Екатерина Щелканова: «Мне помогают звезды»

Балерина учредила балетный фонд для воспитанников детдома, которому обещает содействовать Ричард Гир

Русская балерина Екатерина Щелканова известна за рубежом больше, чем на родине. Выпускница Вагановки, она танцевала в Мариинском всего четыре года. В 1992-м уехала в США и осталась там жить. Много лет была солисткой Американского театра балета, теперь преподает балетное искусство в Канаде. Екатерина в последнее время все чаще наведывается в Россию, в Петербург. И не только потому, что здесь живут ее родители. Щелканова решила основать в родном городе балетный фонд, который бы помогал детям, лишенным родительской опеки, заниматься танцевальным искусством.

– Екатерина, скажите, пожалуйста, вы гражданка Америки, но почему-то озабочены делами российской культуры…

– Нет-нет, я уехала из России, но так и не стала гражданкой ни США, ни Канады. Я очень люблю город и страну, где родилась, и продолжаю чувствовать себя русским человеком, который работает на Западе. Все, что происходит здесь, особенно в области балета, меня волнует. А уезжала я вовсе не по каким-то политическим мотивам – так сложились личные дела, надо было перевернуть страницу.

– Начать с нового листа?

– Не то чтобы… Может быть, попробовать себя в чужой для меня стране. Мне повезло – Нью-Йорк обошелся со мной приветливо. Вначале у меня не было ни денег, ни знакомых, ни знания английского языка. Зарабатывала тем, что раздавала на улицах рекламные листовки за четыре доллара в час. Но в голове сидела мысль, что я все-таки должна приблизиться к своей профессии. Просто пойти и наняться в театр не решалась, да и не знала как. В Нью-Йорке существуют балетные студии, куда каждый желающий может прийти и за небольшую плату заниматься хореографией.

В одной из таких студий я случайно познакомилась с Михаилом Барышниковым. Мы встретились в коридоре, и он спросил меня: русская ли я, где училась, где танцую? Узнав, что после Вагановского училища и работы в Кировском театре я не танцую в Нью-Йорке, он сказал, что это нужно срочно исправить. И дал мне телефон Американского театра балета, в котором был некоторое время назад директором и ведущим солистом. Через месяц меня приняли в эту потрясающую труппу.

 – Вы продолжаете дружить с Барышниковым?

– Да, мы часто общаемся, перезваниваемся. Я люблю советоваться с Михаилом Николаевичем. Когда он узнал o моей идее создать в Петербурге благотворительный балетный фонд «Открытый мир», который призван помогать обучаться балетному искусству одаренным детям, оставшимся без родительской опеки, сказал, что он обязательно меня в этом поддержит.

– Но после своей эмиграции он ни разу не приезжал в Россию, говорят, его сюда никакими калачами не заманишь. Неужели сейчас он созрел для приезда?

– Не знаю. Вовсе не требуется, чтобы Михаил приезжал: своим именем, своим авторитетом и даже просто советом он уже смог бы многое сделать для фонда. Я поняла, что для него самого это участие было бы очень важно.

– Скажите, как возникла сама идея обучать балету воспитанников детских домов?

– В 2006 году я была приглашена на Берлинский танцевальный фестиваль в качестве арт-директора. Несмотря на то что было много детей из разных стран, я убедилась в том, что российские дети – самые одаренные, самые подготовленные. Но в то же время, чтобы попасть на какой-то фестиваль, нужны огромные средства. Я видела родителей, которые привезли своих детей, – какая это работа, какой вклад они внесли. Подумала, что в России наверняка много талантливых детей, которые могли бы выйти на сцену, но у них нет такой возможности – нет родителей, нет средств.

Первый мой шаг – поездка в Купчино, в детдом № 9. Ко мне подошел мальчик лет десяти, Вадим, и сказал, что хочет танцевать в балете, что был в Мариинском театре и знает, чем отличается балет «Щелкунчик» Шемякина от «Щелкунчика» Вайнонена. Это было настолько поразительно. А потом я посмотрела на подъем его ноги – да у него замечательные данные! В сентябре я привела Вадима в Академию имени Вагановой, но, увы, набор был закончен. Мы все равно нашли выход из положения: теперь Вадим занимается в Театре балета имени Якобсона, а вместе с ним еще четыре мальчика и шесть девочек из того же детдома.

– Почему детская тема зацепила вас именно сейчас?

