«На Олимпиаде я выжал из себя все соки»

Знаменитый эстонский гребец Юри Яансон считает, что современная молодежь не желает тратить силы на большой спорт, в котором тягот больше, чем радостей

В Эстонии Юри Яансона называют «вечным двигателем». И это заслужено 29 годами тренировок, выступлений, побед и поражений. Но главное – постоянной и абсолютно беспощадной борьбой с самим собой. Потому что гребля вообще – вид спорта, складывающийся из боли, пота, слез. А на долю Яансона выпали еще и социальные потрясения, во времена которых не только было негде тренироваться, но иногда оказывалось просто невозможно кормить семью. Вспоминать о том периоде спортсмен не слишком любит. Но для «НВ» он сделал исключение…

– Господин Яансон, свою спортивную карьеру вы начали задолго до того, как Эстония сменила красный флаг СССР на собственный сине-черно-белый триколор. Вы вспоминаете те времена? 

– Да. Советский Союз был большим государством, в стране было много спортивных баз, и все мы могли ими пользоваться. Мы, гребцы, тренировались и в Москве, и в Армении, и в Азербайджане, а кроме того, выезжали и в Италию, в Испанию. Позже в маленькой Эстонии таких возможностей не оказалось. Когда мы стали независимым государством, эстонским спортсменам было достаточно трудно. Тяжелое время – старая система развалилась, новая еще не была организована. Каждый справлялся сам, как мог. Люди использовали свои знакомства и даже собственные деньги, лишь бы продолжать работать. В 1991-м власти сочли, что подготовка к Играм 1992 года – это вопрос чести, и сделали все возможное, чтобы спортсмены могли нормально тренироваться. Но это была, скажем так, единовременная помощь, а потом лет десять ушло на построение новых структур. Лишь в конце девяностых создали Олимпийский комитет Эстонии, а он уже разработал структуру спорта высшей лиги. 

– Много ли спортсменов уехало за это время из Эстонии?

– Я думаю, нет. Некоторые ездили, конечно, тренироваться за границу… 

– Вы тоже?

– У меня в 1995 году родилась первая дочка, и случалось так, что просто не хватало денег на еду… Тренировки сводились к работе на тренажерах, бегу и лыжам. Но потом все-таки пришлось искать контакт с тренерами извне. После 1999 года я в основном тренировался на Западе. Но ведь и у нас положение постепенно налаживалось – начиная с 2000 года Эстония выигрывала медали на каждой Олимпиаде.

– То есть государство начало помогать спортсменам по-настоящему?

– Как это? Если говорить о профессиональном спорте, то государство этим не управляет. Начни оно этим заниматься, и соревноваться будут не спортсмены, а бюджеты разных стран – кто больше вложит денег, тот и победит. Но эстонская олимпийская федерация не ставит перед собой такой цели. По моему мнению, наше правительство в достаточной мере поддерживает спорт. Даже сейчас, когда в экономике непростые времена.

– Из чего я делаю вывод: в Эстонии с этим вопросом все в порядке?

– Ну, не совсем… У нас есть проблемы, и большие. С финансированием все обстоит нормально, но при всем этом слишком мало спортсменов, которые стремятся к высшим достижениям. Почему? Во-первых, мы не можем пока создать спортсменам такие условия, какие они имеют, допустим, в Европе. Климат не позволяет тренироваться в любое время года, и, допустим, для гребцов зимой остается только два варианта – или работать на тренажерах, то есть фактически заниматься имитацией, или ездить в теплые страны. А это стоит очень больших денег. А во-вторых, у молодежи сегодня банально нет мотивации. Современные юноши и девушки имеют другие потребности. Они более прагматичны и предпочитают выбирать более легкие пути в жизни. Тратить свои силы и время на профессиональный спорт у них нет желания. 

– Откровенно говоря, я услышала такую оценку молодых спортсменов впервые… 

– Потому что у вас, России, с этим вопросом легче – и большая территория, где есть разные климатические зоны, и с деньгами проще. А что касается эстонского спорта, я пока вижу все в темных тонах. По моему мнению, государству следует больше заниматься популяризацией спорта в стране. В политическом аспекте для нас это очень важно. Я говорю о пропаганде повседневного спорта, здорового образа жизни.

