«Права детей зачастую нарушают сами родители»

Так считает Светлана Агапитова, уполномоченный по правам ребенка в Санкт-Петербурге

Ровно два года назад в Петербурге появился новый человек, призванный защищать права маленьких петербуржцев. За этот период работы в должности уполномоченного по правам ребенка Светлана Агапитова убедилась: «детских» проблем, которые нуждаются в недетских способах решения, в городе очень много. Об этом говорит и малоутешительная статистика – за последний год работы аппарата жалоб на ущемленные права детей стало вдвое (!) больше. Между тем детская тема близка Светлане Агапитовой как никому другому. Эта красивая женщина на работе решает проблемы незащищенных маленьких петербуржцев, а в кругу семьи – заботится о супруге и четверых детях. Тем интереснее нам было поговорить с уполномоченным по правам ребенка о результатах ее двухлетней работы.

– Светлана Юрьевна, с какими «недетскими» проблемами пришлось столкнуться детскому уполномоченному за это время? 

–  Первая проблема – жилищная. Дети оказываются без жилья из-за несовершенства Жилищного кодекса. Некоторые родители забывают о детях в момент развода и решают свои жилищные вопросы так, что ребенок оказывается без крыши над головой. Есть трудности в решении жилищных вопросов детей-сирот. Бывает, что выпускник детдома идет в квартиру, где прописан, а его там не ждут. У нас много судебных процессов по этой проблеме. Приходится доказывать, объяснять, в результате районные суды обязывают администрацию предоставлять жилье. Но плохо то, что это делается длинным путем. Мы предложили поправки в Закон о жилье детей-сирот, где четко прописано, какие должны быть условия, сроки, метраж. Есть случаи, когда дети-сироты свое жилье приватизируют, продают и оказываются без помещения.

Следующая проблема – дележ ребенка при разводе. Особенно когда это сопровождается похищениями и вывозом его за границу. Сегодня все складывается очень сложно, потому что мама с папой настолько ненавидят друг друга, что не готовы просто сесть за стол переговоров и спокойно все решить.

Кстати, с иностранным усыновлением тоже не все благополучно. По предварительным данным, иностранного усыновления в наших детдомах больше, чем российского. В аппарат поступает очень много жалоб от отечественных усыновителей на то, что выбрать ребенка практически невозможно. Так, в одном доме ребенка на 26 иностранных усыновителей приходится 8 российских. 

– Не собираетесь создать при уполномоченном такой стол переговоров для рассорившихся родителей, в руках которых ребенок стал всего лишь игрушкой?

– Действительно, у нас нет городской службы медиации, где бы родители цивилизованно подходили к разводам и могли бы договариваться на досудебном уровне. Медиаторы, или конфликтологи, смогли бы помочь им в этом. При аппарате состоялось несколько таких сеансов, и один случай даже дошел до логического завершения. Тут самое сложное – уговорить бывших супругов прийти на встречу. Конечно, при таких процессах очень страдают дети. У нас есть одна пара, которая трижды похищала ребенка друг у друга. Причем это были вполне интеллигентные люди, которые никак не могли договориться. 

– Почти в любом обращении вы разбирались лично, что больше всего поразило за последний год?

– Меня поражает наглость педофилов, если можно так выразиться. Только наш аппарат столкнулся с четырьмя педофилами, которые шли официальным путем, пытаясь оформить документы на опеку. Понятно, что эти мужчины не демонстрируют свои нездоровые намерения, но тем не менее они, не скрываясь, претендуют на опекунство. У нас нет системы, которая позполяла бы эффективно выявлять склонность к педофилии.

– Какие «детские» законопроекты, на ваш взгляд, нуждаются в поправках?

– Было бы неплохо доработать Уголовный кодекс применительно к медиа-безопасности. Мы изучили законодательство Великобританиии и США, где существует строгое наказание за открытие в интернете порнографического сайта. Ip-адрес человека, который создает этот сайт, попадает в разработку правоохранительных органов. И за границей есть наказание за намерение совратить несовершеннолетних. Даже если ты просто назначаешь встречу ребенку, то тебя уже можно привлечь к ответственности. Но у нас пока можно привлечь к ответственности лишь за распространение порнографии – то есть если педофил познакомился с ребенком в интернете и прислал ему картинку порнографического содержания. Еще одна очень важная поправка, на мой взгляд, должна быть внесена в Закон о СМИ. К сожалению, трагические происшествия с детьми, произошедшие в конце года, – я имею в виду случаи суицида в школах – требуют очень вдумчивого освещения отнюдь не на уровне сенсаций, крика и воплей. Есть статья, по которой несовершеннолетний правонарушитель или жертва насилия не могут давать интервью без законного представителя. Но, к сожалению, всех других детей это не касается. Поэтому у родителей возникает вопрос, почему десятилетнего ребенка могут расспрашивать люди с камерами и диктофонами. 

Получается, что сегодня наши дети не совсем защищены от недобросовестной работы журналистов. Вопреки существующему мифу снимать и фотографировать детей также можно даже без разрешения родителей. Не решен на законодательном уровне вопрос с детьми нелегальных мигрантов. Если взрослый трудовой мигрант въехал в Россию и имеет срок договора 90 дней, а потом его продлевает, то ребенок теряет законное право дальше жить в России. Но, с другой стороны, если изменить ситуацию, не вызовет ли это приток мигрантов с детьми?! Прежде чем вносить поправки в закон, нужно очень серьезно подумать, не навредят ли они. Поэтому мы хотим обладать правом законодательной инициативы наравне с Законодательным собранием, губернатором и другими органами. Это ускорило бы процесс внесения поправок, которые необходимы. Но эта инициатива требует изменения устава, поэтому должна исходить от губернатора.

