«Аркадий Гайдар должен к нам вернуться!»

Писатель и журналист Борис Камов утверждает: все обвинения, выдвинутые против выдающегося детского писателя, – ложь!

Почти полвека Борис Николаевич посвятил изучению жизни и творчества Аркадия Гайдара. Два десятилетия назад он вынужден был поставить перед собой конкретную задачу: доказательно опровергнуть обвинение юного Аркадия Голикова, будущего писателя Аркадия Гайдара, в злодеяниях, якобы совершенных им в годы Гражданской войны. Что Борис Камов и сделал в историческом, строго документальном детективе «Аркадий Гайдар. Мишень для газетных киллеров», увидевшем свет в 2009 году. В самом конце 2010-го вышло второе издание книги.

– Борис Николаевич, лет пять назад я в детской библиотеке, к своему большому удивлению, узнал, что за год ни одна книжка Аркадия Гайдара не то что не взята – даже не была спрошена! Чем можно объяснить то, что один из самых читаемых в Советском Союзе детских писателей в современной России оказался совершенно невостребованным?

– Это результат предательства, которое Аркадий Гайдар предвидел в сказке про Мальчиша-Кибальчиша. Люди, которым надо было убрать с политической арены Егора Гайдара, не нашли другого пути, как путем клеветы ошельмовать его деда. Но самые страшные предательства совершили Министерство просвещения и Министерство культуры. Была дана команда убрать все книги Гайдара из библиотек, и в 1991– 1992 годах миллионы книг Гайдара были уничтожены. Сожжены. Так книги жгли при Гитлере, в 1933-м.

– Я говорю о начале 2000-х, книги Гайдара в библиотеке были, но дети, как мне объяснили сотрудники, просто не знали о существовании такого писателя.

– Естественно, не знали. Потому что из школьных программ Гайдар уже был изъят. Родители своим детям тоже о таком писателе не рассказывали – многие потому, что считали его убийцей.

– Получается, что «благодаря» (возьмем слово в кавычки) Егору Гайдару его дед стал «мишенью для газетных киллеров»?

– Да, конечно.

– Извините, но первые отрицательные публикации о Гайдаре-человеке появились на волнах перестройки, когда о Егоре широкие массы россиян еще и не слышали.

– Вот именно: широкие массы. Травля Аркадия Петровича началась не с того времени, как Егор Тимурович стал исполняющим обязанности председателя правительства, а значительно раньше – когда он начал печатать статьи, подрывающие основы социализма.

– Вы сможете назвать первую публикацию – первое обвинение Аркадия Гайдара – и в чем оно заключалось?

– У нас ведь как заведено? В сталинские времена, если надо было расправиться с Шостаковичем или с Дудинцевым, в «Правде» печатали небольшую заметочку за подписью «группа товарищей», и все было понятно: это сигнал к травле. Атака на Гайдара началась с мелких периферийных газет. Волна дошла до Москвы, пошли публикации в журнале «Огонек», в «Литературной газете», в «Собеседнике» и так далее. В какой первой периферийной газете появилась первая публикация, я вам сказать не могу.

– Напрашивается вопрос: Егор Гайдар мог вступиться за деда?

– Егор Гайдар – личность героическая и трагическая. Он вступиться не мог по одной простой причине – по той же причине, что и я долго не мог вступиться: непонятно было, с кем бороться. И не было конкретной фактуры. Информация преподносилась как уже установленный факт. Например, что Гайдар залил кровью весь Кавказ. «Весь Кавказ» – это девять государств. Не назывались даты. Или говорилось: Гайдар, будучи командиром полка, отрубил две тысячи голов. Когда? В каком месте? Ничего не указывалось.

– Под каждой публикацией стоит подпись автора.

– Что вам, человеку из мира СМИ, говорит фамилия Дуняшев?

– Ничего.

– А между прочим, именно вот этот Дуняшев обнародовал факт, который обошел очень большое количество газет и журналов, – он написал, что Гайдар перед началом наступления приказал двум тысячам офицеров, сдавшимся в плен, отрубить головы. Сегодня об этом написал Дуняшев, а завтра – другой, потом – третий. Как доказать, кто из них врет? В этом была сложность. Но когда Егора спрашивали, как вы относитесь к своим дедам, он говорил: я высоко чту обоих, особенно деда Аркадия, потому что он был и остался героем до последней минуты жизни. Он не предал деда. Тимур же (сын Аркадия Гайдара, отец Егора. – Прим. ред.) предал отца. Вы же не знаете этого! Он Владимиру Солоухину, автору клеветнической книги «Соленое озеро», вместо того чтобы назвать его аферистом и сволочью, написал одно или два письма, в которых извинялся за преступления отца. Я знаю еще об одной публикации Тимура (было 90-летие Гайдара, 94-й год) – в «Советской России»: «У отца своя биография, а у меня своя». Егор такой низости по отношению к деду себе не позволил в обстоятельствах более трагических, чем были у Тимура.