– Но меня все-таки обескуражили ваши слова об отсутствии у молодежи мотивации. Мне кажется, многие все отдали бы за то, чтобы хоть раз в жизни испытать то колоссальное счастье, которое охватывает спортсмена, стоящего на пьедестале… 

– Я скажу вам честно: спортсмен в эти минуты не чувствует ничего. Ни-че-го. Он еще не отошел от соревнования, от напряжения. Когда я получал на чемпионате мира золотую медаль, мне казалось, что так и должно быть… А как иначе? Я к этому готовился, верил в победу. И награда – это просто оценка работы, которую я хорошо выполнил. Конечно, радость есть, но она не первична. Медали даются трудом, тяжелым трудом. На Олимпиаде в Афинах я выжал из себя все соки. То серебро было в моей жизни самым важным и самым трудным. Конечно, я был счастлив. Но понимал, что когда стал чемпионом мира, то победил всех, а здесь пришлось одному сопернику уступить. И еще то, что сам себя превзошел. Одним словом, я начал подумывать совсем бросить спорт. Но федерация уговорила меня пересесть на четверку и попытаться выиграть медаль в Пекине.

– И вы ее выиграли! Правда, не в четверке, а в парной двойке с Тыну Эндрексоном завоевали серебро. Скажите, как выступать сложнее – в одиночку или в команде?

– Бывает по-разному, но физически в одиночке труднее, это однозначно. Другое дело, что в команде надо обращать внимание не только на собственные мышцы, приходится следить за действиями напарника. А он был моложе меня на 14 лет. И духовно, и физически мне было настолько трудно, что после выступления у меня поднялась температура до 40 градусов.

– И даже после этого вы были не готовы уйти из спорта! 

– Я за 29 лет не раз говорил себе: все, больше не могу! Но потом начинал думать, анализировать: а может, попробовать еще раз? И продолжал. Что поделаешь, гребля – это то, что я умею делать лучше всего. 

– Вы до сих пор ностальгируете по большому спорту?

– Любой, кто знает, что это такое, подтвердит: еще очень-очень долго все, что связано с прошлой жизнью, вызывает непреодолимое желание опять броситься в соревнования. Чтобы это в себе перебороть, нужно много времени. Слишком уж не хочется смириться с тем, что ты уже стар для спорта...

– Вы ушли из спорта и занялись политикой, стали депутатом эстонского парламента. Почему? 

– Для меня очень важна социальная сфера. У меня – вы, наверное, знаете, – проблемы со слухом, и я шел в политику, чтобы обратить особое внимание на работу с людьми с ограниченными возможностями. Ну и, безусловно, на спорт тоже.

– Сейчас, зная о большом спорте практически все, вы согласились бы пройти свой путь во второй раз? 

– Хм… Это, мне кажется, вопрос спекулятивный, и быстрого ответа на него у меня нет… С одной стороны, я хотел бы повторить все, от начала до конца. С другой – мой путь был слишком тяжелым, и начинать снова этот кошмар… Не знаю, не знаю… 

досье «нв»

Юри Яансон родился 14 октября 1965 года. Двукратный олимпийский серебряный призер и чемпион мира по гребле. Первую медаль на чемпионатах мира завоевал в 1989 году – в словенском Бледе он занял третью ступень пьедестала почета в индивидуальной гонке. В следующем году на ЧМ по гребле в Тасмании выиграл в индивидуальной гонке уже золотую медаль. На ЧМ 1995 года в финском Тампере Яансон завоевал серебряную медаль в индивидуальной гонке. На Олимпийских играх 2004 года в Афинах выиграл в мужской индивидуальной гонке серебряную медаль. В 2005 году Яансон выступал за сборную Эстонии в парной четверке, на которой вместе с Андреем Ямся, Тыну Эндрексоном и Леонидом Гуловым выиграл бронзу чемпионата мира. С 2007 года плавал на парной двойке с Тыну Эндрексоном и в первый же год завоевал на чемпионате мира бронзу. На пекинской Олимпиаде 2008 года Яансон выиграл в мужской парной двойке с Тыну Эндрексоном серебряную медаль.