Кто, если не они?

Что приносит экономике и потребителям запрет на использование труда иностранцев на рынках и в торговых павильонах

У одного из сотрудников нашей редакции неподалеку от дома есть ларек с продавцами-азербайджанцами. Цены там повыше, чем в соседнем сетевом магазине, но обслуживание на порядок лучше. Вплоть до того, что если на прилавке нет товара, который спросил постоянный покупатель (а их здесь знают в лицо), то вслед за извинениями хозяин (конечно, тоже азербайджанец) завтра же привезет его на своих «Жигулях». А когда берешь овощи и фрукты, можно не проверять – все будет лучшего качества.

И вот на днях продавщица сказала, что с нового года точка закрывается – все уезжают на родину. Она жалеет: за сутки (то есть за 24 часа непрерывной работы) она получала 1200 рублей. Но работа не «сутки через трое», как обычно, а каторжные «сутки через сутки». Так что в месяц выходило 18 тысяч – по ее меркам, хорошие деньги: «У нас дома совсем работы нет…» Правда, тяжело, говорит, слушать, как покупатели ворчат, что вот, мол, «понаехавшие» всю торговлю захватили, но приходится терпеть.

Почему они уезжают? Не сумели продлить документы – вид на жительство. А действующий в России уже четыре года запрет на работу иностранцев в качестве продавцов и кассиров на рынках и в киосках вновь продлен – до конца 2011 года.

Жалко приветливых и услужливых продавцов. Но еще жальче будет, если ларек вовсе закроется – если не придет на место азербайджанской семьи местный предприниматель с продавцами – гражданами России.

Нам с вами, простым покупателям, наверное, не так уже важно, кто стоит за прилавком – русский, азербайджанец или узбек. Мы лишь хотим, чтобы торговых точек было много. И чтобы были не только сетевые магазины с их «торговым диктатом», но и рынки и «эксклюзивные» ларьки. Ну и чтобы не было торговых мафий, которые грабят и производителей, и нас, покупателей.

Связан ли «национальный вопрос» в торговле с качеством этой самой торговли? Придут ли в ларьки и на рынки вместо иностранцев местные жители? Мы задали эти вопросы людям, которые находятся по ту сторону прилавка и знают вопрос, что называется, изнутри.

Федеральный закон «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации» в редакции от 2006 года и ежегодные постановления правительства РФ «Об установлении допустимой доли иностранных работников, используемых хозяйствующими субъектами, осуществляющими деятельность в сфере розничной торговли на территории Российской Федерации» устанавливают «нулевую квоту» (то есть запрет) на использование трудовых мигрантов в розничной торговле вне магазинов (то есть на рынках, в ларьках и на улицах) в качестве продавцов и кассиров (то есть лиц, работающих непосредственно с покупателями). Запрет стал реакцией на поступавшие из регионов обращения и жалобы, что колхозные рынки контролируются выходцами из южных республик, которые не позволяют местным производителям самим торговать своей продукцией.

Яна Боровицкая, председатель Экспертного совета при Союзе промышленников и предпринимателей Санкт-Петербурга:

– Я поддерживаю идею «нулевой квоты» (полный запрет на использование труда иностранцев в той или иной сфере. – Прим. ред.), но хочу подчеркнуть: она не решает практически никаких проблем петербургского малого и среднего торгового бизнеса. Он умирает. Во-первых, на нас давит и «серый» бизнес, которым занимаются мигранты, и, главным образом, – сетевики. А во-вторых, с 2007 года, когда впервые ввели ограничения, меньше иностранцев в торговле не стало.

В силу своего менталитета петербургские предприниматели работают легально и в целом честно. Если, например, у меня торговая точка, то я плачу людям «белую» зарплату, плачу аренду, налоги, слежу, чтобы халаты у всех были чистые, санитарные книжки настоящие, а не в подземном переходе купленные, чищу зимой улицу перед своими ларьками и так далее. А предприниматель-мигрант, опять же в силу своего южного менталитета, отлично без всего этого обходится. Если зарегистрировать ИЧП на какого-нибудь Иванова, которого даже милиция никогда не найдет, налоги можно не платить. Работают на точке исключительно земляки, которым платят наличкой – без подоходного и единого социального налогов. И еще платят наличкой своей административной «крыше». Закроют – невелика беда: он по той же схеме зарегистрирует еще одно ИЧП.

Вот пример из жизни. Мигрант спокойно торгует алкоголем без всякой лицензии на 6-й линии Васильевского острова. Мы попытались бороться. Обратились в лицензионную палату. А нам отвечают: мы им лицензию не выдавали, поэтому и отнять не можем – ее просто нет. Жалуемся в налоговую. Но это, оказывается, не налоговое преступление, а «незаконное предпринимательство», которым должна заниматься милиция. А в милиции отвечают: «Факты не выявлены». И так несколько лет.

