«Отец очень сложный человек»

Артем Михалков считает, что Никита Сергеевич передал ему частицу своего таланта

Вопрос о том, позволяет ли себе природа отдохнуть и расслабиться, возникает всякий раз, как только ребенок талантливого и известного человека начинает делать шаги в сторону славы и успеха. Не миновала сия чаша, разумеется, и Артема Михалкова. А потому, собираясь на интервью к молодому, но уже достаточно популярному актеру, сценаристу, режиссеру и шоумену, корреспондент «НВ» решил первым делом выяснить, мешает или помогает тому в жизни тень знаменитого отца, деда и т. д. 

– Ваша фамилия, Артем, уже сама по себе – бренд. Но это, надо полагать, палка о двух концах…

– Еще какая! Все, что делают члены нашей семьи, люди потом разглядывают чуть ли не под микроскопом. Ошибок Михалковым не прощают, а постоянно чувствовать ответственность за каждый свой шаг очень тяжело.

– К сожалению, многие дети знаменитостей страдают комплексом известной фамилии, а уж каким грузом должен лежать титул сына Михалкова, не хочется даже и представлять.

– Если бы вы знали, сколько раз я в своей жизни слышал фразу: «Тебе далеко до отца». Когда-то, пытаясь доказать свою самость, я даже пытался говорить людям: «Я же не виноват, что родился в такой семье, просто так получилось». 

– Произносить такие слова сложно… 

– Ощущение, мягко говоря, не из приятных. Но однажды пришло понимание: если постоянно кому-то что-то доказывать, на это уйдет вся жизнь. Разве это правильно? Нет конечно! Значит, хватит объяснять людям то, чего они не хотят понять, пора делать шаги по своей дороге. И почему бы, собственно, не продолжить актерскую династию, если папа передал мне частицу своего таланта? Тем более что я совершенно не собираюсь с ним тягаться. Мое кино – это мое кино.

– А как отец отнесся к вашему решению? 

– Спросил: «Ну и зачем тебе это надо?..»

– Просто спросил? Не пытался отговорить или переубедить? 

– Отец очень сложный человек. Он уверен, что члены его семьи должны думать и поступать так, как он считает правильным. Бороться с ним бесполезно. Конечно, своими советами он не раз удерживал меня от необдуманных поступков, о которых потом пришлось бы жалеть. Но в данном случае я не собирался менять свое решение. И считаю, это правильно. Если у меня есть свое «я», нужно научиться самому пробовать, карабкаться, и падать, и вставать.

– Вы поддерживаете семейный михалковский девиз: «Делай что должен, и пусть будет что будет»?

– И еще традиционный: «Терпение и труд все перетрут».

– Когда-то Никита Сергеевич рассказал мне, как его мама, ваша бабушка, заставляла детей распутывать узелки на веревочках, которыми в магазине перевязывались коробочки с эклерами. Не разрезать ножницами, а обязательно развязывать. Вы тоже прошли такую школу? 

– Мое ощущение детства – это скорее не эклеры, а три бабушкины канарейки в клетке, пение которых я слушал, чтобы отвлечься от экзекуции…

– Не понял? Вас пороли?

– Вообще-то мы с Аней прошли много папиных воспитательных ноу-хау. Но я говорю не о наказаниях, а о том, как Таточка – мы так звали бабушку – сажала меня у себя в спальне перед трюмо и подолгу причесывала перед тем, как вывести к столу. 

– Те, кому посчастливилось хоть раз побывать на знаменитых «кончаловских застольях», вспоминают о них до конца жизни. Но что-то мы уж слишком зациклились на ваших родных… 

– Родственников много, я уже даже не помню, кому сколько лет и кто чей внук или сын. Но у всех нас заложено в крови понимание, что всегда нужно ориентироваться на базисные ценности – семью и работу…

– Вот я и хотел предложить вам поговорить о работе. Если не ошибаюсь, вашим дебютом в кино стала роль Стаса в блокбастере «9 рота»?

– Не-ет... Сначала я играл мальчишку у отца в картине «Очи черные». Я там бежал и кричал: «Едут, едут!» Но потом отец меня вырезал… Эпизод был, конечно, крошечный, но мне было очень обидно. Я расстроился до слез!

– Зато в «9 роте» получилось наоборот. В сценарии ваша роль шла пунктиром, а в процессе съемок стала одной из главных. Как так вообще получилось? 

