Виталий Мутко: «После Ванкувера думал, что меня расстреляют!»

Министр спорта дал эксклюзивное интервью «НВ»

Виталий Мутко вступал в должность главного спортивного чиновника страны накануне зимней Олимпиады в Ванкувере, которая стала самой провальной за всю историю российского спорта. Не удивительно, что после Игр именно на министра спорта обрушился град критики. А спустя чуть более года после канадского провала нашей сборной, нынешним летом во время традиционного отчета Виталия Мутко перед депутатами Госдумы даже прозвучали призывы отправить министра спорта в отставку. Тем не менее Виталий Леонтьевич пока пост за собой сохранил, а в эксклюзивном интервью «НВ» признался, что прекрасно понимает, какие проблемы ему и возглавляемому им министерству нужно решать в ближайшее время. Как понимает и то, что ошибки предыдущих двадцати лет за пару месяцев и даже за пару лет не исправить. О том, как должен развиваться спорт в России и что для этого уже делается, Виталий МУТКО рассказал «НВ».

– Виталий Леонтьевич, вы – министр не только спорта, но еще туризма и молодежной политики. Каков удельный вес времени, которое вы тратите на каждое из этих направлений?

– Все зависит от ситуации. Вот недавно у наших туристов были проблемы в Болгарии, так я несколько дней только этим и занимался, включая выходные. Но, откровенно говоря, приоритетом для меня является спорт. С этого я начал. Не успел прийти – олимпийский Ванкувер. Думал тогда, что меня расстреляют! Скажут, что и часовню я разрушил…

– Да нет, это было до вас – в XIV веке!

– Но, к сожалению, все считали, что я виноват. И демографию в стране я ухудшил, и за 15 лет развалил весь спорт, и систему подготовки, и не строилось в стране ничего из-за меня. Такое было ощущение… Хотя результат в спорте, каков бы он ни был, он наш, общий. Если мы в семьях не сделаем спорт приоритетным, не подтолкнем детей в секции, ничего и не будет. Я же не найму инопланетян! Меня многие призывают натурализовать иностранных спортсменов. Но надо понимать, что тебе лучшего никогда не отдадут.

– А как же корейский олимпийский чемпион по шорт-треку Ан Хён Су, который будет выступать за Россию?

– Кореец получил сложнейшую травму, а когда восстановился – оказался практически никому не нужен. А у человека есть амбиции, он стремится себя реализовать, доказать, что рано его списали. И у него есть огромное желание посвятить себя развитию этого вида спорта. Почему же нам это не использовать? Мы рассчитываем на него и в будущем – как на тренера. У нас зимний спорт находится в сложнейшей ситуации. Из 13 зимних видов мы конкурентоспособны только в пяти. И на ситуацию в остальных мы в последние десятилетия никак не реагировали. Да и некому было реагировать – органы управления физической культурой и спортом с 1991 года менялись 17 раз!

Конечно, наша задача – все восстановить. Но быстро это сделать не получится. Шорт-трек, фристайл, керлинг, сноуборд – это те виды, которые надо развивать, а в них появляются еще новые дисциплины, названия которых даже выговорить проблематично. Прыжками с трамплина у нас всего 5 мужчин занимается, а уже женские прыжки ввели в олимпийскую программу. Так эти три медали уже сейчас можно повесить американцам на шею. Мы сами даем конкурентам огромную фору. 86 комплектов наград разыгрывалось в Ванкувере – и в 56 случаях мы просто смотрели, как люди делят медали. А в 30, которые были с основания Олимпийских игр, страшная конкуренция. И мы боремся за эти «слезы». Если говорить о технических видах, в частности о бобслее, то у нас есть только один Саша Зубков, и мы молимся на него, дай Бог ему до Сочи без травм пройти. Потому что после него – выжженное поле.

– Но до Сочи, в отличие от Лондона-2012, еще есть два года.

