Страна оказалась на грани краха
22 июня и 9 мая – эти две даты неразрывно связаны в нашем общественном сознании. Может быть, именно поэтому мы до сих пор не можем для себя определить, чем в первую очередь была эта война для нашего народа – Победой или трагедией
22 июня и 9 мая – эти две даты неразрывно связаны в нашем общественном сознании. Может быть, именно поэтому мы до сих пор не можем для себя определить, чем в первую очередь была эта война для нашего народа – Победой или трагедией.
…Сразу после войны праздник Победы отмечали всего дважды. Уже 23 декабря 1947-го 9 мая было объявлено рабочим днем, и на следующий год в этот день не было ни торжественных заседаний, ни парадов, ни хотя бы салютов или фейерверков. Много позже бывший фронтовик Даниил Гранин написал об этом горько и просто: «Как пояснил мне один партначальник, человек осведомленный: вы, мужики, сильно заноситься стали, одернуть вас надо». Сталин боялся победителей – эти люди столько раз смотрели смерти в лицо и к тому же, отвоевывая Европу, поняли, как на самом деле живет «простой народ под гнетом капиталистов».
Праздник Победы вернул Хрущев в 1965-м. И с тех пор этот день становился все более государственным: праздничность в нем неуклонно росла, а трагедийность убавлялась. Да и 22 июня на официальном уровне уже с конца 1970-х вспоминали как-то вскользь, мимоходом. И до сих пор так ведется. Власть – как коммунистическую, так и посткоммунистическую – можно понять. За исключением разве что гагаринского полета, оплаченного и выстраданного, по сути, всей страной, в нашей истории ХХ века нет больше другого примера, когда бы вся нация сплотилась и победила, а с помощью национальной трагедии пестовать государственный патриотизм и призывать народ к новым свершениям затруднительно.
На самом деле Великая Отечественная – одна из величайших трагедий в тысячелетней, далеко не благостной, истории России. Вдумайтесь: всего за четыре года наш народ потерял 27 миллионов человеческих жизней, примерно каждого седьмого из тех, кто жил в СССР накануне войны. Каждого седьмого... А в действительности – намного больше: погибали-то главным образом молодые, кто так и не успел родить детей, и те, не родившиеся, потом тоже не родили детей… Нам понадобилось полвека, чтобы подсчитать павших на войне, но их детей и внуков, так и не появившихся на свет, не подсчитает уже никто и никогда. Знание у нас может быть только одно: даже теперь, через 70 лет после начала войны и через 66 лет после ее окончания, народ еще переживает те людские провалы, которые образовались в первой половине 1940-х.
Чудовищные потери нашего народа в Великой Отечественной в значительной мере усугублялись и теми потерями, которые понесла нация в предшествующие годы: по разным оценкам, Первая мировая и Гражданская войны унесли 8–10 миллионов человек, а война, развязанная большевиками против собственного народа (коллективизация, голодоморы начала 1920-х и 1930-х годов, сталинские репрессии), – еще примерно 10 миллионов.
Фактически уже на начальном этапе Великой Отечественной наша страна оказалась на грани краха своей государственности. Как пишет современный военный историк Владимир Бешанов, «к концу 1941 года немцы разгромили и уничтожили 186 советских дивизий – это 109 процентов от имевшихся 22 июня! От кадрового состава Красной Армии осталось не более 8 процентов». Противник едва не взял Москву и Ленинград. Он захватил Прибалтику, Белоруссию, Украину, Молдавию, значительную часть России, включая Крым и Кавказ. На этих землях в июне 41-го проживали 85 миллионов человек, 40 процентов населения Советского Союза. Отечественная экономика лишилась многих важных источников сырья, промышленных предприятий, квалифицированных рабочих и специалистов.
Главной причиной этой катастрофы Сталин назвал «внезапность» нападения «вероломного врага». Но реальной причиной был он сам. Это Сталин в преддверии войны уничтожил высший и средний командный состав Красной Армии, из-за чего почти все, от лейтенанта до генерала, потом до самого Сталинграда учились воевать и платили за эту учебу кровью – солдат и своей собственной. Это Сталин создал систему тотального страха и властную вертикаль, в которой прав не тот, кто знает, а тот, у кого выше должность. Это Сталин выстроил международные отношения таким образом, что вокруг нашей страны были одни враги, а в друзьях, по пакту Риббентропа-Молотова, очутился только Гитлер… Это Сталин захватил неограниченную власть, а следовательно, прежде всего он должен нести и полную ответственность за все, что произошло в 41-м…
Валентина Самучёнок, сменный мастер на ткацкой фабрике, девочкой пережившая ленинградскую блокаду, рассказывала мне:
– 22 июня, 8 сентября и 27 января еще ничего, а вот 9 Мая – так тяжело! Я в этот день никуда из дома не выхожу. С утра закрываю окна, выключаю радио, телевизор и сижу в тишине. Для меня в войну не было побед, только горе.