«Меня хотели выкинуть из профессии»

Советские чиновники пытались запретить Дмитрию Светозарову снимать кино

Лауреат двух Сталинских премий, народный артист СССР, Герой Социалистического Труда кинорежиссер Иосиф Хейфиц однажды сказал своим сыновьям: «В кинематографе может быть только один Хейфиц – я». После чего, если верить легенде, в российском кинематографе появились два Светозарова – Дмитрий, режиссер, и Владимир, художник.

Дмитрий Иосифович объясняет это несколько иначе, более прозаично и, к сожалению, более драматично: «В прежнее время носить фамилию Хейфиц, пусть даже и знаменитую и в какой-то степени неприкасаемую, было нелегко. Ну а теперь менять ее поздно, да и как-то странно. Мне всегда было важно осознавать себя не сыном знаменитости, а человеком, представляющим собственную личность, – в кино, по крайней мере. Наверное, поэтому я сначала окончил филфак ЛГУ, а уже позже судьба все равно привела меня в кино…»

– Дмитрий Иосифович, давайте начнем разговор с картины Иосифа Хейфица «Салют, Мария!». Исполнилось 40 лет, как фильм вышел на экраны. В 71-м «Мария» представляла Советский Союз на Московском международном кинофестивале. Ада Роговцева удостоилась приза за лучшую женскую роль. На основе опроса кинозрителей популярнейшим журналом «Советский экран» она была признана лучшей актрисой года. Но, насколько я знаю, путь картины к зрителю был непрост. Да и Ада Николаевна была не единственной претенденткой на роль Марии. Внесите, пожалуйста, ясность.

– Я хорошо помню то время. К нам на дачу в Комарово приезжало немало знаменитых актрис. Людмила Гурченко, например. Но папа решил свой выбор остановить на украинской актрисе Аде Роговцевой. Фильм действительно прогремел на кинофестивале, но едва его выпустили в официальный прокат, как грянул скандал. Причем с той стороны, с которой отец его и не ожидал. Картина шла по всей стране, но едва ее стали показывать на Украине, как оттуда пришло резкое письмо за подписью тогдашнего руководителя украинской компартии Петра Шелеста. Он в категорической форме потребовал переозвучить Махно и махновцев.

– И что тому причиной?

– В фильме эти персонажи говорят на «суржике». Это такая смесь украинских и русских слов. Причем все соответствовало исторической правде. Но Шелест потребовал переозвучить их на русском языке. Возмущению папы не было предела. И он в первый и последний раз решил обратиться за помощью лично к «дорогому» Леониду Ильичу. Ответа на письмо Брежневу не последовало. Может быть, оно и не дошло до адресата. Неизвестно. Но на Украине картину все же переозвучили. Кстати, с Адой Роговцевой тоже вышла не очень хорошая история. Она не приехала на закрытие Московского фестиваля получать свой приз. По этому поводу ходило немало слухов. Одной из версий как раз и был национальный вопрос.

– Ваша работа в большом кино тоже начиналась непросто…

– Посмотрев мою дипломную работу «Очки от солнца», главный редактор редколлегии Госкино СССР Анатолий Богомолов недвусмысленно заметил, что ходу мне в большое кино не будет. Образно говоря, он мне пообещал «перекрыть кислород». Он, видимо, посчитал мою работу чуть ли не угрозой всему советскому социалистическому строю. Так или иначе, но меня выручила редактор киностудии «Ленфильм» Фрижетта Гукасян. Она мне дала почитать сценарий Марии Зверевой – он проходил как спортивный фильм, а этот жанр был в дефиците. Я уехал на два месяца в Псковскую область. Стал читать Машин сценарий. И там мне пришла в голову идея из всей этой истории сделать отечественный блокбастер. С современными ритмами, широкоформатный. О том, как наш автомобиль устанавливает мировой рекорд в скорости. (Единственный заезд машины ХАДИ-9, сконструированной инженерами Харьковского автодорожного института, состоялся на съемках фильма «Скорость». – Прим. авт.)

