«Пока не вылечился, никто мне не звонил»

Андрис Лиепа хочет изменить ситуацию в России, где людей с ограниченными возможностями часто относят ко второму сорту

В музее современного искусства «Эрарта» открылась фотовыставка «Жизнь в движении». Ее привез в Петербург благотворительный фонд «Артист». Пять российских и пять американских фотографов соединились в одном проекте — с фотокамерой они проследили жизнь в детских домах Московской и Тверской областей. Еще одна часть проекта – серия «День в городе» – снимки детей с ограниченными возможностями, которым помогают в прямом смысле выйти на улицу известные деятели культуры и искусства: Мария Миронова, Евгений Миронов, Леонид Парфенов, Андрей Бильжо. Участвует в проекте «Жизнь в движении» и танцовщик, педагог, балетмейстер Андрис ЛИЕПА.

– Андрис, знаю, что у вас есть свой благотворительный фонд – имени вашего отца Мариса Лиепы. Вы тоже помогаете обездоленным, больным людям, ветеранам, престарелым. Почему вы решили принять участие в деятельности другого фонда?

– Мы с Наташей Шагинян-Нидэм (внучка Мариэтты Шагинян. – Прим. ред.) общаемся давно, она знала, с чего начинался фонд моего отца. 15 лет назад, когда фонд возник, мы стали помогать Первому московскому хоспису. В 1998 году в Большом театре организовали концерт, посвященный 60-летию моего отца. Время было непростое, все кругом разваливалось, кризис на дворе, но мы с Верой Васильевной Миллионщиковой, основательницей хосписного движения в Москве, решили во что бы то ни стало сделать из этого концерта событие, привлечь внимание к умирающим от рака людям. Собрали иностранцев, пригласили мэра Москвы Юрия Лужкова, министра здравоохранения... С этого все и началось. За 10 лет в Москве было построено десять хосписов! Да, этого недостаточно – нужно 40. Но дело сдвинулось с мертвой точки. Я считаю, что всегда для какого-то серьезного начинания нужно делать «эвент» – событие. И вот, чтобы помочь Наташе в работе ее фонда «Артист», в стремлении облегчить жизнь обездвиженных, с какими-то увечьями детей, мы, люди, имеющие отношение к танцу, решили провести концерт, в котором бы на одной сцене могли выступить и признанные танцовщики балета, и те, кто стал звездами, несмотря на физические ограничения, и самодеятельные артисты.

– Вы позаимствовали эту идею в США?

– Нет, несмотря на то что Наташа большей частью живет в Нью-Йорке и я в Штатах довольно часто бываю, идея все-таки не оттуда... Хотя надо признать, именно в Америке людей с ограниченными возможностями не относят к категории второго сорта, как в России. Идея пошла от ролика, выложенного в интернете: китайская пара – балерина потеряла руку, танцор – ногу, но мы видим в их исполнении классический танец.

– Я видела. Это потрясает!

– Думаю, ролик посмотрели миллионы людей во всем мире, и мало кого он оставил равнодушным – настолько это трогательно, красиво и вдохновенно. Было бы удачей, если бы на наш гала-концерт удалось пригласить эту китайскую пару. Многие танцовщики уже изъявили желание участвовать в таком представлении, среди них Николай Цискаридзе, Андрей Баталов. 

– Где и когда состоится концерт?

– Мы решили сделать этот проект международным, как и фотовыставку. Сначала мы покажем концерт в Москве, скорее всего, в ноябре – площадка уже определилась – это Театр наций, который возглавляет Евгений Миронов. У него работает замечательный главный художник Павел Каплевич. Они с готовностью подхватили идею. Мы покажем гала-концерт в Петербурге, а затем и в Нью-Йорке. Цель не только собрать деньги на лечение больных детей, но и продемонстрировать неограниченные возможности танцоров, у которых есть какие-то физические недостатки.

– Приходилось вам прежде иметь дело с артистами, у которых есть подобные проблемы?

– Когда я снимал телевизионный фильм «Возвращение Жар-птицы», в котором участвовали звезды Большого, Мариинки – Геннадий Таранда, Нина Ананиашвили, Илзе Лиепа и я сам, – мне требовались танцоры для маленьких ролей. На «Мосфильме» сказали, что дадут хорошую массовку. Но я отказался, потому что уже знал, что в Театре мимики и жеста работают потрясающие артисты – пластичные, тонко чувствующие движение. Эти артисты в большинстве своем глухонемые. 