– Раньше я занималась собственной карьерой, а теперь у меня появилось больше свободного времени. И я стала вспоминать себя в детстве – какое у меня было необузданное желание танцевать. Я мечтала об этом лет с трех. И если бы родители не дали мне возможности осуществить мою мечту стать балериной, мне кажется, я была бы глубоко несчастным человеком. Вот тогда я и подумала об этих обездоленных детях, которым никто не может помочь. Насколько я знаю, такого балетного фонда вообще нет в России. Разослала за один вечер писем шестьдесят, не меньше, в основном американским друзьям, бывшим коллегам. Не было ни одного отрицательного, даже нейтрального отклика, как-то все поверили в эту затею и стали предлагать помощь.

– А в России на вашу идею отозвались сразу?

– Поначалу было недоверие, мне говорили, у фонда же нет никаких денег! Однако мы начали работать именно без всяких денег. Театр имени Якобсона откликнулся совершенно безвозмездно, заведующий труппой театра Альберт Галичанин выделил педагогов, в детском доме тоже отнеслись с пониманием, воспитатель возит детей на занятия на улицу Маяковского, выделили автобус до метро. Готов помогать Вадим Каспаров и его компания Kannon Dance, педагоги будут бесплатно обучать детей танцам в стиле хип-хоп, джаз, модерн. Уже есть группа психологов, работающая с детьми, – тоже на энтузиазме. Результаты удивляют, у детей появилась цель в жизни, им теперь есть к чему стремиться, у них повысилась успеваемость по общеобразовательным предметам. Пусть они не станут профессиональными танцовщиками, но все равно жизнь уже подарила им выбор. И потом, балетный класс – то место, куда они могут выезжать из детского дома, это очень важно – выход, разрядка, приложение сил.

– И все же невозможно держаться на одном энтузиазме…

– Согласна. Поэтому я очень надеюсь, что на фонд обратят свои взоры меценаты и спонсоры. Тем более что в нашей судьбе уже принимают участие мировые звезды. Откликнулась Анна Нетребко – оперная дива приняла участие в нашей первой пресс-конференции. Володя Малахов, который успешно руководит театром в Берлине, рвется «в бой», записал интервью на видеокамеру в поддержку фонда. Готовы включиться Ульяна Лопаткина, Хулио Бокка, Александра Ферри и многие другие танцовщики со всего мира. Наталья Макарова начала подписывать свои балетные туфли – на аукционе их можно будет продать в пользу фонда. Я обратилась к актеру Ричарду Гиру, с которым сдружилась во время съемок фильма «Чикаго»: «Конечно, понимаю, что ты сейчас увлечен Тибетом, это отнимает твое основное время… Но ты мне не раз говорил, что любишь Петербург, любишь туда ездить...» Гир дал мне слово, что приедет и поможет поддержать проект.

– Екатерина, и все же вы, как человек, уже познавший разные культуры танца, скажите честно: и сейчас русский балет «впереди планеты всей»?

– Чем хороша русская школа – она выпускает профессионалов. Но требования сегодня в мире балета другие. Техника становится какая-то совершенно невероятная. Ребят нужно к этому целенаправленно готовить. Испанские и американские танцовщики показывают небывалый уровень – что-то за пределами возможного. Мне такая техника не слишком близка, мы, русские люди, сентиментальны, нам ближе лиричность, мягкость, музыкальность, красивая линия. Но если мы хотим быть на мировом уровне, то обязаны уметь все. Это возможно только при определенной физической подготовке, которая должна начинаться не с момента прихода в академию в 10 лет, a гораздо раньше. Школа при Американском театре балета разработала отличные программы работы с маленькими детьми, с которыми начинают заниматься с пяти лет. Все проходит в форме игры под музыку. Честно говоря, не ожидала, что после нашей школы может появиться обучение настолько же мудрое и, может быть, даже более передовое. Главное, чтобы дети поверили в то, что они не ущербны, что они могут чего-то в жизни добиться. У меня есть приятель в Америке, его шестилетний сын на занятиях в детском саду написал: «Я – это я, и никто меня не заменит». Я бы хотела, чтобы в россиянах проснулось чувство собственного достоинства. Чувство того, откуда мы, из какой страны, с каким мы искусством богатейшим, с какой историей! Чтобы осознали, что мы дали миру, что нам есть чем гордиться.

Екатерина Щелканова снялась в знаменитом мюзикле «Чикаго» в компании с такими звездами, как Рене Зельвегер, Кэтрин Зета-Джонс, Ричард Гир. В 2002 году фильм получил «Оскара». Участвовала в бродвейском мюзикле Moving out. Благодаря фотогеничной внешности работала с модными дизайнерами и стала лицом фирмы «Сальваторе Феррагамо». Сегодня преподает балетное искусство в Канаде, периодами живет в Нью-Йорке.