Прочитал – передай другому!

Корреспондент «НВ» выяснила, куда в Петербурге можно сдать ненужные книги

Признаюсь: отобрать книги на вынос оказалось совсем непросто. Несколько часов я просидела, обложившись томами разной степени потертости, пытаясь решить, какие из них мне больше не пригодятся. То и дело принималась наобум перечитывать абзацы или целые главы, перекладывала из стопки в стопку, убирала обратно в шкаф и извлекала снова.

В результате кандидатами на выселение стали: пара десятков сборников сказок и другой детской литературы, два тома из собрания сочинений Валерия Брюсова, «Мертвые души» Николая Гоголя, повести Ивана Бунина, пьесы Льва Толстого, ворох детективов в мягкой обложке, еще несколько отечественных и зарубежных классиков и целая кипа американских романов издательства «Ридерз Дайджест», кем-то когда-то подаренных и так ни разу не открытых.

Разложив отверженных по тематике, первым делом отправляюсь в магазин «Старая книга» на Большом проспекте Васильевского острова. В цокольном помещении тихо и немноголюдно: молодой человек копается в журналах «Популярная механика», бабушка в вязаной шапочке выбирает что-нибудь с полки «зарубежная проза».

– Книги принимаем с десяти до двух, – строго произносит сотрудница лавки, нехотя отрываясь от страниц увесистого талмуда. – Покажите, что там у вас. Брюсова почему только два тома? Там семь должно быть. «Дон Кихот» слишком потрепанный. «Лолит» и так уже пять штук.

Бегло изучив содержимое пакета, сухо резюмирует:

– Ничего из этого сейчас не требуется, – и, посчитав дискуссию законченной, вновь погружается в чтение.

Следующий пункт назначения – детская библиотека Приморского района (туда я надеялась пристроить сказки). Но, оказывается, в учреждении книги от посторонних вообще не принимают.

– Сейчас проходит акция – помогаем детским домам, – говорит библиотекарь Марина. – Можете подарить книги, но только новые: с 2008 по 2011 год выпуска. А так нам не надо, у нас свои источники. 

Похоже, сказки придется приберечь для собственных детей. С трудом волоча тяжеленный мешок, понуро бреду к выходу. Тут на помощь неожиданно приходит гардеробщица:

– А вы отвезите в библиотеку на Богатырский, дом девять. Там все берут!

И правда: стоило мне заглянуть в читальный зал, как лицо дежурной, дремавшей за стойкой информации, осветилось улыбкой.

– Вы книги в дар несете? – с ходу разгадывает она мои намерения. Очевидно, выдают объемные пакеты. – Проходите, выгружайте сюда, на стол. Да все выкладывайте, не стесняйтесь, придет заведующая – отберет, что нужно. Она лично этим занимается. Некоторые библиотеки не берут, а мы только рады, вот только отблагодарить нечем, разве что спасибо скажем. И люди несут, все время несут – вон, поглядите, одного Булгакова уже целая стопка! Что-то себе оставляем, что-то идет на абонемент, что-то на замену – книги ведь не вечные. Но выбрасывать их все равно нельзя. Каждая найдет своего читателя.

На попечении у сердобольных сотрудников остались «Консуэло» Жорж Санд, «Саламбо» Гюстава Флобера, «Крокодил Гена и его друзья» Эдуарда Успенского, «Последний из могикан» Фенимора Купера, грузинские сказки и «Темные аллеи» Ивана Бунина.

Дальше решаю попытать счастья в доме-интернате для престарелых и инвалидов № 1. В здании идет ремонт: из стоящего у входа грузовика выгружают листы фанеры, туда-сюда снуют рабочие, поэтому мое появление в холле остается незамеченным. Только симпатичная черная дворняга лениво поднимается с нагретого места возле горшка с пальмой и деловито обнюхивает пакеты. Наконец мне удается привлечь внимание охранника – он звонит сотруднице, ответственной за библиотеку. Вскоре появляется и она сама. 

