Не наше дело

Как иностранцы ведут бизнес в Петербурге и почему они решили работать именно в нашей стране

«Если собираешься открыть дело в России, нужно подготовить отдельную комнату для документов», – смеется Майк Шери, владелец языковой школы. Доля шутки в этом высказывании стремится к нулю. К несчастью, бюрократия – первая, но далеко не единственная трудность, с которой приходится столкнуться иностранцу, решившему погрузиться в пучину российского потребительского рынка. 

Майк приехал в Петербург из Калифорнии десять лет назад. На вопрос, зачем, неопределенно отвечает: «Хотелось чего-то нового». Сначала преподавал английский в разных школах, потом решил открыть свою. Вот тут-то все и началось. Оказалось, что зарегистрировать фирму можно, а вот стать в ней генеральным директором – нет, поскольку иностранному гражданину требуется разрешение на работу, которое за него получает работодатель в УФМС. Поэтому Майку пришлось назначить на должность исполняющей обязанности директора свою подругу-петербурженку, которая затем наняла его на работу в собственную компанию. Но больше возмутило отношение сотрудников госучреждений – помогать начинающему бизнесмену, который на тот момент к тому же еще и не говорил по-русски, там никто не стремился.

– Главная фраза, которую я усвоил за время работы в России: «Это ваши проблемы», – говорит Майк. – Однажды приехал в налоговую сдавать документы. Выяснилось, что не хватает двух ксерокопий. Сотрудница попросту указала мне на дверь. Я возмутился: у вас же есть ксерокс, почему нельзя скопировать две бумажки? Она только развела руками. Я нашел начальника, объяснил ситуацию, и уже через десять минут копии были сделаны. А так пришлось бы приезжать снова. Вместо того чтобы сидеть в офисе и работать, получать прибыль, налоги с которой я потом заплачу, я тратил уйму времени на совершенно бесполезные действия!

Подобных примеров у жизнерадостного улыбчивого калифорнийца накопилось уйма, и говорит он о них с таким жаром, что сразу понятно – хоть он и усвоил правила игры, но не смирился с ними. За восемь лет существования его языковая школа стала одной из ведущих в Петербурге, штат сотрудников перевалил за третий десяток, недостатка в клиентах нет, несмотря на конкуренцию. Майк занимается другими видами бизнеса и собирается перебираться в Китай. Времена, когда приходилось сидеть в офисе до глубокой ночи, прошли – теперь школа прекрасно функционирует. А ведь поначалу хозяину приходилось самому проводить собеседования с будущими преподавателями, вести занятия... Конечно, можно было поручить это кому-то еще, но Майк привык к простой формуле, привитой с детства: если хочешь получать прибыль, нужно быть готовым делать гораздо больше, чем требуют твои прямые обязанности. 

А вот датчанин Филипп Бредаль уверен: чтобы быть успешным бизнесменом, в России требуются деньги и связи. У него было только первое – средства, вырученные от продажи своей доли в крупной хлебной компании, предприниматель решил вложить в открытие бара. Подходящее помещение в самом сердце Петербурга нашлось довольно быстро, аренда оказалась на удивление невысокой. Решение организационных вопросов (вместе с частью стартового капитала) взял на себя русский партнер Филиппа. 

Заведение сразу стало популярным: даже по понедельникам народу было битком, официанты не успевали обслуживать жаждущих посетителей, и Филипп сам частенько принимал заказы и готовил коктейли. Уже через пару месяцев бар начал приносить прибыль, а еще через пару выяснилось, что русский партнер не получил никаких разрешений, а деньги просто положил себе в карман. Заведение работало нелегально, о чем опьяненный быстрым успехом Филипп и не подозревал. 

– Более того, оказалось, что здание вообще не значится на городском плане – у нас не было даже адреса, – вспоминает Филипп. – Эту точку «держали» владельцы соседнего торгового центра, отстегивая кому-то в городской администрации, и сдавали нам в субаренду. По документам на этом месте ничего не было! С наступлением зимы начались проблемы с водоснабжением. Но главное, у нас не было ни лицензии на продажу алкоголя, ни разрешения от санэпидемстанции и пожарных. Проверяющие органы просто закрывали на нас глаза – видимо, выжидая, пока мы начнем получать хорошие деньги. А когда поняли, что на нас не заработаешь, начались проверки, штрафы. Вскоре заведение пришлось закрыть.

Часть украденных денег недобросовестный партнер потом вернул. Но вот доверие к российским бизнесменам Филипп утратил навсегда. 

– Вообще в России никогда не знаешь, чего ждать от людей, – говорит предприниматель. – В Европе поставить подпись – как дать свое слово. Здесь же слово ничего не значит. Если есть закон, обязательно есть люди, которые знают, как его обойти. А потом проблем не оберешься.