– Можно ли теперь, когда вышло второе издание вашей книги, утверждать, что точка в этой кошмарной истории будет поставлена?

– Вот что я пишу в первой главе «Гайдар стал жертвой грандиозного мошенничества»: «Оповещаю всех, кто открыл эту книгу, что небывалая почти четвертьвековая война против Аркадия Петровича Гайдара закончена. Бандитская акция, которая не имеет аналогов в истории мировой культуры, прекращена… Имеются все данные, чтобы десятка полтора «исследователей» для начала можно было привлечь к ответственности; в процессе разбирательства, надеюсь, удастся выявить имена прячущихся кукловодов…»

А предварительная, если так можно сказать, точка была поставлена раньше – когда меня в связи со столетием Гайдара стали приглашать на телевидение. Меня приглашали в большие передачи и фильмы. Приглашали на три минуты. Я отвечал на вопросы журналиста от четырех до шести часов. В фильме или передаче оставалось три минуты, с перебивками, но я успел сказать главное. Доказать, что ни один лживый выпад против Гайдара не подтвердился. Мне верили. Все-таки я более полувека занимаюсь Гайдаром, я расследовал обстоятельства его гибели, я был составителем и комментатором последнего полного собрания сочинений писателя.

– Борис Николаевич, кто из вас кого нашел: вы Гайдара или Гайдар вас?

– Молодым журналистом в свой первый в жизни отпуск я поехал на Украину, в село Леплява. Тогда точно даже не было известно, где погиб Гайдар, и бывшая партизанка Степанец повела меня на железнодорожную насыпь: «Вот здесь убило Аркадия Петровича…» Вернувшись в Москву, я однажды ночью понял, что прикоснулся к величайшей тайне. И я вновь поехал в те места. Так началось мое спецрасследование. И у меня началась совершенно другая жизнь. Потом пошли публикации, книги, радио- и телевизионные передачи.

Однажды мне понадобилось получить какую-то справку в Черкасском обкоме партии. Меня перенаправили в местный партийный архив. Представляюсь: «Моя фамилия Камов, Борис Николаевич, мне надо…» Дежурная кричит: «Валя, Валя! Борис Николаевич приехал!» Приходит Валя: «Вы Борис Николаевич?» – «Да». – «Пойдемте, наш директор будет рада вас видеть». Я понимаю, что меня, как в гоголевском «Ревизоре», принимают за «человека из Санкт-Петербурга». Директор, молодая женщина, очень красивая: «Борис Николаевич, какими судьбами?! Вам, может, нужна машина? Гостиница? Где вы остановились?» – «Мне ничего этого не нужно, мне нужна справка». – «Пройдемте в мой кабинет». В кабинете достает стопку моих книг «Партизанской тропой Гайдара» и «Сумка Гайдара». Книги потрепаны. Я говорю: «Давайте я вам их поменяю». – «Что вы, что вы! Это наши рабочие книги». И она мне рассказала, что после моих радио- и телевизионных передач местные жители стали обращаться в обком партии с просьбой выдать им справки, что их родственники – отцы, деды – погибли во время партизанской войны. Архивы партизанских отрядов не были найдены, и обком принял решение: «Считать архивом книги Бориса Камова» – и на основании информации, которая в них содержится, выдавать те или иные справки. Десятки вдов получили справки, а с ними все полагавшиеся льготы, кто-то смог выхлопотать пенсии, кто-то квартиры, детей устроить в детский сад, еще что-то. 

– Возможен ли возврат Гайдара к детям? Как вы себе это представляете?

– «Военная тайна» не будет детьми читаться, если она не будет читаться детям взрослыми, с комментариями; это произведение уникально своим эмоциональным богатством, неподдельной теплотой. Проверено: «Голубую чашку» дети с удовольствием читают и хорошо принимают. «Судьба барабанщика» тоже читается, «Тимур...» – меньше. «Чук и Гек» хорошо принимается. Аркадий Гайдар должен к нам вернуться прежде всего как личность, а там, глядишь, начнет выстраиваться небольшая библиотека его книг, которой предстоит долгая жизнь.