– Вы же понимаете, что стать олимпийским чемпионом за два года невозможно. Думаете, Саша Хорошилов, который сейчас в горных лыжах 35–37-й в мире, завтра проснется чемпионом? У нас есть талантливые ребята в прыжках с трамплина – Корнилов, Карелин, – и что же, завтра они обыграют всех австрийцев? Мы надеемся на это, но я же реалист, и я хочу, чтобы все в стране были реалистами. Ближайший зимний сезон будет ключевым. Через год в это же время позвоните мне – и я скажу, каковы будут наши перспективы в Сочи.

– А о перспективах в Лондоне уже можно спросить?

– Я рассчитываю, что наша команда в Лондоне числом будет не меньше, чем в Пекине. Но говорить о первом командном месте мы сможем только тогда, когда восстановим свои возможности, в частности, в велоспорте – это 14 золотых медалей, а если добавить маунтинбайк, то 18. В академической гребле – 14 медалей, а у нас только два экипажа пока отобрались на Игры. К сожалению, и эта часовня была разрушена до меня. В плавании разыгрывается 34 комплекта, и американцы, как это ни прискорбно, берут себе 14. И догоняй их потом! В прыжках в воду 8 медалей – и практически все забирают китайцы. Пулевая стрельба, спортивная гимнастика, фехтование… пока мы отстаем здесь. Будем бороться за место в тройке, и нашими конкурентами будут помимо США и Китая также Германия, Франция и Великобритания.

– Недавно в Саранске прошел международный форум «Россия – спортивная держава». Решено, что в разных регионах нашей страны будут целенаправленно развиваться отдельные виды спорта. Когда эта программа стартует?

– А она уже стартовала. И во время форума в Саранске мы подписали соглашения с десятью регионами. Есть и особая задача – быть конкурентоспособными на мировой спортивной арене. И без активной работы по подготовке резерва в регионах мы не сможем ее решить. С 1991 года примерно по 2006-й у нас не было ни возможностей, ни времени, да и приоритеты так не расставлялись. Мы физическую культуру упустили! Ухудшились и показатели, система управления спортом поменялась, исчезли спортивные общества. Возник ряд серьезных проблем. Только в 2006 году принята программа развития спорта, а в 2009-м мы утвердили стратегию этого развития.

Мы определили приоритетные виды спорта, так называемые опорные, чтобы регионы уделили им особое внимание. Работа велась два года. Взяли три последние спартакиады учащихся, проанализировали составы сборных команд по олимпийским видам спорта, обратились к регионам, чтобы они высказались, какие виды они для себя считают наиболее важными, исходя из традиций, наличия базы, тренерского состава, результатов. Все эти факторы проанализировали. Каждый регион получил от 5 до 15 видов спорта. Решением правительства на эту работу в текущем году выделено около миллиарда рублей. Около 600 миллионов направили на возмещение затрат на вызовы спорт-сменов в сборные, 400 миллионов – на субсидии регионам по базовым видам спорта. Они должны поступить школам, которые их развивают. Еще 250 миллионов выплатили в Фонд поддержки олимпийцев. Таким образом, впервые в истории мы сделали некий заказ на подготовку членов сборных команд.

В следующем году мы все это повторим – расходы будут прописаны в бюджете. Как минимум 2 миллиарда рублей в Федеральной целевой программе развития спорта мы будем резервировать на создание материальной базы. Например, для Красноярского края опорные виды – лыжи и биатлон, и сейчас строительство Академии биатлона финансируется совместно с регионом. За три-четыре года эту систему по воспроизводству спортсменов отладим четко.

Такое же соглашение будет подписано с Петербургом. Допустим, одним из базовых видов определена художественная гимнастика. Центр на Петровском острове будет включен в программу, и ему специально выделят средства из федерального бюджета в дополнение к региональному финансированию. Подготовка одного кандидата в сборную обходится примерно в 750 тысяч рублей. И если в этой школе будут пять кандидатов, она получит 3,5 миллиона.