Услышав о поводе моего визита, Елена Владимировна радостно кивает:

– Книги? Конечно возьмем! А что у вас?

– Александра Маринина, Борис Акунин, Сергей Лукьяненко…

– Отлично, это как раз то, что надо! Пойдемте, покажу вам библиотеку.

Пока мы поднимаемся на второй этаж и петляем по коридорам, женщина рассказывает о жанровых предпочтениях своих подопечных:

– Особенным спросом пользуются детективы и женские романы. Классику тоже любят, конечно, – и стихи, и прозу. Но вы приносите все что есть. Мы ведь сами книги не покупаем…

– А откуда берете? – изумляюсь я.

– Да вот такие, как вы, и приносят! 

Итак, в дом престарелых помимо детективов и серии романов «Ридерз Дайджест» отправились Джек Лондон, Герберт Уэллс, Николай Некрасов, Александр Блок и Борис Пастернак.

После посещения социального учреждения мои пакеты заметно похудели. Но осталась еще порция детских книг, которые пока никому не приглянулись. Отправляюсь в магазин-скупку у метро «Старая Деревня» – адрес подсказал всемогущий Яндекс. Правда, прежде чем обнаружить магазин, приходится поплутать по грязным задворкам железнодорожной платформы. Лавочка оказывается неприметно расположенной в самом углу торгового павильона, упирающегося в синий строительный забор. У входа табличка: «Когда и куда переедем – не знаем», а рядом – другая, пооптимистичнее: «10 книг за 700 рублей, 20 книг – за 1000!» В небольшом помещении тихо и пахнет пылью. Повсюду громоздятся книги, так что передвигаться приходится осторожно. Без особой надежды выкладываю на прилавок оставшихся кандидатов: сказки Евгения Шварца, «Цирк» Самуила Маршака с иллюстрациями Василия Лебедева и красочную книжку рассказов на английском языке, когда-то привезенную папой из Америки. 

– Могу предложить вам триста рублей, – сообщает продавщица. – Или можете выбрать взамен любые книги на эту сумму.

Выбираю первый вариант – хватит благотворительности! Пока получаю деньги, жизнерадостная продавщица Татьяна рассказывает о нелегком книжном деле, в котором она уже 12 лет, хотя по профессии – кондитер. Говорит, что магазин едва выживает, – аренду в 120 тысяч в месяц отбить не всегда удается.

– За последние пару лет спрос упал катастрофически, – жалуется она. – Может, дело в засилье технических новинок, электронных книг и прочей ерунды. Уверена, это временное явление, потому что читать электронную книгу все равно что нюхать поролоновые цветы. В любом случае мы стараемся никому не отказывать – только если не совсем рухлядь предлагают. Детские книги на особом положении, их всегда берут. В обычном магазине они в несколько раз дороже, да к тому же не всегда найдешь то что нужно. А у нас встречается такой раритет! На втором месте по востребованности – философская литература, за ней – техническая. Есть, конечно, особый раздел – антиквариат, но сейчас в нем нет изданий дороже 20 тысяч. Иногда приходят богатые дяденьки, которым для солидности нужно поставить на полку старинную книгу. Но в основном наши посетители – обыкновенные люди, которые любят читать, но не могут потратить на книгу большие деньги.

Таких лавочек, готовых избавить население от ставших ненужными книг, в Петербурге довольно много. И вовсе не обязательно таскаться по городу с неподъемными тюками – достаточно позвонить по телефону и узнать, возьмет ли магазин ваших печатных «питомцев». Когда речь идет о дорогом издании, оценщик может проконсультировать по телефону или выехать на дом – поможет прикинуть сумму, которую можно выручить.

Ощутимо заработать на книгах не получится, если, конечно, на дачном чердаке у вас не завалялся экземпляр прижизненного издания Библии в переводе Мартина Лютера. Но если алчность все-таки уступает альтруизму, можно предложить книги районной библиотеке, детскому дому, дому престарелых или в конце концов просто раздать знакомым. В любом случае выносить их на помойку не стоит. Со старыми друзьями так не поступают.

