пишете романы и пьесы, преподаете… А кем себя позиционируете прежде всего?

– Я себя вообще не позиционирую никак. Я просто делаю очень большое количество дел. Некоторые из них у меня получаются лучше, другие – хуже. У меня есть определенная задача – зачем я все это делаю. Но при этом не буду говорить: вы знаете, подлинно русский последний интеллигент – это я. Никогда в жизни такого не произнесу!

– Обычно об интеллигенции принято говорить с пиететом, даже с некоторым придыханием, восторгом… Вы же позволяете себе весьма резкие высказывания!

– В книжке «Интеллигенция и гламур» есть образ интеллигенции как страуса, который зарывается головой в песок. Вот в этом песке нынче пребывает огромное количество интеллигенции, которое друг с другом замечательно обсуждает, кто такой Солженицын, кто такой Виктор Ерофеев... Но они живут друг с другом. А кругом реальная жизнь, в которой интеллигенция не желает участвовать. Им и так хорошо. И вот сложилась ситуация, о которой я пишу: я считаю, что вина интеллигенции больше, чем вина гламура, потому что интеллигенция значительней сама по себе. И ведь Ксения Собчак, Тина Канделаки стали кумирами, пришли на то место, которое интеллигенция освободила, занимаясь своими проблемами.

Я сам многократно участвовал в спорах «на кухне», когда сидят интеллигенты и друг другу говорят, как все отвратительно!.. Но когда много раз мы пытались сделать дискуссию между Ксенией Собчак и каким-то представителем интеллигенции, то он говорил: да я не буду с ней спорить, нам не о чем разговаривать! Вот и Дима Быков (мой старый друг, хотя сейчас мы не разговариваем) ушел из студии, потому что там сидела Дарья Донцова. Он сказал, что в одной студии в Донцовой сидеть не будет. Он ушел, а Дарья Донцова замечательно высказывала свои взгляды… 

«Не говорите про Канделаки, не говорите про Собчак!..» Но разве что-то от этого изменится? Они же уже есть. Я считаю себя обязанным про них что-то сказать, так как у меня своя аудитория, потому что довольно давно веду передачи, пишу книжки, ставлю спектакли. Самый простой выход, самый любимый для интеллигенции: мы отойдем в сторону, а вы уж с Канделаки как-то разбирайтесь сами. Мне кажется, одна из самых главных бед и вин интеллигенции – то, что они хотят отойти и не мараться. Это неправильно.

– Как относятся к таким обвинениям ваши друзья?

– После этой книжки на меня обиделись все. Потому что я никого не хвалю, не говорю, что этот – хороший, этот – плохой. Честно пишу о том, что мне не нравится и в интеллигенции, и в гламуре.