Вообще вся система в спорте высших достижений меняется. Вот питерский мальчик Леша Дмитрик стал серебряным призером чемпионата мира по легкой атлетике – и сразу вся система стимулирования на него начинает работать. У него совсем другая заработная плата с того момента, как он сошел с пьедестала. Дальше он получит призовые, грант от Фонда поддержки олимпийцев. И я рассчитываю, что регион как минимум поможет человеку с жильем, решит его проблемы. К сожалению, не все регионы это делают, порой и в Петербурге эти вопросы не решаются.

Мы обязали все регионы страны перевести специализированные детские школы с муниципального уровня на региональный. Потому что у муниципалитетов часто денег на школы нет. Многие учебные заведения переведем из образовательной системы в систему спорта, тем самым выстроив своего рода пирамиду. Система подготовки будет регулироваться Законом о спортивном резерве. Впервые Министерство спорта получает право писать образовательные стандарты. И мы будем требовать освоения единой методики – как делают китайцы: в любой школе люди готовят спортсменов по одной методике.

Создается новое бюджетное учреждение – центр подготовки спортивного резерва страны. Рассчитываем выделить около трех тысяч ставок. Ребят, которые в возрасте 13–14 лет переходят на этап спортивного совершенствования, будет по стране, допустим, 9 тысяч. И они получат стипендии из федерального бюджета, будут у нас на контракте, обеспечим их медициной. А на следующем этапе они смогут перейти в систему сборных. В свое время что-то подобное было в Советском Союзе. Спортивные общества ЦСКА, «Спартак», «Локомотив» могли выступать на чемпионатах мира и Европы одними только своими силами, потому что охватывали все 15 республик.

– Сейчас есть как минимум два общества – у РЖД и «ЛУКОЙЛа». И они пытаются строить подобную систему, развивая не только футбол.

– Нужно выразить огромную благодарность Владимиру Якунину, сохранившему «Локомотив». У него в системе есть все – от подготовки резерва до профессиональных команд. Более или менее сохраняется «Динамо», мы с ними подписали соглашение. ЦСКА не до конца разрушен, есть по крайней мере материально-техническая база. Другие общества, к сожалению, пошли в коммерцию, превратили школы в инвестиционные проекты. В Петербурге на Крестовском острове вместо стадиона построили игровой зал и громадный дом! Зато все заработали! Возьмите профсоюзные гребные клубы, парусные – там только бизнес. И юридически ничего сделать нельзя. Может, и хорошо, что в стране собственность хоть как-то защищается. Но у этих общественных организаций должна быть какая-то ответственность перед страной, перед людьми. Не знаю, почему члены этих организаций молчат и наблюдают за тем, как их руководители зарабатывают.

Я недавно был в Иркутске, там один на весь город профсоюзный стадион. И там прямо в зале идет торговля. Рынок в спортзале! Рыдать хочется. А скажешь об этом руководителю – он ответит, что ему свое хозяйство содержать надо. В Челябинске в спортивном клубе открывают автовокзал! А мы из правительства, к сожалению, не можем опуститься до уровня каждого муниципалитета, мы только задаем параметры развития и стимулируем регионы на работу.

– В Петербурге по крайней мере превращать спортивные сооружения в рынки прекратили.

– Если говорить о Петербурге с точки зрения развития физической культуры – и прежде всего материально-технической базы, – город смотрится неплохо. Школьные стадионы реконструируются, физкультурные комплексы строятся, привлекаются инвестиции. Но вот мы провели форум «Россия – спортивная держава» в Саранске. Там побывали и руководители питерского спорта и уехали оттуда расстроенными.

– Почему?

– Потому что темпы развития в Саранске и в Петербурге – это «две большие разницы». А ведь Саранск по своим параметрам – как один из петербургских районов. Возьмите хотя бы мой родной Кировский район: стадион Кировского завода практически не функционирует, сколько лет был закрыт стадион в Автово…

– Какие виды спорта станут базовыми для Петербурга?