Зато у итальянца Франко Казадеи любовь к России оказалась взаимной во всех смыслах – он встретил Елену, ставшую не только женой, но и партнером по бизнесу. Познакомились будущие супруги в Италии, а уже через год Франко приехал в Петербург. И остался. Сначала собирался открыть выставочную площадку, чтобы демонстрировать покупателям аксессуары из кожи. Затем вспомнил о любимом семейном деле и решил создать настоящую итальянскую мороженицу – готовить лакомство его научила мама. Правда, первое время заморское «джелато» спросом у петербуржцев не пользовалось, несколько месяцев кафе пустовало.

– Мы буквально бились головой о стену, – с улыбкой вспоминает Елена. – Люди пробовать непривычное на вид мороженое ярких цветов наотрез отказывались, мол, наверняка сплошная химия. Я чуть ли не силой затаскивала с улицы прохожих. Поначалу у нас не было помощников, все делали сами: Франко готовил, я разносила заказы. Полтора года работали без выходных. Потом дела пошли в гору, открылось второе заведение, и мы перекочевали туда.

Сегодня у супругов два кафе и ресторан. Лена признается, что вплоть до того дня, когда на свет появилась их дочка (малышка родилась прошлой зимой), она стояла за стойкой и варила кофе. Все рецепты Франко тщательно выверял сам, да и сегодня он иногда надевает фартук и становится на место шеф-повара – приготовить что-нибудь особенное для друзей. Может, оттого клиенты так любят это заведение – здесь чувствуешь себя как дома. Хотя дела идут как нельзя лучше, без трудностей не обходится. Главная – получение разрешений для иностранных работников.

– Это бюрократическая канитель невыносима, – сокрушается Франко. – Один итальянский сотрудник обходится мне в несколько тысяч евро. Отдельная история – квоты на иностранную рабочую силу. Их приходится очень долго ждать, а если работник не подойдет и придется с ним расстаться, получается, что квота потрачена, и надо ждать следующего года. Между тем штраф за нелегального сотрудника – 800 тысяч рублей.

Среди плюсов работы в России ресторатор, как ни парадоксально, в первую очередь называет отсутствие настоящих профессионалов, из которого вытекает более низкая по сравнению с Италией конкуренция. В Петербурге супруги ее почти не ощущают, несмотря на обилие итальянских заведений. Они уверены: найти своего клиента можно всегда, главное – подход. 

– Я просто делаю то, что люблю – готовлю вкусную еду, – делится секретом успеха Франко. – И я очень рад, что моя страсть находит отклик у посетителей. 

Алексей Третьяков, председатель Ассоциации малого бизнеса в сфере потребительского рынка:

– И мешает, и привлекает иностранных бизнесменов у нас одно и то же – совершенно иные обычаи делового оборота. В Европе порядок ведения бизнеса не меняется столетиями. Там можно на 20 лет вперед просчитать свои прибыли и затраты. Бизнес в России – это американские горки. И при этом многое зависит от покровительства чиновников. Для людей с авантюрным складом характера это интересно. Но самое главное – здесь возможны такие нормы прибыли, которые европейцам и не снились. Еще одно основополагающее различие – в Европе существует примат интересов малого предпринимательства. На практике это означает, что если, скажем, есть место под маленький магазин, то его никогда не отдадут торговым сетям. В России все строго наоборот – предпочтение отдается крупным концернам и корпорациям, а малым предпринимателям осознанно мешают, чтобы они не создавали ненужную конкуренцию.

Никогда не забуду начало девяностых, когда проходил в ФРГ профессиональную практику. Тогда – на волне ажиотажного интереса к «новой России» – бизнесмены всячески обхаживали вашего покорного слугу – репортера. Обхаживали, наперебой предлагая ему организовать совместное предприятие. Или как минимум составить протекцию у петербургских властей и прочих влиятельных лиц. Те времена канули в Лету, но, как ни странно, и теперь у питерского малого, среднего (да и крупного) бизнеса есть много возможностей заработать «на Германии» полновесную валюту. Давно удивляюсь, почему деловые люди северной столицы не раскрутили несколько прибыльных идей на стыке двух стран. И предлагаю отечественным бизнесменам несколько наводок на такие идеи, заранее прося прощения за определение – «бедные родственники». Его отнюдь не оскорбительный, но прагматичный, «налоговый» смысл станет понятен далее. 

В Германии живут несколько миллионов выходцев с постсоветского пространства, одних только граждан РФ зарегистрировано на учете в местных консульствах 510 тысяч человек. Так вот у подавляющего большинства из них остались многочисленные друзья, приятели, родственники в различных российских городах и весях. И смею уверить, что у большинства из этой многомиллионной армии (потенциальных клиентов) частенько возникает мысль: купить продукты оставшимся в Отечестве, накрыть им праздничный стол и т. д. Увы, немногочисленные онлайн-шопы, обслуживающие такие нужды, заламывают немыслимые цены, да и ассортимент эксклюзивен и убог (букеты цветов по 100–150 евро, при местной их цене в 3–5, торты по 80 евро – в то время как аналогичные стоят в ФРГ не более «червонца»). Так почему бы тем же российским супермаркетам не организовать доставку продуктов – по заявкам и по предоплате таких заказов немецкими (британскими, французскими) трудящимися? Ведь речь идет о существенном расширении очень даже платежеспособной клиентуры, а инвестиций для такого расширения много и не нужно.