Я не буду утверждать, что у мигрантов какая-то особая любовь к коррупционным схемам, – они просто поставлены в такие условия. Они никогда не пойдут в суд, не будут отстаивать свои права, потому что при желании любого можно подвести под депортацию. Вот им и приходится всем платить. Но поскольку весь бизнес у них в тени, они экономят на налогах, и рентабельность у них в итоге выше, чем у нас.

В общем, думаю, что на место покинувших ларек мигрантов никто из местных не придет.

А что касается сетевиков, то у них мигранты работают и с алкоголем, и на кассах. Но формально, на бумаге, они являются не продавцами, а сотрудниками клининговых фирм, которые предоставили свой персонал в аренду или вообще выведены за штат. То есть наш местный предприниматель поставить мигранта за прилавок не может, а сетевик – сколько угодно.

Ашот Эфендиев, член совета Ассоциации малого и среднего бизнеса в сфере потребительского рынка:

– У меня на предприятии ни одного иностранца не работает. Как говорится, от греха подальше. Но я не считаю запрет на привлечение мигрантов в торговлю правильным. Приезжие из небогатых южных республик умеют и готовы пахать на работе. И понимают, что такое дисциплина. А наш местный может опоздать на час и, дыша перегаром, поинтересоваться: а что, мол, такого? А то вообще – день отработать и со всей выручкой сбежать. Причем мигранты готовы работать за 500 и даже за 300 рублей в день, местным же нужно не меньше 700.

А насчет того, что они руки забывают мыть и стирать халаты, скажу так: все зависит от руководителя. Эти люди привыкли к авторитарному стилю руководства. Если я предупредил, что за пятно на халате, за плохо вытертую пыль буду отстранять от работы – все будет сиять чистотой.

…Когда в 2007 году вводился запрет, был расчет, что места иностранцев на рынках займут местные жители, фермеры из соседних областей. Но ничего не получилось: рынки где-то с полгода пустовали, а сейчас там работают те же люди, что и раньше, только они сумели как-то легализоваться. Лучше бы создали механизм официальной легализации мигрантов – так всем было бы хорошо. Меньше коррупции – больше рабочих рук.

Сергей Веснов, руководитель профсоюза малых предпринимателей «Наше право»:

– Продление запрета никак не скажется на торговле. Проблема не в конкуренции россиян и иностранцев, а в борьбе легального и теневого бизнеса. Кто легально работает – тот в проигрыше. А иностранцам работать нелегально даже выгодно – они же ничего не теряют. Что им повышение единого социального налога? Они о нем и не слышали – им важно, сколько берет милиция. И жаловаться на них бесполезно. Так что беда нашей экономики не в иностранцах, а в том, что невыгодно работать честно.

На нашем Хасанском рынке (когда он еще был жив) торговали китайцы, азербайджанцы, узбеки, армяне, русские – и все мы жили дружно. Конкурентами считались не соседи по прилавку, а нелегалы и теневики, которые не платили налогов. Сейчас нет нашего рынка, нет других многих других торговых зон, но виноваты в этом не иностранцы. Лично я к ним отношусь очень хорошо. В малом бизнесе хронический дефицит трудовых ресурсов, и хороший работник, независимо от его национальности, для тебя как партнер.

Алексей Третьяков,председатель Санкт-Петербургской ассоциации малого бизнеса в сфере потребительского рынка:

– В отличие от коллег полностью поддерживаю ограничения для иностранцев. Много лет я входил в руководство двух торговых зон, ныне уничтоженных. Одну мы создавали сами и на работу набирали местный персонал, другая была уже действующая – и в ней трудились исключительно выходцы из солнечных республик. Разница была очевидной. Во-первых, «наши» соблюдали (или старались соблюдать) все правила – и торговли, и бухгалтерии. Холодильники всегда чистые, в торговом зале – книга жалоб, договоры, накладные, платежки – все нормально вовремя оформлено и подшито. Наши коллеги с юга относились ко всему этому не просто небрежно, а даже пренебрежительно. А на наши требования соблюдать правила добродушно отвечали: «Не волнуйся, дорогой, мы обо всем договорились!»

Договариваться они действительно умеют. Однажды я нашел серьезное нарушение, и объясняю, под какой штраф они могут всех нас подвести. Хозяин ларька мне в ответ: «Не сердись, заходи в мой магазин – бери все, что хочешь, себе бери, жене бери, всегда гостем будешь!»

То есть, с одной стороны, нарушение, которое может обойтись нам в десятки тысяч рублей, а с другой – сумка с продуктами. Они привыкли так вести дела, у них взятка – обычай делового оборота. И в нашей достаточно коррумпированной чиновничье-контролирующей среде умение красиво предложить взятку, назвав ее «подарком в знак уважения», обеспечивает массу незаконных преимуществ.