– Город может вносить более существенный вклад в копилку российского спорта. Сейчас этот вклад очень скромный. В легкой атлетике есть только Наташа Антюх и Алексей Дмитрик. И ни одного чемпиона, если посмотреть на результаты недавнего чемпионата мира. А впереди Олимпиада в Лондоне. Да, есть молодые девчонки – Назарова, Зайцева, Богданова в многоборье... Но Петербург должен стать столицей российской легкой атлетики! У нас есть такие великие в прошлом пловцы, как Сальников, есть выдающиеся тренеры по плаванию. Есть наука, школа, бассейны появились. Конечно, мы ждем, чтобы здесь развивались водные виды. В художественной гимнастике у Питера богатые традиции, в прыжках на батуте. А мы батут сейчас потеряли, отдали его китайцам.

Зимние виды спорта должны развиваться. Не было ранее Олимпийских игр, чтобы мы не давали чемпионов в фигурном катании – до самых последних, в Ванкувере. Должны развиваться конькобежный спорт, лыжи. Традиционно питерские виды – это и академическая гребля, байдарка и каноэ, парус. Мы же на воде стоим! Я уже не говорю об игровых видах. В футболе у нас самая лучшая система подготовки. Вы знаете, как я отношусь к футболу и к «Зениту». До 2003 года, пока я не ушел, у нас пять-шесть игроков из числа воспитанников школ Петербурга ежегодно пополняли команду. А сейчас ничего нет: Канунников играет в аренде,

Ионов на втором плане. Да, в мире вы всегда найдете лучшего игрока – за деньги. А вот поработать, довести до ума своего…

– Новое правительство Петербурга уже обсудило бюджетные планы, и вдруг выяснилось, что основные расходы на достройку нового стадиона на Крестовском острове отнесены на 2013 год. И вестись строительство по-прежнему будет на средства регионального бюджета. Неужели столица не выделит денег?

– Мне не хочется рассказывать всю кухню питерского стадиона. Но правительство России не в стороне стояло. Есть некое взаимодействие федерального и регионального бюджетов. Но в Петербурге – а другие города такой свободы не получат – сами выбрали проект, сами определили цену и подрядчиков. Я далек от мысли, что в Петербурге что-то было сделано не так. Запуская чемпионат мира, мы везде будем в процессе. И хотим, чтобы ценовая политика строительства была понятна гражданам России, чтобы стоимость стадиона не выходила за рамки 9 миллиардов рублей. А в Петербурге цена стадиона очень приличная, потому что используются технические новшества – выдвижная крыша, выдвижное поле. И ресурсы, которые предоставлены городу, – я имею в виду налоговую базу – позволяют построить эту арену.

– Кстати, о чемпионате мира. Многие в России уверены, что денег будет потрачено много, а построят на них только стадионы, аэропорты и гостиницы. Но ведь среди требований к стране-организатору есть также и строительство современной автодорожной системы. Смогут ли питерские дачники к 2018 году с ветерком промчаться за город по современным автострадам в сторону Выборга, Пскова, Таллина?

– Безусловно, так и будет. Вообще, задача перед нами стоит уникальная – сделать так, чтобы затраты страны были минимальными. Поначалу подход был такой: каждый губернатор приходил и писал все что можно на триллионы рублей – и все это под эгидой чемпионата мира. Такие «хотелки» от 13 городов мы получили, и сейчас рабочая группа разбирается с этими документами. Конечно, такого размаха не будет, всем надо аппетиты умерить. Есть минимальные требования для проведения турнира – по количеству мест в гостиницах, по условиям проживания команд, по стадионам и тренировочным базам. Когда концепция будет утверждена, ее предъявят жителям каждого региона, в том числе Петербурга. Причем будет оговорено, что именно сделают собственно для чемпионата мира, а что должно быть сделано, даже если бы чемпионата не было. Конечно, потребуется реконструкция транспортной системы между регионами. В РЖД разработали серьезную концепцию. Она на несколько триллионов рублей! Но она уникальна. Конечно, всю ее мы не поддержим, но если бы ее всю реализовали, страна в 2018 году проснулась бы в другом измерении.

