В России поднимется пена протеста?

Кому выгоден новый «антипивной» закон и к чему он может привести, когда вступит в силу

На прошлой неделе пиво официально признали алкогольным напитком, поставив его, таким образом, в один ряд с водкой – соответствующий закон, одобренный обеими палатами парламента, подписал Дмитрий Медведев. Новый статус пива – это запрет на его продажу в маленьких торговых павильонах, на рынках, вокзалах, автозаправках, в аэропортах… Купить пиво можно будет только в магазинах, ресторанах и барах. Но даже в магазинах его нельзя будет приобрести с 11 вечера до 8 утра (только в барах). Эти ограничения в полной мере вступят в силу с 2013 года. А уже с 2012 года будет введен запрет на употребление пива во всех общественных местах, кроме заведений общепита.

Аргументы сторонников этой затеи очевидны: они полагают, что любые ограничительные и запретительные меры будут способствовать оздоровлению нации. Но у нового закона сразу появилось немало противников – и их контраргументы более разнообразны.

О них и поговорим.

Степан Морозов, публицист

Наши правители опять все перепутали: на этот раз кому-то пришло в голову, что борьба с пивом есть борьба с пьянством. Хотя убежден, что на самом деле все ровно наоборот: чем меньше в России будут пить пиво, тем быстрее все мы сопьемся и деградируем. Поясню.

Россия, как известно, – это огромный такой клубок на перекрестке миров. С одной стороны – Азия, с другой – Европа, с одной – южные народы, с другой – северные. Куда нам идти, что пить? На севере пьют, что покрепче, в центральной Европе – хлещут пиво, в южной – вино, мусульмане – вообще не пьют. Два последних варианта нам категорически не подходят – так уж получилось. Остается простой выбор: водка или пиво. Третьего не дано.

Почему в Испании или Франции, где пьют побольше нашего (в пересчете на абсолютный алкоголь), не поднимают вопрос борьбы с пьянством? Да именно потому, что там пьют легкие вина. А почему этот же вопрос не стоит в Чехии или Германии? Потому что там пьют пиво. Пьют литрами, но не спиваются. Ну вот культура пития у них такая! Вот и нам бы такую культуру внедрять и поддерживать – ан нет!

Однако почему они не спиваются-то? А очень просто. Возьмем, для примера, светлое классическое пиво крепостью 4 градуса. Чтобы таковым пивом набрать эквивалент столь почитаемой у нас 40-градусной «поллитры», придется выпить аж десять бутылок. Даже если кто и потянет такой бочонок, то на его поглощение у него уйдет (если, конечно, не метить в Книгу рекордов Гиннесса) ну как минимум часов пять (это у самых тренированных) – так что к моменту распития последней бутылки от первой в голове не останется и следа: настоящий хмель уходит быстро.

Подчеркну: речь идет о качественном напитке крепостью не выше 4–5 градусов (пять – уже, пожалуй, многовато). Что же касается популярных у нас «ершей», которые почему-то теперь называются пивом, то тут вопросов нет: эту бормотуху давно было пора приравнять к портвейну – эффект тот же. А вот легким пивом напиться до поросячьего визга практически невозможно. Здоровье, если слишком усердствовать, конечно, подорвешь, но запойной свиньей не станешь.

Однако у нас никак не могут или не хотят понять (или делают вид, что не могут), что все эти антиалкогольные кампании приводят не к снижению потребления алкоголя, а лишь к изменению структуры этого потребления. Так что весь вопрос только в том, что именно мы будем пить.

Даже уже сейчас, когда стоимость бутылки доброго пива подбирается к цене за бутылку водки (немыслимо!), воспитать культуру «цивилизованного пьянства», понятное дело, затруднительно. А уж когда на пути пива начинают городить еще и дополнительные барьеры, то лично у меня возникает подозрение, что нам сверху просто подают этакий сигнал: «Жрите водку, спивайтесь и дохните – все равно на всех пенсий не хватит!»

Потому что ни о какой борьбе с пьянством не может быть и речи, когда любой забулдыга, который имеет хотя бы 3 тысячи рублей в месяц, может кушать водочку, вообще не просыхая. Но на нее, родимую, у нас замахнуться не смеют: она же, беленькая, хлеб и соль земли русской! А пиво… Из-за пива бунтов не будет – рылом не вышли.