– А музыка, ритмы? 1982 год – рок не в чести…

– Да… Я почему-то подумал об Андрее Макаревиче и его «Машине времени». Они только-только начали появляться на публике после полуподпольных концертов. Однажды у них был концерт в «Юбилейном». Ажиотаж страшный! Но мне удалось попасть на выступление. Потом, уже за кулисами, переговорил с Андрюшей. Он очень хорошо воспринял мою идею. К тому же для группы появлялась возможность заявить о себе, так сказать, во весь голос. Было понятно, что картину увидит большое количество молодежи. Кстати, за финальную песню Макаревича «Я с детства склонен к перемене мест» мне тогда от вашего брата-журналиста очень досталось.

– На этом ведь ваше сотрудничество с Макаревичем не закончилось?

– Нет. Помимо «Скорости» он написал музыку к моим еще четырем фильмам.

– В вашей творческой биографии была еще одна лента, прокат которой, можно сказать, не состоялся…

– Вы, наверное, о триллере «Псы»? Благодаря этому фильму я начал работу в независимом продюсерском кинематографе, став в ту пору среди своих коллег белой вороной. Так вот, однажды ко мне подходит Ада Ставиская (она у меня была заместителем директора на картине «Без мундира», а потом организовала свою кинокомпанию «Панорама»), спрашивает, нет ли у меня каких-то свежих идей. А у меня как раз лежал нереализованный наш с Аркашей Красильщиковым проект. Он о том, как после Гражданской войны в одном опустевшем городе начали хозяйничать одичавшие собаки и волки. И на борьбу с ними сформировали специальный отряд. Вот с этой идеей я и пришел в маленькую комнатушку, которую тогда занимали «Панорама» и Ада Ставиская. Вы знаете, работу у нее я считаю своими лучшими годами в жизни. И нисколько не жалею, что тогда сделал решительный шаг, уйдя с «Ленфильма». И из государственного кинематографа. «Псов» сняли в рекордные 21 день. Съемки проходили в Туркмении, в том числе и на бывших урановых рудниках. Но история на этом не закончилась. Всесильный Главк кинопроката категорически отказался брать ленту к показу. «Чересчур жестоко», – сказали нам. И тогда мы решили пойти на телевидение. В только что зарождавшуюся ВГТРК. То ли 7, то ли 8 ноября 1989 года, точную дату не помню. Фильм показали на «второй кнопке». Я смотрел ленту в одной комнате, а мама с отцом – в другой. Как только показ закончился, открылась дверь и в мою комнату вошла мама с бутылкой водки в руках. Поставила на стол. А спиртное тогда выдавали по талонам. Это для меня в ту пору было высшей оценкой сделанной работы.

– Вы, я знаю, большой поклонник спорта номер один в нашей стране, то есть футбола. За «Зенит» болеете давно. Как вам последние тренерские перестановки и скандалы в российском первенстве?

– Ну, до итальянского чемпионата, где в командах тренеров меняют как перчатки, нам еще далеко, правда, потихоньку мы к ним приближаемся. Что касается «бананового» скандала с Роберто Карлосом, то это просто возмутительный случай. В свое время классик русской литературы Владимир Короленко дал такую характеристику Махно: это среднеарифметическое украинского народа. Так вот, перефразируя классика, я скажу про этот злосчастный банан: это среднеарифметическое настроение толпы.

– И панацеи нет?

– К сожалению, только плеть. Впереди у нас чемпионат мира по футболу 2018 года. Власти должны предпринять какие-то кардинальные меры по борьбе с расизмом. Иначе мы получим непредсказуемые события. А вообще-то, наблюдая за последними событиями в нашем футболе, я бы порекомендовал ФИФА еще раз крепко подумать: доверять ли нашей стране проведение чемпионата мира?