От опьянения властью спасают жены»

Бывший министр иностранных дел Великобритании Дэвид Оуэн представил в Петербурге свою книгу о главной «болезни» мировых лидеров

«Неужели наш президент (премьер, председатель, король, вождь, глава корпорации и т. д.) не видит, как мы тяжело живем? Почему он ничего не сделает для нас?» – задается одним и тем же вопросом простой люд на протяжении всей истории человечества. «Нет, он все видит, но у него, вероятно, развился гибрис-синдром (иначе называемый синдромом высокомерия. – Прим. ред.), и поэтому ему на всех плевать», – уверен известный британский политик, бывший министр иностранных дел Дэвид Оуэн. На этой неделе лорд Оуэн прибыл в Петербург, чтобы представить выпущенное издательством «Амфора» русскоязычное издание своей книги «История болезни. Недуги мировых лидеров последнего столетия», снискавшей большую популярность за рубежом. Врач по образованию, успевший наработать солидную медицинскую практику до своего прихода в парламент Великобритании, лорд Оуэн изучил взаимосвязь между состоянием здоровья мировых лидеров и проводимой ими политикой, уделяя особенное внимание тому, какой отпечаток власть накладывает на личность политика, приводя нередко к развитию у последнего так называемого гибрис-синдрома, или синдрома политической надменности и самонадеянности. О том, как распознать политика с гибрис-синдромом и какое «лекарство» может спасти общество от спесивца, прочно засевшего на вершине государственной власти, Дэвид ОУЭН рассказал в интервью «НВ».

– В своей книге вы пишете, что гибрис-синдром проявляется далеко не у всех высших чинов. Способствуют ли его развитию, например, воспитание, темперамент или, может быть, генетические характеристики?

– Сложно сказать однозначно, поскольку, если мы говорим о синдроме гибриса, мы говорим только о людях, которые уже во власти. А кто туда приходит? Не все и не всякий. Понятно, что на первоначальном этапе люди, дошедшие до вершин власти, проходят через некий естественный отбор. Наверняка они каким-то образом – по своему ли темпераменту или тому, какое воспитание они получили в семье, – расположены к достижению этой самой власти. Когда мы говорим о гибрисе, нужно отделять этот синдром от психических заболеваний, в частности того же маниакально-депрессивного психоза. Гибрис – нечто совершенно особое. Скорее всего, у людей, «страдающих» гибрис-синдромом, поскольку они находятся во власти, какие-то личностные предпосылки к этому есть. Но, повторюсь, гибрис развивается только от власти и ее искушений. Речь идет не только о власти политической. У генералов мы обнаруживаем гибрис так же часто, как у политиков. Присущ этот синдром также многим банкирам, владельцам крупных корпораций.

– Играет ли какую-то роль в формировании гибрис-синдрома окружение того же главы государства?

– Безусловно, и роль эта очень большая! Посмотрите на так называемую американскую демократию: когда президент США входит в зал, начинает играть гимн. Нам дают понять: идет великий человек. Спускается по трапу самолета или выходит из вертолета, – куда бы он не прилетел, – военные отдают ему честь. Все говорит о том, что президент – это некий сверхчеловек, который находится на самой вершине этой пирамиды. Но это очень опасная ситуация. Тем более не надо забывать, что чаще всего в окружении президентов находятся люди, которые тоже хотят быть во власти и тоже зачастую страдают своего рода синдромом гибриса. Поэтому им выгодно говорить президенту, какой он великий и как грамотны и дальновидны все его решения, даже если это совсем не так. Все это, безусловно, вредит, серьезно завышая самооценку руководителя, что, в свою очередь, может сказаться на качестве принимаемых им решений.

– Что-то может удержать политика от опьянения властью?

– Великолепное «орудие» – маленькие дети, которые открыто говорят папе, хороший он или плохой, или открытая и честная жена, которая не боится критиковать мужа-политика. Можно вспомнить в этой связи Уинстона Черчилля и его жену Клементину. В 1940 году она написала мужу, только занявшему пост премьер-министра Великобритании, письмо, которое начиналось так: «Ты просто невозможен!» Клементина упрекала Черчилля в том, что с ним стало невозможно общаться, призывала его задуматься над своими поступками, начать наконец слушать, что говорят окружающие, как они оценивают его решения. Именно Клементина своими замечаниями удерживала мужа от многих резких и необдуманных поступков.

– А простые люди способны оказывать влияние на обладателя гибрис-синдрома? Например, у многих россиян складывается ощущение, что власть просто не обращает внимания на усиливающуюся критику…

– Здоровая критика должна существовать в любом демократическом обществе. Ситуация якобы всеобщего недовольства в России вряд ли соответствует действительности, поскольку результаты выборов, если они объективны, свидетельствуют о том, что многие в России поддерживают действующую власть именно потому, что она, по их мнению, ведет не к хаосу, а к какому-то более или менее стройному государственному устройству. По сути дела, это даже хорошо, если актеры начинают пародировать тех же лидеров государства, если люди сочиняют про них анекдоты, если возникают какие-то комедийные передачи на телевидении с участием этих лидеров. Это – часть демократии. Обязательно должна быть политическая оппозиция, которая критикует действия руководства.