Антон Шандоров, собкор «НВ» в Германии

–Говорите, пора нам ввести ограничения на продажу пива? – Сильке Швартау, представитель Центра защиты прав потребителей Гамбурга, смотрит на меня как на марсианина. – А, простите, зачем?..

– Ну как же! – провоцирую собеседницу, по роду службы призванную защищать любые права потребителей, в том числе и их неотъемлемое право на здоровье. – Ведь известно, что ежедневное употребление пива может спровоцировать цирроз печени!

– Вы правы, – отвечает собеседница, по-прежнему недоуменно разглядывая корреспондента «НВ». – Но, думаю, ограничения на продажу пива ни к чему хорошему не приведут.

А были ли они вообще – такие ограничения в истории Германии? Да, разумеется, как сейчас на памяти: первое и последнее – в… 1516 году. В те времена слишком уж много развелось пивоваров-бракоделов. Вот тогда-то в отдельных княжествах и ввели законодательный запрет на реализацию пенного напитка в ночное время. Впрочем, запрет просуществовал недолго – в том же 1516 году немецкие пивовары «подписались» под местным законом о чистоте пивоварения, изгнали из своих рядов халтурщиков, и воодушевленные представители всех сословий вновь получили возможность потреблять качественный напиток: в любое время суток и согласно своим потребностям.

Сегодня стандартная цена бутылки пива в немецком магазине – 30–60 евроцентов (12–24 рубля). Покупая ее, немец уделяет внимание надписям на этикетке, свидетельствующим, что пиво прошло сертификацию, всевозможные контроли и, возможно, награждено премиями за качество. И потребляет пиво весело и культурно. А именно: сколько бы ящиков пива ты ни выпил, это веселое настроение просто-напросто предписано негласным кодексом – в Германии на пивного дебошира, нарушающего покой мирных бюргеров, будут смотреть в первую очередь даже не как на правонарушителя, а как на… иностранца. Местные пьют пиво, чтобы по-доброму расслабиться, погорланить песни, никому при этом не досаждая, и поговорить душа в душу.

Культура пития здесь прививается, в прямом смысле слова, с младых ногтей. Так, в средней школе города Варендорф дети… варят пиво на уроках химии. Мало того что они узнают химические тонкости процесса и изучают основы весьма популярной в Германии профессии пивовара – попутно дети постигают тот самый негласный кодекс и заучивают «литраж», безопасный для здоровья.

…Напоследок должен сделать признание: ваш корреспондент писал этот текст, находясь в немецкой редакции, и… под кружку-другую пива. В Германии, да не покажется это странным, нет никаких законов, ограничивающих употребление хмельного напитка в ходе трудового процесса: лишь бы не страдало качество работы.

Сергей Тачаев, заместитель редактора отдела спецпроектов «НВ»

Закон, по которому пиво безо всяких оговорок приравнивается к алкоголю, по сути протащил Геннадий Онищенко. Водочное лобби торжествует…

Главным санитарным врачом страны господин Онищенко стал осенью 1996 года. Стал – и незамедлительно принялся рассуждать о вреде именно пива. И молодежь, мол, легко на него подсаживается, и пивной алкоголизм в подростковом возрасте становится тяжелой болезнью уже через два-три года. За 15 лет в должности главного санитара страны (а с 2004 года и главы Роспотребнадзора) Геннадий Григорьевич произнес немало пламенных речей о вреде пива. И ни разу – о вреде водки и прочих крепких напитков. Странно…

Пивные лоббисты в Госдуме только за последние десять лет сумели отбить аж пять попыток приравнять пиво к крепкому алкоголю, но на этот раз не сладили: о своем отношении к пиву публично заявил Дмитрий Медведев…

А ведь согласно опросам, пиво у нас любят 75 процентов мужчин и 40 процентов женщин. Те же соцопросы, кстати, показали, что основными потребителями пива являются вовсе не тинейджеры, как утверждает Геннадий Онищенко, а сформировавшиеся граждане в возрастном диапазоне от 25 до 45 лет.

Оборот пивного рынка в прошлом году в России составил около 500 миллиардов рублей, а «пивные» налоги, поступившие в бюджеты всех уровней, превысили 100 миллиардов. Собираемость акцизов в пивоваренном секторе составляет 99 процентов. Ведь никому и в голову не приходит «варить» пиво в кустарных условиях, а вот бодяжить «водку» в грязном подвале – это пожалуйста. В прошлом году от потребления алкогольных суррогатов в нашей стране погибли 15 тысяч человек. А после того как пиво перестанут продавать в ларьках и ночью, производство левой водки и связанные с этим отравления станут еще более массовыми.

