«Аллах дает мне больше, чем прошу»

Актер Марат Башаров признался «НВ», что в сказке снимался бы бесплатно, и объяснил, зачем ему понадобилось 800 вареных раков

Сегодня он востребован как не многие из его коллег: снимается в кино, участвует в самых раскрученных телепроектах, выступает на сцене, играет с чиновниками в благотворительный футбол «Под знаком добра», регулярно выезжает в гастрольные туры, а в перерывах достаточно часто появляется на светских вечеринках. Башаров популярен, любим и потому интересен журналистам.

– Марат, признайтесь честно, неужели вы действительно безразлично относитесь к своей славе?

– Признаюсь честно. Не так давно я приехал в Рим – это мой любимый город, я в нем по-настоящему отдыхаю. Погода замечательная, тепло, солнечно, туристы гуляют. Тогда я взял свою фотографию и начал предлагать прохожим. Не за деньги! Просто так, бесплатно! Но народ все равно не брал, шугался…

– Это, наверное, потому, что вы не встретили соотечественников?

– Категорически не согласен! Русских везде полно. А я вообще не считаю себя очень уж известным человеком. Да мне этого и не нужно.

– А что вам по-настоящему нужно?

– Работать.

– Да, но кто вы все-таки в большей степени – артист или телешоумен?

– Если бы у меня не было работы в кино, я бы на ТВ очень скоро заскучал. А если бы не было телепроектов, стало бы скучно сниматься.

– Это же сумасшедший график.

– Есть такое. Наверное, поэтому я и переехал в Подмосковье. Удрал от суеты, от машин, от людей. Это же невероятно здорово: работать в Москве и возвращаться домой, где уют и покой. А вы знаете, какой это кайф – проснуться не от будильника, а потому что за окном каркает ворона?

– Вы нарисовали просто идиллическую картину. И она, извините, не слишком вяжется с вашей репутацией. Вас ведь принято считать компанейским рубахой-парнем, и в СМИ достаточно часто появляются новости о каких-то ваших «подвигах».

– Раз говорят, значит, есть о чем. Но меня вроде ведь никто особенно не осуждает. А то, что вы назвали «подвигами», случается потому, что я часто шучу. Вот, например, когда мы были на гастролях с ледовым шоу и ехали на поезде из Краснодара в Ростов, я попросил выделить мне отдельное купе. Не для себя! Для вареных раков! Я их купил восемьсот штук и сказал коллегам: «Заходите в «раковую комнату» все, кто хочет, и ешьте, сколько влезет!» Можете себе представить, что там происходило?

– Не очень. Зато представляю, насколько они были вам благодарны!

– О, точно! Это был тот случай, когда всем было хорошо. Правда, потом у всех губы от соли опухли... Но намерения у меня были самые благие.

– Должно быть, в компании артистов-фигуристов вы – главный заводила?

– Нет. В нашей компашке обычно «зажигает» Илюша Авербух. Вот, допустим, бывает так, что Татьяна Навка стоит на катке уже вся в образе, готовится к выходу. А Илья объявляет: «На льду – Лиза Арзамасова!» В общем, развлекаемся как можем. Меня от этих ребят теперь просто за уши не оттащишь.

– А от экстрасенсов? Говорят, вы собираетесь уйти из проекта?

– Люди, ну объясните же мне наконец, почему все знают обо мне больше, чем я сам?!

– Скорее всего, это издержки публичной профессии…

– Я бы этого не сказал. Но особо интересующимся могу сообщить, что, насколько я знаю, у руководства таких планов пока нет и сам я тоже не планирую покидать «Битву экстрасенсов». Даже больше: каждый раз жду новых съемок с таким нетерпением, как будто у меня нет никакой другой работы.

– Многие относятся к этому шоу весьма скептически. Да и вы, судя по вашим репликам и выражению лица, не слишком верите в такие вещи.

– Я ведь только ведущий. И действительно, стараюсь всячески провоцировать, а иной раз и просто дурачить участников. Но могу сказать честно: глупостей всяких я там насмотрелся много, но и вещей, которые меня по-настоящему поразили, тоже немало. Но возможности человека – это вообще отдельная история. Однажды было так, что у меня в перерыве между съемками сломались часы. Я их снял, положил циферблатом вниз и спрашиваю экстрасенсов: «Вы можете определить, на каких цифрах остановились стрелки?» И – вы не поверите! – двое из восьми человек не ошиблись ни на минуту!

