О чем поем?

Фестиваль Earlymusic, ежегодно украшающий сентябрь пышными музыкальными увеселениями, достиг зенита: смысловым его центром стал концерт, прошедший в зале Капеллы

«Апофеоз барокко» – так назван знаменательный день в красочном буклете фестиваля. И понятно, откуда взялось название: вослед блистательному ансамблю Уильяма Кристи Les Arts Florissants («Цветущие искусства»), приезд которого стал самым выдающимся событием прошедшего Года Франции в России, в Петербург прибыл La Simphonie du Marais – ансамбль, основанный бывшим флейтистом «Цветущих искусств», Хьюго Реном, в 1987 году. Название затейливо: первое слово – симфония – типично для обозначения инструментального ансамбля в эпоху барокко. Второе – Marais – означает поэтичнейший район Парижа, Марэ, где сохранилось множество барочных зданий и площадей.

Ансамбль, составленный из 17 музыкантов и нескольких солистов, а также танцевальной труппы, прибыл в Петербург в усеченном виде: ни танцев, ни балета. На сцену вышли семеро музыкантов – струнный квартет, клавесин, блок-флейта и лютня – и три певца: тенор, баритон, бас, одетые в броские костюмы мольеровского театра. «Мнимый больной» – последняя комедия-балет Жана-Батиста Мольера, в которой он вышел на сцену, – писалась в содружестве с Марком-Антуаном Шарпантье.

Конечно, саму пьесу не играли: только музыкальные интермедии к ней и отдельные вставные номера типа серенады Спаккамонте («Хвастуна»), серенады ростовщика Панталона, сцены Полишинеля со стражей и разнообразных увертюр. Музыканты La Simphonie играли и пели в целом хорошо: конечно, не так изысканно и перфектно, как музыканты «Цветущих искусств», но вполне выразительно, с должной эмоциональной отдачей, порой изящно, порой грубовато, в лирических местах – не без трепета. Представление предварила траурная Эклога, посвященная смерти Мольера: дело в том, что автор пьесы успел сыграть в ней всего 4 раза, а после четвертого представления почувствовал себя плохо и умер прямо на сцене.

Однако комический эффект от разыгрываемых сценок с мнимым больным, псевдодокторами, поющими о клистирах и таблетках, был безнадежно потерян. Не помогли ни маски итальянской commedia dell’arte, ни живость мизансцен. Русскоязычная аудитория, в которой лишь единицы понимали по-французски, решительно не могла взять в толк, почему это актеры корчат преуморительные рожи, смешно таращат глаза и гоняются друг за дружкой по всей сцене. Перевода не было: ни титров на специальном табло, ни даже текста диалогов и серенад в программке. Самой программки тоже не было. Так что оставалось лишь гадать, какова структура концерта, кто есть кто и кто там о чем поет. И что вообще происходит на сцене.

Даже имена певцов остались неизвестны. Не помогло и вступительное слово, которое Хьюго Рен в отчаянной попытке спасти положение произнес перед началом представления. Достойного переводчика для него не нашлось: девица, вышедшая на сцену, мялась, жалась и толком ничего перевести так и не смогла. Лишь перед вторым отделением нашли достойного переводчика: но было уже поздно.

Оставалось лишь внимать сладостной музыке Шарпантье, притоптывать ногой в такт бойким танцевальным эпизодам, удивляться фирменной тремоляции в голосах – например, когда актеры изображают испуг. И гадать, с чего это вдруг актер вылез в обличье дряхлой старухи и запел по-итальянски.

Впрочем, подобные накладки и недоделки вполне типичны для стиля работы фестиваля Earlymusic. Из года в год, предлагая публике великолепные, концептуально выстроенные афиши, в которых красуются ведущие аутентичные ансамбли и исполнители, проводя последовательную агитацию за исторически информированное исполнительство и приобщая публику к замечательным образцам музыки Средневековья и барокко, организаторы фестиваля – и прежде всего Андрей Решетин – не дают себе труда и времени подумать о деталях. О таких мелочах, как правильная подача информации на сайте, или подготовка программки, или перевод. В результате концерт, который мог бы стать потрясающим событием, повеселить, развлечь, рассмешить, попросту «не выстрелил». Вернее – выстрелил вхолостую, рассыпав свой эмоциональный заряд в пустоту, почти не достигнув цели.