– Нет, я немного о другом. Представьте, что проблемы, о которых вопиют люди, властью не решаются. Они недоумевают, почему это происходит, мол, может быть, президент или начальник не знает о наших проблемах?

– Сам термин «гибрис» возник в Древней Греции и использовался применительно к действиям человека, наделенного властью, напыщенного, исполненного гордыни. Презрение – вот одно из главных определений гибриса. Презрение к окружающим и обожествление себя, презрение к мнению и нуждам электората и окружения и одновременно бесконечное уважение к собственным идеям и мнению. Вот и ответ на ваш вопрос. Да, если власть имущий не принимает никакой критики, не отзывается на нее, никогда не отказывается от своих суждений, даже видя, что они заведомо неправильные, – значит, он действительно серьезно болен синдромом гибриса. Уинстон Черчилль и Теодор Рузвельт – политики, которые не страдали гибрис-синдромом. На знаменитой Ялтинской конференции в феврале 1945 года Черчилль присутствовал в качестве премьер-министра. Но уже летом на Потсдамской конференции он был вынужден уехать раньше срока, поскольку проиграл выборы. Когда Сталину на его вопрос, где Черчилль, ответили, что тот проиграл выборы, Сталин был искренне поражен. Какие еще выборы? Как проиграл? Элементарно! 

– Обыватели могут распознать во власть имущем обладателя гибрис-синдрома или для этого нужны специальные знания?

– Они гораздо быстрее и чаще распознают синдром гибриса, нежели те же политики, которые играют в одинаковые с обладателем синдрома игры и у которых, что называется, глаз уже замылен. К тому же у широкой публики всегда есть какое-то внутреннее подозрительное отношение к властям предержащим и к политикам. Вспомним Маргарет Тэтчер, которая в последние годы правления в сильной степени развила в себе гибрис-синдром. «Нашей Мэгги власть совсем в голову ударила!» – эти слова можно было достаточно часто слышать от простых людей на улицах в ту пору. Ну и еще несколько порой не самых приличных чисто английских выражений, которые достаточно четко характеризуют, что политик уже забылся, кто он такой, считает себя небожителем. Даже по внешним признакам легко определить, что глава государства поражен гибрисом. Вспомните того же Буша-младшего или нашего бывшего премьер-министра Тони Блэра – через какое-то время пребывания на посту у них развилась несвойственная им походка. Вот он идет, играя мускулами, невероятно гордый собой, безумно от себя счастливый! Чем ближе к лидеру ты находишься, тем сложнее тебе заметить пагубные перемены в его поведении и развитие гибрис-синдрома. Это подобно тому, как если люди живут одной семьей. Например, супруг женщины, у которой развилась базедова болезнь, не сразу заметит, что глаза жены стали ненормально большими. А тот, кто с ней давно не виделся, случайно встретив, обязательно воскликнет: «Мой бог, тебе срочно нужно лечиться!»

– Страдающий гибрис-синдромом политик может принести немало бед своей стране и ее народу. А ему самому этот «недуг» доставляет какие-то неудобства?

– Не думаю. Он скорее скажет, что со всем миром происходит что-то ненормальное, нежели признает, что ненормален он сам. Хотя гибрис-синдром и не психическое заболевание, я уверен, что его нужно исследовать как можно скорее. После опубликования моей книги в Великобритании прошло уже шесть лет. За это время я создал фонд для глубокого всестороннего исследования этой проблемы. Кроме психиатров к работе, по моему убеждению, должны быть привлечены антропологи, врачи многих специализаций, которые будут изучать течение этого расстройства личности. Сейчас медицина возвращается к теме гибрис-синдрома. В частности, в апрельском номере журнала Королевского колледжа психиатров The Psychiatrist на эту тему появится большая статья, написанная бывшим профессором Института психиатрии Гаральдом Расселом.

– Не эта ли «болезнь» довела лидеров того же Египта или Туниса до свержения собственным народом?

– Чем дольше человек остается во власти, тем скорее у него разовьется этот синдром. Вспомните знаменитое изречение лорда Эктона: «Власть портит, абсолютная власть портит абсолютно». Мубарак очень долго оставался у власти. Я не знал его лично, но, судя по всему, гибрис-синдром здесь имел место. У президента Туниса Зин аль-Абидин бен Али он был совершенно четко выражен. Ну а полковник Каддафи просто ненормальный. И поскольку мы разделяем гибрис и психиатрические заболевания, о первом говорить в данном случае не стоит.

– «Каждый народ имеет то правительство, которое заслуживает», – вы согласны с этой формулой?

– Нет. В идеальных условиях демократии невозможно получить плохого лидера. У нас есть примеры достаточно хороших демократий, где лидеры были отвратительными, но уж точно не народ был в этом виноват. Но даже плохой лидер в условиях демократии будет вынужден совершать хорошие поступки, так что это – единственное спасение от самодура во власти.