– Слышала, что детские уполномоченные выступили с инициативой создать своих помощников в образовательных учреждениях. Какого мнения придерживаетесь вы на этот счет?

– Пока у меня нет однозначного мнения. Мне кажется, что это должен быть ребенок-старшеклассник. Но в других регионах уполномоченные видят в качестве представителя именно педагога или представителя родительского комитета. Такой человек станет контролировать отношения детей и родителей, детей и педагогов. Нам кажется, что тут есть много «но». Представитель должен прежде всего соблюсти объективность. Да и как реализовать эту инициативу – пока непонятно. 

– Вам удалось добиться выделения трехзначного номера детского телефона доверия 004. Насколько он востребован? Не боятся ли дети звонить и обращаться?

– Этот плод межведомственного взаимодействия работает с 8 сентября 2011 года. Правда, к сожалению, он не получил широкой рекламной компании. По идее, этот номер должен висеть в каждой школе и детском саду, в каждом детском учреждении, даже дома. Чтобы в критической ситуации ребенок его мог увидеть и набрать. Когда мы стали анализировать, кто звонит, то выяснили, что очень много детей просто нуждаются в общении с посторонним человеком. Они звонят чужим людям с проблемами, с которыми, по идее, должны идти к родителям. Психологи проводят длительные беседы и помогают найти выход из ситуации. Но были и попытки совершить самоубийства, которые удалось предотвратить благодаря вмешательству специалистов телефона доверия. 

– Насколько я знаю, ваш сайт федеральный детский уполномоченный Павел Астахов признал образцовым. Что на сайте вы считаете находкой? Каких обращений больше – принисенных на прием или через сайт? 

– Считаем находкой обсуждение тем на форуме, так как ценим открытость мнений. Порой неприятно читать плохие отзывы о себе, но мы не идеализируем свою работу и понимаем, что нельзя быть хорошими для всех. Больше всего заявлений поступает к нам на приеме. Нужно понимать, что заявление на сайте – это первый шаг, заявитель все равно приходит к нам, рассказывает обстоятельства и приносит документы. Но за этот год возросло число письменных заявлений. Больше 2500 заявлений за 2011 год против 1185 обращений в 2010-м. 

– С чем это связано?

– Люди стали активнее обращаться – больше людей узнают о том, что наша структура существует. В 2010 году, например, показатель нарушенных детских прав был – 33 процента среди обратившихся. Это достаточно высокая цифра. В Европе в среднем насчитывается 10 процентов, а у нас в три раза больше! Парадоксально, но факт: больше всего права детей нарушают их собственные родители. 

– Последний вопрос: какими качествами должен обладать детский уполномоченный, на ваш взгляд?

– Конечно, нужны знания в разных областях, помогает накопленный опыт. Но самое главное – любить людей и детей. Когда общаешься с разными детьми в детских домах, обычных семьях, сиротами, то понимаешь, что ребенок – это особый человек, который требует понимания. Он чувствует человека, который к нему приходит. Не с каждым человеком дети будут говорить. Поэтому одно из самых главных качеств детского уполномоченного – это любовь. 

– Какую цель вы поставили в новом году?

– Планируют завершить получение экстерном юридического образования. Думаю что оно мне необходимо.

– Светлана Юрьевна, как вы успеваете сочетать работу и материнские обязанности?

– Я никогда над этим не задумывалась. Потому что считаю, что каждая женщина при желании может справляться как с работой, так и с семейными делами. На самом деле у меня хорошие помощники – бабушки и няня.  

– В вашей семье есть какое-нибудь общее увлечение?

– Да, ходить в бассейн. Каждый член нашей семьи занимается плаванием: мы с мужем занимались плаванием профессионально, старший сын – кандидат в мастера спорта, у дочки – первый разряд, и малыши, разумеется, тоже уверенно чувствуют себя в воде. 

– Многодетность была вашей мечтой или так сложилось?

– Когда я выходила замуж, то сказала, что у меня будет трое детей. А потом решила: «Зачем отступаться от собственных слов?» Получилось четверо детей.

– Когда у вас появился первый ребенок?

– В 24 года. Хотя я считаю, что тогда я еще не была готова стать матерью. Женщина «взрослеет» ближе к 30 годам. А вот когда дети рождаются после 40 лет, к ним относишься абсолютно по-другому – спокойнее, радостнее, умиротвореннее, меньше срывов, непонимания.

– Отношение ко второму и последующим детям иное, чем к первому?

– Разница только в самом опыте и во взрослости, в понимании той жизненной ситуации, в которой ты находишься. Когда дети идут подряд, то я не думаю, что есть какая-то разница. У меня было три разных периода в материнстве, и, наверное, отношение ко всем детям разное. Сейчас я более терпима и мудра к малышам и стараюсь проводить с ними больше времени. 

В Петербурге институт уполномоченных по правам еще очень молод.  Закон «Об Уполномоченном по правам человека в Санкт-Петербурге» был принят в 1997 году. Однако первый уполномоченный по правам человека в нашем городе был избран лишь 4 июля 2007 года. Им стал Игорь Михайлов.

11 ноября 2009 года депутаты Законодательного собрания Санкт-Петербурга, приняв соответствующий закон, дали старт развитию нового правового института – уполномоченного по правам ребенка. 23 декабря 2009 года первым детским омбудсменом Петербурга избрана Светлана Агапитова. Официально аппарат петербургского уполномоченного по правам ребенка заработал с 1 февраля 2010 года.