– У меня с этим фильмом все было сложно. О том, что Бондарчук будет его снимать, я впервые услышал от него самого лет за шесть до того. Он даже заранее обещал мне роль, и я знал, что мой герой через весь фильм пронесет любовь к тем, кто его окружает, и это было для меня особенно важно. В общем, я очень ждал, когда начнутся съемки. Но время шло, и я решил, что Федор Сергеевич либо забыл про свое обещание, либо передумал меня приглашать, либо вообще никогда не соберется запуститься с этой картиной...

– Простите, что перебиваю, но все-таки хочу уточнить: вы называете Бондарчука по имени-отчеству. Разве вы с ним не друзья? 

– Мы с Федей всегда общались как хорошие знакомые, я могу позвонить ему в любое время. Но в этой ситуации он был режиссером, который меня пригласил на кастинг и утвердил. Поэтому на съемочной площадке я называл его Федором Сергеевичем. 

– Вы знаете, Артем, странная штука: я предложил вам отвлечься от семьи, но вопрос напрашивается сам собой: как семья отреагировала на ваш кинодебют?

– Ну как… Ане понравилось. Мама вообще положительно относится к любому творчеству. Надя прорыдала полкартины. Егор пришел на премьеру, поздравил, но никак не прокомментировал. С дедом Сергеем Владимировичем мы вообще это не обсуждали. А отец сказал, что доволен. 

– Учитывая, что Никита Сергеевич крайне скуп на похвалы, это можно считать наивысшей оценкой. 

– Тем более что меня он в основном критикует. Не хочет, чтобы у кого-нибудь возникла мысль, что мы работаем хуже других. 

– Вы снимались у него в «Предстоянии»…

– И что в этом плохого? Многие режиссеры на протяжении всей жизни снимают в своих картинах собственных жен и детей! 

– Да я же совсем другое имел в виду! Хотел узнать, отличается ли Михалков-отец от Михалкова-режиссера. 

– Нет. Папа очень цельный человек, и в нем бешеное количество энергии. Он работает постоянно – и на съемках, и дома. Отдыхая, продолжает работать, а работая, наоборот, отдыхает. Он совершенно одержим тем, что делает, живет в мире, который сам же создал, и при этом не понимает, что существуют житейские области, в которых он совершеннейший ребенок. Это очень тонкий момент. Я понимаю, что такие люди рождаются раз в тысячу лет, но одновременно могу с радостью сказать: сегодня я уже полностью освободился от его влияния и делаю самостоятельные шаги. 

– И достаточно значимые шаги! Допустим, ваша работа на телеканале «Россия» в шпионской эпопее «Нюрнберг. Контригра» вызвала целый шквал откликов в интернете. 

– Мне недавно сказали, что многие сравнивают эту картину с легендарной лентой «Семнадцать мгновений весны», и мне это было приятно слышать… Мой персонаж – Алекс Крафт – личность своеобразная и запутанная, и именно это позволило найти правильное направление роли. В целом я и сам доволен, хотя, честно говоря, в ходе съемок сильно мешала серьезная проблема. Нет, не творческая! Просто мне нарастили волосы, и жить с этой прической оказалось очень трудно. Все время было чувство, что кто-то впивается в голову. Но теперь уже, слава Богу, отросли свои волосы…

– Меня всегда удивляло то, как актерам удается сосредоточиваться на роли, когда она требует сложного и неудобного грима… 

– Актерство вообще не самый легкий хлеб. Вот, к примеру, проект «Танцы со звездами», в котором мне довелось поучаствовать. Я ведь никогда в жизни не танцевал, и поверьте, научиться этому искусству за месяц, а потом каждую неделю выдавать новый танец, да такой, чтобы не стыдно было выйти на паркет, – это же дикость несусветная! 

– Но вы же справились! 

– Причем это для меня самого стало неожиданностью…

– Мне кажется, вы не только способны на неожиданные даже для самого себя поступки, но и вообще любите пробовать себя в разных ипостасях. 

– Вы о ресторанном бизнесе? Ну, это ведь вообще вышло случайно. Просто меня пригласил известный ресторатор Аркадий Новиков. А вообще-то я совсем не гурман, любым деликатесам предпочитаю жареную картошку с венской сосиской. 

– Кто же откажется от предложения Новикова! Но я имел в виду скорее режиссерскую работу. Ваша картина о подлодке «К-324» даже номинировалась на очень престижном кинофестивале. 

– Там вообще была очень интересная история. Чтобы снять эту ленту, мы ездили за полярный круг, бывали на подводных лодках Северного флота. Но вы правы: одно дело, когда ты снимаешься в чьем-то фильме, и совсем другое, когда делаешь его сам. 

– Художественный фильм делать пока не собираетесь? 

– Это уж как Бог даст. Парочка задумок, признаюсь, уже есть. А что из этого получится, загадывать не хочу. Придет время – увидим…