Андрей Мерзликин: «Я не понимаю, как люди живут!»

Популярный актер считает, что Россия никогда не была страной для уютной, комфортной, спокойной жизни

Казалось бы, каждое время определяет свой выбор. И проблемы сегодняшнего человека куда менее значительны, нежели защитников Брестской крепости. Но, по сути, выбор у нас лишь один – оставаться человеком или нет. Об этом мы говорили с Андреем Мерзликиным на съемочной площадке психологической драмы Антона Сиверса «Дом на обочине».

– Андрей, не так давно с большим успехом прошла картина «Брестская крепость», и я знаю, что вы снялись в другой военной картине – «Четыре дня в мае».

– Да. Но этот фильм является зеркальным отражением «Брестской крепости». В ней рассказывается история, произошедшая в последние дни войны на севере Германии. И я играю русского солдата, совершающего поступок, который не красит человека. Я долго сомневался, но взял на себя эту ответственность.

– В чем же ответственность?

– Понимаете, в «Брестской крепости» отдается дань подвигу русского народа, и не хотелось в следующей картине ставить под сомнение честь нашего солдата. Но потом подумал, что нельзя закрывать глаза на правду.

– Но, согласитесь, можно оправдать человека, который мстит врагу за гибель своей семьи, за свою исковерканную жизнь.

– Все списывает одно ужасное слово – «война». Оно не оправдывает перед Богом, но перед человеком – да. И об этом тоже надо говорить. Вопрос – зачем. В простой констатации факта – «были такие люди» – нет никакого смысла. Попытка понять, что происходит с человеком на войне, должна вести к свету. Надеюсь, нам удалось этого добиться в фильме «Четыре дня в мае». Если в двух словах, эта картина о 13-летнем бойце фольксштурма из гитлерюгенда, который в офицере Красной Армии (его играет Алексей Гуськов. – Прим. ред.), в человеке, которого он ненавидел, потому что он из тех, кто убил его отца, увидел нормального, даже близкого ему человека. Более того, он обретает второго отца в русском капитане.

– Вы верите в подобное?

– А это реальная история. Она давно искала экранизации. Собирались снимать российские кинематографисты, а в результате к производству приступили немецкие. И в данном случае, думаю, это и хорошо. Эта история приобретает большую глубину, остроту, актуальность от того, что она рассказана людьми, которые находятся по другую сторону баррикад. Я разговаривал с режиссером фильма Ахимом фон Боррисом, с оператором-постановщиком на темы, касающиеся Второй мировой войны, – мне было очень интересно услышать истории их дедов. Это колоссально раздвигает сознание, начинаешь трагедию войны видеть не плоско, а как в 3D. И ценно то, что они переживают, стыдятся того, что произошло в их истории, но при этом не отказываются от того, что было. Как бывает с обычным человеком. В жизни же разное случается, очень легко оступиться, и мы просим прощения и очень надеемся на то, что нам дадут второй шанс. Немцы использовали этот шанс, и поэтому страна после войны оправилась так быстро.

– В каком-то смысле историю о таком оступившемся человеке сейчас снимает Антон Сиверс. Этот режиссер уже не в первый раз вовлекает вас в психологическое кино, достаточно вспомнить фильм «Качели».

– Да-да. И мне это очень нравится. В другие жанры я уже не то чтобы наигрался, но поучаствовал достаточно. А Антон раз за разом предпринимает попытку проанализировать жизнь простых людей. Сняться в подобном кино – большая удача для любого актера. Попытаться перенести на себя критическую ситуацию, в которой оказался герой «Дома на обочине», – это не только интересно, но и полезно. Стоит подумать, а как бы ты поступил в этой ситуации?

– Да, с вашим героем, насколько я знаю, легко себя идентифицировать очень многим зрителям.

– Конечно. Это успешный человек, который обладает всеми слагающими, чтобы чувствовать себя защищенным. Но однажды, будучи в состоянии легкого опьянения, он сбивает человека.

– К сожалению, это может случиться с каждым.

– Не забывайте, что это случилось в состоянии алкогольного опьянения, значит, мой герой ответственен за происшедшее в любом случае. Я уверен, за любое отступление придется расплачиваться сторицей. Но порой, как это случилось с моим героем, срабатывает народная мудрость: «Не было бы счастья, да несчастье помогло». Мы умеем быть правильными, настолько готовы приспосабливаться к социуму, соответствовать собственному имиджу, что зачастую теряем себя. И такое печальное событие дает возможность переосмыслить свою жизнь. Я начинаю понимать, почему в Писании сказано, что иногда болезни посылаются нам не как наказание, а как благо, через которое мы можем стать чище.