Говорят, Васильевский остров – самый книжный остров в Петербурге. Во-первых, по количеству писателей на душу населения. Во-вторых, по количеству книжников. Кто считал? А есть люди…

Вот один из сведущих (писатель, кстати) говорит:

– Значит, на углу Среднего и 5-й линии увидишь книжный лоток, хозяина зовут Серега… – и вот это по-свойски прозвучавшее «Серега» тронуло душу.

Конечно же, я знаю этот лоток и его хозяина, какой же книжник на Васильевском его не знает – и зимой и летом, и в дождь и в снег стоит он на этом углу и продает книги. Но главное – он их читает! То есть стоит продавец и читает свой товар. И сразу здоровая мысль: раз сам потребляет, значит, товар качественный. И так аппетитно потребляет, что хочется остановиться и тоже попробовать. В принципе все так и делают. Продавец читает, покупатели читают (невтерпеж, не дойти до дома) – все вместе стоят на углу и читают. Вот такая чудесная картинка, этакий оазис для мечтателя – и лицезреть его, пробегая мимо, большое утешение душе и отрада сердцу: не перевелись книжники – и это дает надежду. 

На самом деле зовут его Сергей Александрович Майстренко. Оказалось, по профессии – историк, археолог.

– Двадцать лет мотался по пустыням, как Индиана Джонс, – смеется Сергей. – Пока не пришли 1990-е…

А в 1990-е, когда земля ушла из-под ног вместе с плодородным слоем и полезными ископаемыми, страна бросила свой народ на произвол судеб, видимо, посчитав его ископаемым неполезным. «Неполезные ископаемые» встали на углах продавать водку, урожай со своего дачного участка и что придется, а вот Сергей – книги. А иначе «как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома»? Так сказал Иван Тургенев. Мир спасут книги – и вот Сергей Майстренко спасся. С тех пор и других спасает.

Книги на лотке разные, а вот цены, так сказать, интеллигентные, по карману книжникам – наценка пустяковая, не чета тем сотням процентов, которые ошарашивают в книжных супермаркетах. Справедливости ради стоит сказать, что книги кормят неважно (кстати, в том числе и тех, кто их пишет). Но судя по тому, что вот уже 20 лет Сергей при этом книжном лотке, деньги для него не главное.

– Я последний книжный лоточник! – сообщает Сергей.

А когда-то их было много – этих книжных лотков на улицах, однако там, «наверху», решили, что книжные лотки портят вид нашего города, и город «очистили»… Но вот Сергей в неравной борьбе с властями отстоял свой книжный угол. Отстоял и верно стоит с тех пор как часовой.

– А не холодно стоять-то?

Серега гордо демонстрирует свои валенки и качественный тулуп. Действительно, настоящий русский тулуп – это вам не итальянская хилая дубленка, которую в Питере можно носить только летом. 

Первый Майстренко прибыл в Петербург в 1875 году – учиться в университете.

– Из разночинцев мы. Не скажу, что из дворян, нет – из разночинцев.

Произносит с достоинством: мол, мы – из первых интеллигентов. В пресловутые 1990-е интеллигенты вновь стали разночинцами, то есть «людьми разного чина и звания, не состоящими на государственной службе». И осталась в памяти такая картинка ушедшей натуры: рядом с книжным лотком Сергея сидела тетка и продавала яйца, видимо, привезенные с дачи, мимо проходила девочка в прелестной шляпке с цветком, и тетка воскликнула:

– О! Ну прям госпожа Бовари!

И вот тогда стало ясно, что Петербург действительно культурная столица, если даже тетки, продающие яйца, читают Флобера! Честь и слава разночинцам, продающим книги, покупающим книги, читающим эти книги прямо на улицах! Честь и слава продающим яйца, петрушку, морковку и читающим Флобера! Мир держится на них. Ну, по крайней мере, Васильевский остров…

Светлана Мосова