– Вы любите повторять, что футбол выполняет социальную функцию. Да, в регионах мало развлечений, но посещаемость, например, в первой-второй лиге такова, что плакать хочется. Разумно ли с этой точки зрения заниматься государственной поддержкой клубов?

– Поддерживать клубы надо, но в разумных пределах. Что иногда происходит? Государство начинает оказывать помощь, в том числе финансовую, а менеджмент клубов не может наладить нормальное регулирование футбольных процессов. Там действуют бесконечные агенты, там завышенные контракты игроков. И получается, что государство кормит менеджеров и агентов, а также их родственников, насоздававших компаний вокруг клубов. Когда-то в «Зените» я мечтал, чтобы болельщики стали акционерами, чтобы публиковались его бюджет, политика. Чтобы клуб был полностью открытым. И если бы все сделали так – вам не пришлось бы сейчас задавать этот вопрос.

Недавно в Екатеринбурге я присутствовал на открытии стадиона. С 2000 года он стоял на реконструкции. Сейчас его вместимость 27 тысяч, к чемпионату мира будет сделана надстройка до 44 тысяч – а затем ее демонтируют. Стадион в центре города. Он видел чемпионаты мира по конькобежному спорту, там играли в хоккей с мячом. Я был поражен тем, что на открытии зрителей было битком. И матч «Урала» с «Химками» получился потрясающим по накалу, по интриге. Получается, ответ на ваш вопрос нужно искать в том, насколько бескомпромиссна борьба, насколько красиво зрелище, которое демонстрируют команды. А многим нашим клубам, к сожалению, совершенно все равно, как к ним относится болельщик.

К сожалению, у нас в основном развиваются два города – Москва и Петербург. Но всю страну в них не переселишь, и надо создавать условия в Новосибирске, Красноярске, Хабаровске, Благовещенске и так далее. И если человек живет там и любит футбол, хоккей, баскетбол – почему он не может их там увидеть? Власти и об этом тоже должны думать. И ничего зазорного нет в том, чтобы государство разумно поддерживало в том числе и профессиональные клубы.

– Все были в восторге от вашей речи на презентации российской заявки на проведение чемпионата мира по футболу. В народе она называется «Летс ми спик фром май харт».

– Можно уже запатентовать и майки продавать!

– Как родилась эта речь?

– Я отвечал за продвижение заявки, а последний штрих в ней – это презентация. Сам четыре года был в исполкоме ФИФА и подумал так: а что было бы нужно мне, как члену исполкома, чтобы я окончательно убедился в правильности своего выбора? Англия и США были такими самоуверенными, мы же постарались, чтобы наша презентация была человечной. Мне обязательно нужно было выступать: я член исполкома, я с этими людьми четыре года, и если не выйду и элементарно к ним не обращусь, то они этого не поймут. Второй вопрос был: как выступить, о чем сказать? Выходить, как мой коллега из Испании, и читать речь о своей стране? Это было бы глупо. Речь должна была быть короткой и содержать главное. А главное в том – что в нашей стране и в Восточной Европе никогда не проводился чемпионат мира. И когда мы проведем его, он оставит нам огромное наследие и откроет новые горизонты. Затем встал вопрос: как выступать? На родном языке, с синхронным переводом? А носителей английского языка там всего два человека. И я понимал, что, как бы я ни говорил по-английски, остальные меня поймут. Я же общаюсь с ними без переводчика! С моей стороны это был знак уважения к ним, показатель того, что мы старались, готовились. Почему-то многие потом говорили, что им было стыдно, что я плохо язык знаю. Ну, хорошо, вышел бы я и выступил на шикарном английском. Это бы так не сыграло! А я почувствовал, что мы попали в точку.

– Правда ли, что ваша речь была записана русскими буквами?

– Неправда! Это провокации. Речь эта у меня лежит, ее можно посмотреть. Наоборот, английские тексты я читаю очень хорошо – язык я учил в свое время и в школе, и в мореходке.