Шанс России – в Евразии...

Владимир Путин выступил со статьей «Новый интеграционный проект для Евразии – будущее, которое рождается сегодня»

Нет никаких сомнений, что эта статья – программная: только что заявивший о своих президентских амбициях политик, который весной с большой долей вероятности станет главой государства, говорит о самом важном из того, чем он будет заниматься в старом-новом качестве. С другой стороны, это и давняя стратегическая программа Владимира Путина. С этой точки зрения нынешнее выступление не отличается от множества подобных. Например, от речи прозвучавшей 10 октября 2000 года в Астане, в Евразийском национальном университете имени Льва Гумилева: «Инструктивный заряд, который несут в себе евразийские идеи, особенно важен сегодня, когда мы выстраиваем подлинно равноправные отношения между странами Содружества Независимых Государств», – сказал тогда российский лидер. Теперь же становится очевидно, что евразийский вектор внешней политики Путина не изменился. Изменилась ситуация – и внутри-, и внешнеполитическая.

Тогда Россия все еще балансировала на грани распада, бывшие советские республики искали спасения (кто на Востоке, кто на Западе), а США уверенно становились мировым гегемоном. Выступление в Астане прозвучало до атаки на ВТЦ, до вторжений США в Афганистан и Ирак, до череды «цветных» революций. То есть до событий, явственно показавших, что в мире идет скрытая, но упорная борьба цивилизаций.

Сегодня, когда Штаты терпят поражение в ведущихся ими войнах, когда проявились неаппетитные плоды «бархатных» революций, а Россия, к удивлению многих, нашла в себе силы не только не распасться, но и продолжить свое развитие, слова Путина звучат куда более весомо. То, что было аморфной, неизвестно для чего созданной структурой – раздираемым противоречиями СНГ, – укрепилось изнутри «арматурой» договоров и институтов. Союзное государство России и Белоруссии, Организация Договора о коллективной безопасности, Евразийское экономическое сообщество, Таможенный союз, «единое экономическое пространство» – все это плоды изнурительных переговоров, изощренной дипломатии, суровой борьбы, большая часть которой скрыта от общества, как подводная часть айсберга.

Прав, прав был Редьярд Киплинг: «Когда все умрут, тогда только кончится Большая игра». И лишь изредка прорывается она на первые страницы газет и в новостные программы. Статья Путина – один из таких случаев. Именно в ней впервые четко озвучена истинная цель интеграции: Евразийский союз.

Это важнейшее заявление, и не потому, что, как предположили некоторые западные комментаторы, призывает к воссозданию СССР, – Путин уже посмеялся над этими опасениями. СССР принадлежит прошлому, и это было не первое государство, объединившее Евразию как геополитическое и суперэтническое целое. Был Тюркский каганат, Великий Монгольский улус, Московская Русь, Российская империя. И лишь потом СССР – неудачный эксперимент, закончившийся катастрофой.

«Инструктивный заряд, который несут в себе евразийские идеи…» Путину они прекрасно известны – не сомнительное евразийство, зачастую представляемое сегодня в России маргинальными фигурами, а фундаментальная научная школа Петра Савицкого, Георгия Флоровского, князя Николая Трубецкого, Георгия Вернадского, Льва Гумилева. И когда он пишет: «Мы предлагаем модель мощного наднационального объединения, способного стать одним из полюсов современного мира и при этом играть роль эффективной «связки» между Европой и динамичным Азиатско-Тихоокеанским регионом», то прекрасно понимает, что под «Европой» имеется в виду расползшийся на полмира Европейский суперэтнос, а под «Азиатско-Тихоокеанским регионом» – суперэтнос китайский, вновь становящийся доминантным в этой части планеты.

Так было уже не раз – евразийские народы между молотом и наковальней. И если не находилось этноса, способного сплотить их, великие соперники давили и покоряли. Сейчас устами Владимира Путина практически заявлено, что такой этнос по-прежнему есть – русский.

Речь идет, конечно, не об империи в ее примитивном понимании – мир слишком изменился, и изменения эти требуют новых государственных форм. Но что такое эта предложенная Путиным система национальных экономик и политикумов, связанная общими интересами, историей и взаимной доброжелательностью, система, способная составить конкуренцию другим подобным, поджимающим с Востока и Запада? Не это ли есть прообраз государства будущего, встроенного в глобальную мировую систему, от которой уже никуда не денешься, но в то же время имеющего приоритетом национальные интересы? В нашем случае – интересы этносов, входящих в евразийскую общность.

За восемь лет до речи Путина в Астане и за 19 лет до статьи в «Известиях» великий ученый сказал в своем последнем интервью: «Знаю одно и скажу вам по секрету, что если Россия будет спасена, то только как евразийская держава и только через евразийство» (дайджест социального соразмышления «Социум»

№ 5, 1992). Эта фраза – научное и гражданское завещание Льва Гумилева, которое сейчас, на наших глазах, выполняется.