Что в знамени тебе моем?

Последнее время я много думал о патриотизме. На эти, признаться, горькие размышления меня подтолкнула статья о пропаже Боевого знамени одной из воинских частей в Калининградской области («НВ» от 25.03.2011). Точнее даже не сам факт исчезновения, а все, что творится вокруг этого. Или скорее то, что в общем-то ничего значимого как раз и не происходит.

Может быть, я очень наивный человек, но меня потрясает, что военные говорят: «Пропало где-то в конце 2008-го – начале 2009 года». Точность, выверенная хронометром. Далее, по официальным данным, расследование начато (и закончено) в марте 2010 года. Это командование сообщило в ответ на запрос, направленный в прошлом месяце – когда о происшествии стало известно общественности. В этом ответе также указывается, что все результаты направлены в соответствующие органы. Вопрос: если материалы уже год в работе, то где итоги следствия? О них нет никакой информации, и, соответственно, спрашивается: «А был ли мальчик?» – в смысле прошлогоднее служебное расследование. К тому же совершенно непонятно, почему оно (поверим командованию, что проверка была) началось с такой задержкой. Неужели сами узнали о пропаже знамени через год?

Опять же вызывает некоторое удивление уведомление, полученное от одного из командиров, в котором подчеркивается, что он лицо материально не ответственное. Напомню – речь идет о знамени части. То есть ее главном символе. Это то же самое, что видеть в нательном крестике лишь украшение. А представьте себе настоятеля храма, у которого пропал наперсный крест или скорее даже алтарный покров. И что эдак через годик-другой он прокомментирует: «Я за него не отвечаю. Я – по духовной части, предметы не в хотят в мою компетенцию. И вообще, наш собор расформировывают». Впрочем, дело не в каких-то конкретных военных начальниках.

За последнее время я обсудил эту историю с несколькими иностранными журналистами, благо для них русский язык родной, так что проблем с неточностью перевода не было. Так вот все они в один голос сказали: «У нас бы это стало общеевропейским скандалом». У нас же прошла лишь пара материалов в СМИ – и далеко не на первых полосах. Ну в «Дежурной части» на телеканале «Россия» вышел сюжет о массовой пропаже военных реликвий в Калининградской области. Так и то в нем, благо список пропаж очень большой, не нашлось места для упоминания об исчезновении этого знамени.

Для меня объяснение этому простое: у нас катастрофически снижен уровень патриотизма. От «я люблю свою Родину» через «я люблю свою малую родину» мы опустились до «я люблю свою дачу». Соответственно, «я за нее жизнь отдам» сменилось сначала на «я буду за нее биться», а потом стало: «Я за нее пасть порву и сожгу дом соседа, если он сдвинет межу на мой участок».

Вот только почему так происходит? На мой взгляд, с одной стороны, из-за того, что для тех, кто должен заниматься развитием патриотизма, – он лишь пустой звук. Ведь те же военные воспитатели, как мы выяснили, лица материально не ответственные. А с другой… Мне не верится, что прозябающий в нищете может быть патриотом. Точнее, вопрос не в количестве денег как таковом. Дело в самоощущении, в самодостоинстве. Которое сейчас стремительно втаптывается в грязь. Вот сидит какой-нибудь сельский врач и думает, что купить: «Дочке новую обувь (старая совсем прохудилась), сыну куртку (эта на нем еле застегивается) или жене зонтик. Впрочем, как-нибудь потерпит, не сахарная, чай, не растает. Так дочке или сыну?» И включает он телевизор. А там: «Если вы привыкли к роскоши на земле, зачем от нее отказываться…» Думаю, такой у него прилив любви к Родине наступает, аж «куды бечь»…

Конечно, в нашей стране остались настоящие патриоты. Именно они, хранители последних военных реликвий, узнали о пропаже этого злополучного знамени. И именно благодаря таким людям аварийный Ту-154М в Коми смог сесть на уже никому не нужный аэродром. Никому, кроме его хранителя. Вот только боюсь этих святых энтузиастов с каждым годом становится все меньше. Очень жаль, ведь без них мы ничто.