– И все же, Андрей, после съемок в «Брестской крепости» не возникало мысли, что все это – проблемы, несоизмеримые с трагедией войны?

– Безусловно, ничто не сравнится с ужасами войны, но о нашей, такой простой, спокойной, казалось бы, жизни надо говорить. На мой взгляд, мой герой в каком-то смысле является отражением болезней современности. Мы мало говорим о том, что нас тревожит, и тем более мало об этом снимаем фильмов. Кино такого уровня, как «Полеты во сне и наяву», сегодня нет. Кино не про бандитов, не про милиционеров, кино, в котором никто ни в кого не стреляет, а просто живут своей потребительской жизнью. Кино про нас с вами. Почему я вспомнил «Полеты во сне и наяву», потому что мой персонаж – тоже рефлексирующий человек, человек, который пытается жить, как будто ничего не произошло, но не может. Ему стыдно, и он едет в больницу к пострадавшему, чтобы попытаться сгладить свою вину. А ведь могло быть и иначе – сбил, довез до больницы, дал 300 долларов и уехал, забыв об инциденте.

– Увы, человек слаб, и трусость, нежелание осложнять себе жизнь тоже можно понять.

– Да понять и оправдать можно все что угодно! Адвокатами все научились быть. Пора бы уже научиться быть прокурорами. И в том числе актерам – прокурорами своих ролей. Если ты играешь подонка, не надо его оправдывать. Жизнь оправдает, Господь оправдает, зритель подумает. Но для этого зритель должен увидеть конкретного негодяя, не надо напускать тумана, пытаясь оправдать его мотивации.

– Андрей, вы сказали о болезни современного общества. Какой главный симптом, на ваш взгляд?

– Мы перестали наслаждаться жизнью. Все время пытаемся выживать. Скажем, то, что сейчас происходит в обеих столицах нашего государства, – это жизнь на грани нервного срыва. И не надо смотреть данные социологических опросов – с кем не встречаешься, все говорят об одном и том же: как невыносимо жить. Живем в жестком, изнашивающем ритме, когда ты должен зарабатывать, а иначе не прожить – ты за все должен платить, платить, платить. Я вообще не понимаю, как люди живут! Я когда читаю счета за месяц, прихожу в ужас. «Ань, – спрашиваю я жену, – у меня-то работа, которая приносит мне финансовую поддержку, а как другие?!» У меня масса вопросов по этому поводу. И мне повезло – я занимаюсь своим любимым делом. Но это же редкий случай. В большинстве своем люди не получают никакого удовлетворения от профессии, а просто зарабатывают деньги. Такое существование не приносит плодов. Но, к сожалению, Россия никогда не была страной для уютной, комфортной, спокойной жизни.

– Но, с другой стороны, мы недовольны своей жизнью, однако, если сравнивать ее с жизнью какого-нибудь камбоджийского крестьянина, – у нас все хорошо. Когда во Вьетнаме вы снимали сериал «Единственный мужчина», наверняка с этим столкнулись.

– Совершенно верно. Туда очень полезно съездить. Всем говорю: «Не надо ехать на пляжи Таиланда или любоваться Эйфелевой башней. Поезжайте во Вьетнам, Камбоджу. И, действительно, совсем иначе будешь относиться и к своим проблемам, и к проблемам своей страны. А то мы любим съездить в Европу и потом мечтать о фаянсовых унитазах. Почему-то наше сознание настроено только на потребительскую волну. И опять же, мы приезжаем туда туристами. А как только оказываешься жителем того же Парижа, перестаешь замечать те блага и радости, которыми ты был очарован прежде. И там точно так же живут несчастные люди. От комфорта не зависит качество счастья. Сейчас все практически уперлось в деньги, забыли о других ценностях. Мои покойные ныне дедушка и бабушка говорили о поколении своих детей: «Вы очень грустно живете. Хотя во много раз лучше нас. Вы просто не умеете радоваться».

– Андрей, а вы никогда не хотели пойти в политику?

– Упаси Господь. Это испытание, которое еще не выдержал ни один человек.

– Вы говорите, что у вас масса вопросов, касающихся нашей страны, и при этом хотите оставаться только на позиции вопрошающего?

– Да, потому что менять можно только внутри себя и своих близких. Но прежде всего – в себе. А здесь – авгиевы конюшни, чистить и чистить. Вот если ты будешь заниматься этой работой, свой вклад в общемировое доброе дело ты сделаешь. Как поется в песне Гребенщикова, «но город спасется, пока трое из нас продолжают говорить с Ним»…