«С этой властью я работать не буду!»

О том, что творилось во время путча в Москве и Ленинграде, написано много. А о том, что происходило в эти дни в сибирской глубинке, рассказал «НВ» Борис Сергеевич Малышев, который был тогда председателем городского совета Тынды – столицы БАМа, Байкало-Амурской магистрали. О Малышеве, выпускнике Московского института инженеров железнодорожного транспорта, много потрудившемся на строительстве железных дорог в Сибири, в одной из своих книг писал хорошо с ним знакомый знаменитый писатель Анатолий Приставкин. И именно Борис Сергеевич придумал название партии «Демократический выбор России», которое озвучил Егор Гайдар.

– Я узнал о путче от одного из депутатов – он позвонил, сказал, чтобы включил радио. Послушал. И первая мысль – это война! Гражданская война. Я был убежден, что дело кончится ею, потому что тогда казалось, что гэкачэписты и Москву захватили, и Ельцина взяли. Решил собирать горсовет. Но вначале выступил по радио, обратился к гражданам Тынды с призывом собраться, потому что в стране произошел переворот. К тому времени я был уже убежденным демократом, хотя до этого 33 года состоял в КПСС. Честно, с юности мечтал построить настоящий социализм. И сколько было таких, как я. Но ничегошеньки не получалось. После общения с серьезными экономистами-рыночниками, после поездки в Америку пришло понимание – ничего и не получится. Система привела страну на грань голода. Пустые прилавки в магазинах – одна из самых главных причин, по которой народ не поддержал коммунистов, возжелавших сохранить свою власть. Я много агитировал за рыночную экономику. Говорил мужикам: «Будет рыночная экономика – и пива будет навалом». Они, правда, острили: «И тогда не будет, мы его все сразу выпьем».

В общем коллегам-депутатам я заявил, что с этой властью, то есть с ГКЧП, работать не буду. Выступил еще и по телевидению, опять призвал к сопротивлению путчистам. К этому времени уже стало ясно, что Ельцин не арестован, он в Белом доме. И мы, депутаты Тындинского горсовета, приняли резолюцию, которую я набросал на бумаге. Бережно храню этот документ. Вот он: «1. Государственный комитет по чрезвычайному положению считать незаконным органом, а его действия – попыткой государственного переворота с целью остановить происходящие в стране прогрессивные политические и экономические преобразования. 2. Призвать жителей города к спокойствию и выдержке, объявить, что на территории города действует законно избранный городской Совет и его исполнительный комитет, действуют законы РСФСР, законы СССР, в той мере, в которой они не противоречат законам РСФСР, акты президента, Верховного Совета и правительства РСФСР. 3. Потребовать немедленного выступления президента СССР Горбачева перед народом. 4. Верховному Совету СССР привлечь к ответственности организаторов попытки государственного переворота по советским законам. 5. Довести до сведения командования и военнослужащих Тындинского гарнизона МВД и КГБ решение собрания народных депутатов о неукоснительном исполнении законов РСФСР и СССР. 6. Требуем немедленно возобновить работу российских средств массовой информации». Только два коммуниста из 41 участника депутатского заседания воздержались от голосования за эту резолюцию.

Вечером зашел в магазин, там два немного поддатых мужичка ко мне подходят: «Ты Малышев? Ты нам первый сказал, что это переворот. Спасибо тебе».

Наутро полетел в Благовещенск, там тоже выступил по радио, встретился с депутатами. Они обсуждали, нужна ли всеобщая забастовка. Говорили: «Какая забастовка, урожай убирать надо». Я им: «Ну, вы доубираетесь!»

А когда узнал о провале ГКЧП – это был такой кайф!..

Сейчас Борис Сергеевич живет в Петербурге. Он по-прежнему считает, что в августе 91-го было сделано великое дело. Уверен, что путч не был инсценировкой, «опереткой», все в те дни складывалось очень и очень серьезно. И что при всех своих ошибках и Горбачев, начавший перестройку, и Ельцин, повернувший страну на рыночный путь, поступали правильно, по-другому было нельзя.

– В 2001-м, когда отмечалось 10-летие победы над путчистами, я встречался в Благовещенске с депутатами-демократами. Многие из них были разочарованы: «Мы ничего не получили». «А вспомните, что вы имели? Очереди, пустые прилавки, бесперспективность», – отвечал я. В конце советской власти мне казалось, что перед нами – стена, которую не сломать. Однако сломали, и стремительно. Да, с мучительными переживаниями и заблуждениями все происходило. Но для меня лично самые страшные люди – те, которые уверены на сто процентов, что знают, как переделать мир. К примеру, сколько народу до сих пор восхищается Че Геварой, носит майки с его портретами. Да, он хотел построить свой социализм, ради этой идеи не останавливался ни перед чем. И стал обыкновенным убийцей…