– После таких вещей начинаешь верить в то, что все происходящее реально. А вы вообще – суеверный человек?

– Я не очень верю в мистику. Если у меня упадет сценарий, я, конечно, на него сяду. Обязательно. Даже в самом неудобном месте. Но в остальном, как мне кажется, я – скептик. И еще я искренне верю в Бога. Молюсь и обращаюсь к Аллаху. В Коране ведь сказано: «Взывайте ко Мне, и Я отвечу вам».

– О чем чаще всего Его просите?

– Чтобы никаких ни со мной, ни с моими близкими не случалось роковых вещей.

– Помогает?

– Нередко Аллах дает мне гораздо больше, чем я ожидаю. Но не всегда. Была, например, история, когда мы снимали фильм «На крючке». В одной газете – не хочу ее называть – написали, что во время подводных съемок Марату Башарову не хватило кислорода и его еле-еле откачали врачи. Ничего подобного не было, но моя мама это прочитала, и у нее случился инфаркт.

– Ужасно!

– Конечно! И знаете, что меня больше всего поражает? Почему до этих наглых папарацци, которые перевирают факты, не доходит, что так нельзя? Ведь там, наверху, каждому человеку воздастся за все его поступки! Ну, да ладно… Может быть, однажды все-таки наступят времена, когда все мы станем добрее друг к другу...

– Но, согласитесь, немалую роль в том, что люди постоянно раздражены и теряют чувство жалости, играет и наш кинематограф, где – куда ни глянь – кровь, слезы, боль. Причем это уже кажется если не нормальным, то привычным.

– Пожалуй, да. Вы знаете, о чем я страшно жалею? О том, что у нас перестали ставить сказки. Если бы мне предложили участвовать в таком проекте, я бы снимался бесплатно! Честное слово! И еще мне хотелось бы, чтобы в наше кино вернулись песни и танцы. Помните, «Волга, Волга», «Веселые ребята»? Ведь эти картины можно пересматривать по сто раз. Теперь таких нет…

– Но зато ставится много ремейков. Как вы, кстати, относитесь к этим своим работам?

– По-вашему, что, к классике, которая когда-то кем-то была гениально поставлена, больше нельзя возвращаться? Понятное дело, люди пытаются сравнить моего Самохвалова с тем, которого сыграл великий Олег Басилашвили. Но ведь мой герой не имеет с прежним ничего общего! Мы взялись за эту историю, чтобы рассказать ее на современный лад, и заранее знали, что наша картина у многих вызовет негативную реакцию.

– Еще какую! Рязанов даже на премьеру не пошел…

– И Фрейндлих, и Басилашвили крайне отрицательно отнеслись к нашей идее. Но мы же не пытались очернить их персонажей! Кстати, Лие Ахеджаковой ремейк понравился. Вот что значит отличное чувство юмора! А что касается критики – это же прекрасно, когда картина вызывает реакцию, даже если ее ругают. Равнодушие гораздо хуже. К тому же, когда человек выбирает актерскую профессию, он должен быть заранее готов к тому, что однажды на сцене он может получить от зрителей помидор в лицо.

– В этом вы, разумеется, правы. Но, раз уж вы сами заговорили о театре, скажите, что для вас театр?

– Для любого артиста сцена – мечта. Место, где можно реализовать все грани своего таланта и одновременно подзарядиться благодаря зрителям. Это – наслаждение. Если, конечно, публика живая, реагирующая.

– То, что актеры подзаряжаются на сцене, дело известное. Но как можно отыграть некрасовскую пьесу «Жениться вам надо, барин!», стереть грим скучающего помещика Ласукова и – практически без перерыва! – быстренько отснять несколько очень напряженных сцен в сериале «Индус»?

– Работа такая… Я вам больше скажу: сейчас у меня идут съемки новой картины, которая называется «Измена». Это некое продолжение истории, в которой мы с Марией Мироновой играли 11 лет назад...

– Вы имеете в виду фильм «Свадьба»?

– Ну да. И, кроме того, уже осенью на экраны выйдет комедия «Ржевский против Наполеона». Я там играю не кого-нибудь, а самого Багратиона!

– А что потом?

– Вот этого не скажу. Потому что хорошо знаю одну вещь: если хочешь насмешить Бога, расскажи о своих планах журналистам…