Нет денег на рекламу новой услуги на российских телеканалах, вещающих на Европу? Нет даже на то, чтобы оповестить «немецких россиян» посредством платной рекламы в германской русскоязычной прессе? Не беда. Можно раскручивать новую услугу бесплатно, на местных интернет-форумах, как раз и популярных у той части «немецких россиян», которые даже пиццу себе привыкли заказывать через Интернет. 

Вы не поверите, но во многих случаях «немецкие русские» имеют возможность накрыть стол «бедным российским родственникам» фактически… задарма. Если я, житель ФРГ, буду периодически заказывать маме, живущей в Петербурге, продукты ежедневного спроса (мясо, фрукты и все прочее), то, при соблюдении некоторых условий, смогу списать эти затраты с налогов – в качестве «необходимой помощи».

Еще вопрос: чего в России много, кроме нефти? Ответ: у нас мусора полно. Так почему бы – на фоне извечных стонов о том, что «Запад постоянно ввозит в Россию свои отходы» – не предпринять «ответных шагов», сулящих немалый доход? Все дело в том, что на немецких предприятиях по переработке мусора сейчас введены в строй новые мощности. С учетом этих мощностей недогруз указанных предприятий составит к 2020 году… 9 миллионов тонн. (Кстати, и сейчас в ФРГ имеются дополнительные мощности, позволяющие перерабатывать до 4 миллионов тонн ежегодно такого мусора, как стеклотара, макулатура, строительный мусор, загрязненный грунт и т. д.) В то же время в России – не говоря уже об Украине и некоторых других постсоветских республиках – практически отсутствует современное оборудование по переработке отходов. Так почему бы не сочетать приятное (получение прибылей) с полезным (освобождением родного края от мусора)? Почему бы с учетом того, что цена переработки одной тонны мусора составляет в ФРГ 150–240 евро, не организовать – да простят меня солидные бизнесмены – российско-германское «мусорное» СП?

Во-первых, ввоз мусора в ФРГ хоть и подлежит нормированию, но сам бизнес по его переработке не является государственным. Отсюда вывод – создать такое СП может любая российская деловая структура с любой «немецкой фирмой», организовать которую – под данный проект – может всякий россиянин, имеющий вид на жительство в ФРГ. Во-вторых, в Германии как минимум лояльно отнеслись бы к такому российско-немецкому «мусорному» конгломерату. Коммуны, на территории которых размещены мусороперерабатывающие предприятия, наверняка будут приветствовать деловую активность – в свете создания новых рабочих мест. Немецкие власти на местах тоже должны поспособствовать означенному бизнесу: сжигание мусора дает дополнительную тепловую и электрическую энергию, очищенный грунт рачительно используется здесь для рекультивации земель. При этом от экспорта в Германию российского мусора не только прибыль можно получить. Организация именно такого бизнеса идеальна для тех, кто любит Россию, но не отказался бы жить как в РФ, так и в ФРГ. Российский бизнесмен, который организует бизнес означенного свойства, может рассчитывать на визу, предполагающую долговременное пребывание в ФРГ, поскольку «мусорный бизнес» удовлетворяет сразу двум из трех условий закона о пребывании в Германии. Во-первых, в данном случае наличествует т. н. «региональный интерес» принимающей страны. Во-вторых, такое предпринимательство – процитирую закон – «оказывает положительное влияние на состояние экономики данного региона, улучшение его инфраструктуры» (заполняются невостребованные производственные мощности, создаются новые рабочие места).

За время долгого пребывания в ФРГ на меня трижды «выходили» китайские предприниматели и единожды – гонконгский бизнесмен. Предложения они делали однотипные: «Зарегистрируй в Германии звучную, чисто «немецкую», торговую марку. Арендуй на свое имя офис здесь». Но ни разу подобное предложение не исходило от «российских россиян». А между тем суть замысла ушлых азиатских «деловаров», стремящихся к предпринимательскому «онемечиванию», предельно проста. Я, местный, завожу местный бизнес – без преодоления формальностей, которые выпали бы на долю иностранца. И пусть это прозвучит грубо, но получаю деньги как «зиц-председатель Фунт» (другое дело, что подставлять меня никто, по массе объективных причин, даже не вздумает). В действительности же всем заправляют азиатские братья. И заправляют – на массе примеров – удачно, не позоря знаменитую марку Made in Germany. Причем, отмечу, проникают азиаты именно в те бизнесы, которыми издавна славится ФРГ. Ведь презрение ко всему «китайскому, малайскому, вьетнамскому» – примета скорее придирчивого россиянина, нежели взыскательного покупателя в ФРГ. Последнему уже давно важнее качество и престиж торговой марки, нежели кто в действительности произвел ту или иную вещь. Поэтому-то никого в Германии не смущает, что на этикетке куртки одной известной фирмы прямо указывается: Made in India. Любую «Индию» перевесит правильно выбранная торговая марка, искусное позиционирование товара, его качество и цена.

Антон Шандоров, собкор «НВ» в Германии