– Приравнивание пива к крепкому алкоголю приведет к снижению объемов производства пива, – считает директор Центра исследований федерального рынка алкоголя Вадим Дробиз. – После трехкратного повышения акцизов на пиво, которое произошло в январе 2011 года, производители и так уже оказались на грани выживания. А новый законопроект, который можно назвать победой водочного лобби, может попросту угробить отрасль.

Пока в восточной и даже северной Европе пьющие люди активно переходят на так называемый южный тип потребления алкоголя (вино и пиво), в нашей стране антиалкогольная кампания в последние годы носит ярко выраженный антипивной характер. Примечательно, что новые драконовские акцизы и правила продажи не касаются слабоалкогольных тоников и прочих «энергетиков». А ведь самый большой вред, особенно неокрепшему организму, как уверены специалисты, приносят именно эти напитки с непонятным химическим составом.

После вступления в силу новых поправок бутылка пива подорожает минимум на 10 рублей. Получается чудовищный коэффициент: три бутылки пива – одна бутылка водки! В советские времена, напомню, было один к десяти.

Алексей Третьяков, глава Ассоциации малого и среднего бизнеса в сфере потребительского рынка в Санкт-Петербурге

Приравнивание пива к алкоголю влечет за собой настолько серьезные изменения в порядке его розничной продажи, что остатки независимой мелкорозничной торговли могут и не пережить. Доказать это несложно. Наше петербургское законодательство требует, чтобы алкоголь продавался только в капитальных зданиях, а значит, пиво исчезнет не только из «палаток и киосков», но и из больших павильонов и торговых зон, которые к капитальным сооружениям не относятся.

При этом малая торговля потеряет не одну статью дохода – продажа пива, – а сразу несколько. Давно уже высчитано, что рубль, заработанный на пиве, дает три рубля с продаж других товаров. Иными словами, человек, покупая в павильоне бутылку пива, здесь же берет хлеб, колбасу, бакалею и так далее. А поскольку малая торговля и без того находится на грани рентабельности (из-за суммарного гнета налогов и административной ренты), такого падения выручки может и не пережить.

Кроме того, поскольку индивидуальным предпринимателям реализовывать алкоголь запрещено, та же участь постигнет и многие магазинчики в капитальных зданиях. Разумеется, они могут попробовать перерегистрироваться в ООО, но это – время, деньги, дополнительные расходы на адаптацию к иным системам налогообложения. К тому же маловероятно, что овчинка в этом случае стоит выделки: ночная торговля без пива экономически бессмысленна, а дневной выручки до уровня рентабельности может и не хватить.

Но и это еще не все. Изменения, внесенные в федеральный закон, дают широкие полномочия региональным властям на его ужесточение. А поскольку мы знаем, как городская власть «любит» малую торговлю, особых сомнений в том, что она воспользуется этим правом, нет. За усердие, как говорится, не наказывают. Особенно если это усердие в пользу сетевых магазинов, которые становятся фактически монопольными продавцами всей алкогольной продукции.

Таким образом, последствия для малого бизнеса очевидны – сотни разоренных предпринимателей. Но пострадают и все горожане: отмирание малого формата торговли – это рост монополии сетевиков, ухудшение конкурентной среды. А дальше известное с советских времен: «Вас много – я одна, что завезли – тем и торгую». Надо понимать, что, так же как изъятие фундамента влечет за собой обрушение всего дома, так и изъятие пива из ассортимента мелкой розницы приведет к пропаже молока, хлеба, колбасы, овощей и других продуктов повседневной необходимости – потому что торговые точки, где они продавались, закроются по причине нерентабельности.

Словом, понятно, что все это не имеет никакого отношения к борьбе за здоровье нации, а лишь фиксирует очередную победу в бесконечной войне «водочных королей» с «пивными баронами». И, разумеется, сети не были бы сетями, если бы в этой мутной водичке не попытались бы еще раз выловить свою рыбку в виде «окончательного решения мелкорозничного вопроса». Но за тягу транснационального сетевого ритейла к сверхприбылям в очередной раз заплатим мы все.