Но закон, запрещающий использовать в рыночной торговле продавцов-иностранцев, мало что изменил. Хозяева просто поставили между собой и покупателями продавщицу Машу (что только увеличило цену товара), а также активнее стали получать российские паспорта и мигрировать в оптовое звено торговли, где ограничений для иностранцев нет. Например, почти все потоки плодоовощной продукции контролируются выходцами из Азербайджана.

Парадокс, но в нашем городе, где уже много лет ведется бескомпромиссная борьба с павильонами и киосками, на месте снесенных все чаще появляются вновь отстроенные. Вот только владеют ими и там работают не петербуржцы, как раньше, а все чаще и чаще приезжие. Кстати, именно с этим в основном и связан протест жителей микрорайона у станции метро «Проспект Просвещения». Мало того что в этот перенасыщенный торговлей микрорайон десятками всаживаются «магазины пешеходной доступности» со странноватым для этой формы торговли ассортиментом (залы игровых автоматов, водка, одежда), так еще и продавцы, скажем так, не вполне владеют русским языком. Но напрямую жители на митингах об этом говорить побаиваются – ведь в последнее время за такие разговоры легко получить статью «за разжигание».

Почему правильное, на мой взгляд, решение – ограничения для иностранцев в торговле – не принесло желаемого эффекта? Потому что только средствами миграционной политики все экономические и правовые проблемы розничной торговли не решить. Но даже полумеры лучше, чем вообще отсутствие каких-либо мер.

Итак, мнения петербургских предпринимателей разделились. Одни считают ограничения бесполезными или даже вредными, другие выступают за более жесткий контроль за их соблюдением. Насчет желания наших соотечественников стать за прилавок и их умения торговать мнения тоже разные. Но то, что после массового исхода иностранцев с петербургских рынков в 2007 году их места не сразу заняли русские фермеры – это факт. Да и трудно было ожидать, что традиции рыночной торговли, которые в суровом партийном Ленинграде тщательно выкорчевывались, вдруг за пару месяцев возродятся. Правда, за минувшие четыре года в Петербурге развернулась целая сеть магазинов фермерской торговли, которые мгновенно обрели популярность, ожили рынки в Ленобласти (на рынки города крестьянам по-прежнему не попасть).В целом логика сторонников «нулевой квоты» понятна. Во-первых, это решение призвано посодействовать снятию межнационального напряжения. Во-вторых, макроэкономическая правда заключается в том, что привлечение дешевой рабочей силы со стороны – очередная «игла» для российской экономики.

Запрет действует на территории всей страны. В обычных областных и районных центрах на каждое место за прилавком – по несколько претендентов из местных, и там решение правительства освободить эти места для российских граждан споров не вызывало и не вызывает. А вот в Петербурге и Москве условия специфические: рабочих рук не хватает, а зарплаты в торговле малопривлекательны для местного населения.

В чем едины и предприниматели, и, наверное, мы, покупатели, – главная проблема в «грязной» конкуренции, когда выигрывает не тот, кто лучше работает, а тот, кто умеет давать взятки, откаты или, что касается сетевых магазинов, имеет свое лобби в органах власти. Иностранцы (во всяком случае, немалая их часть) подпитывают эту систему, но не они ее породили, не им с ней и разбираться.

А еще все понимают, что развитый малый бизнес – это, во-первых, благо для потребителя, а во-вторых, основа крепкой экономики. Это понимают и власти. Так, на недавнем заседании правительства Валентина Матвиенко отметила, что доля сетевой торговли в городе (84 процента товарооборота идет через сети) избыточна. И глава комитета экономического развития, промышленной политики и торговли Евгений Елин в ответ заявил, что доля сетевиков будет понижена до 45 процентов.

Ну а поскольку никто не собирается сносить сетевые магазины, очевидно, что речь идет о развитии именно малого бизнеса. Однако эксперты «НВ» предупреждают, что, скорее всего, будет создана еще одна кормушка для крупного бизнеса. А именно: в привлекательных с точки зрения торговли местах трем-четырем крупным компаниям будут выделены участки, на которых они выстроят многоэтажные ангары, разгородив их на секции-клетушки. Эти клетки раздадут малым предпринимателям. Формально доля малого бизнеса в торговле возрастет. На деле же весь «навар» получат владельцы ангаров – за счет в разы завышенной стоимости аренды. И эта схема уже начала было воплощаться в жизнь – КУГИ выставил на торги одним лотом участок, который никому из малого и среднего бизнеса не был по карману. Правда, после волны возмущенных откликов эти торги были отменены.

Но в целом тенденция остается неизменной: если на федеральном уровне действительно предпринимаются попытки создать в России условия для развития малого бизнеса (в том числе – через регулирование миграционных правил), то на уровне регионов, а особенно  на низовом уровне различных комитетов, районных администраций, отношение к инициативам центра формальное.