Я отснял один кусок – думаю, ну что-то подрежу, смонтирую, состыкую. Я был поражен – артисты точно попадали в музыку! Они стопами чувствовали удары! В том эпизоде, где у нас танцевали кучеры, они просчитали, сколько раз те пускаются вприсядку. И вступали именно тогда, когда кучеры заканчивали танец, попадая точно в ритм, в ноты. Артисты нашли функцию в своем организме, которая давала им возможность слышать, – какими-то вибрациями, волнами. Это убедило меня в том, что люди с физическими недостатками обладают тем, чего мы напрочь лишены, и эти способности могут развиться неимоверно! А однажды я был в жюри танцевального конкурса – там выступали девочки, сидевшие в колясках, их партнерами были нормальные парни. Это было потрясающе! Исполняли бальные танцы пары колясочников. И как! Теперь мы с этими удивительными ребятами списываемся, у них есть большое желание выступать, но мне все не хватало времени придумать проект с ними. Теперь я знаю – они выйдут на сцену в нашем концерте.

– Вы уверены, что российский зритель готов смотреть такие выступления? 

– Я уверен, что это не оттолкнет публику. Ведь ролик с китайской парой многим пришелся по душе. Проблема больше в тех, кто руководит артистами. У нас увечных артистов списывают сразу. Я помню случай в Швеции, который меня поразил. Я исполнял партию Принца в «Лебедином озере», и мне показали юношу, который танцевал в нескольких сценах, где не требовались поддержки – у него по локоть не было руки, он был с протезом. Потом мы с этим артистом подружились. Он возил меня на своем маленьком «мерседесе» – и так ловко управлялся крюком вместо руки.

– Вы сами когда-то пережили серьезную травму.

– Я порвал связку. И сразу все в жизни изменилось. Только что ты был нужен всем, везде – в Большом, в Мариинке, танцевал ведущие партии, график твоей жизни был расписан на два года вперед. И вдруг ты понимаешь, что никому не нужен. На следующий день меня уже заменили кем-то в балете Бежара. Отправили лечиться. И пока я не вылечился, никто мне не звонил.

– Николай Цискаридзе рассказывал примерно такую же историю.

– Да, Коля лежал-умирал в Париже – температура 40, никто не понимал, что с ним. А ему, оказывается, врачи занесли золотистый стафилококк. Тогда рядом с ним осталось очень немного людей. И это урок, который дает тебе понять, что такое изменчивость славы, что такое дружба и что в этом мире ценно. Пережив личную трагедию, ты лучше понимаешь тех, кто обречен на близкую смерть. Когда я стал общаться с людьми в хосписе, я понял принципиальную вещь: это не дом смерти – это дом жизни. Сколько бы тебе ни было отпущено – 10, 30, 60 дней, ты должен их проЖИТЬ, а не ждать конца. 

Однажды Вера Миллионщикова попросила меня подойти к умирающей от рака женщине. Ей было всего 33 года – просто поговорить. Вскоре женщины не стало. А потом пришел ее муж и попросил меня встретить с ним и двумя детьми, потерявшими маму, Новый год в Норвегии. В Москву женщина была привезена, потому что в Норвегии нет таких хосписов. Им надо было как-то перешагнуть в новую жизнь, а я им казался таким... мостиком для этого. Мы с Катей и Настей (жена и дочь Лиепы. – Прим. ред.) собрались и поехали к ним на Новый год. В кинотеатре я показал свой фильм «Возвращение Жар-птицы» и понял, что акции благотовительные, милосердные можно делать вообще без денег – было бы желание...

– Благодаря фондам кто-то встает на ноги? 

– Конечно! От фонда «Артист» стало возможным отправлять из России детей, родившихся без ног, в штат Техас, где им делают бесплатно операции, – и уже пять детей вернулись на своих двоих – теперь они могут передвигаться без колясок, это ли не чудо! А благодаря нашему фонду хоть ненадолго, но мы скрашиваем жизнь ветеранам войны. Балы, которые мы проводим для ветеранов уже в течение шести лет 5 декабря на Поклонной горе, где выступают Лев Лещенко, Тамара Гвердцители, танцуют солисты балета и сами ветераны танцуют, – это так нужно старикам! Программу помощи ветеранам нельзя откладывать ни на сколько – с каждым годом этих людей становится все меньше.

– Достаточно ли благотворителей находится?

– Подобно США и Европе, в России все больше корпораций готовы к социальной ответственности. Важна прозрачная отчетность, уверенность в том, что деньги не растратятся непонятно на что. И потом не только деньги нужны. Я помню, как в Московский хоспис приезжал Мстислав Ростропович, Теодор Курентзис играл с оркестром. Приходил Леонид Парфенов, рассказывал, как он делал передачу «Намедни», телеведущая Таня Арно делилась своими воспоминаниями. И вообще число волонтеров растет, в том числе среди молодежи. 

– Ваш отец много занимался благотворительностью. Как в вашей семье относились к этому?

– У папы был непререкаемый авторитет. Если он отчислял деньги тем, кто в них нуждался, – значит, это было правильно. Его действия никогда не обсуждались в семье. Думаю, он в нас с Илзе посеял те же самые семена – мы продолжаем заниматься благотворительностью и считаем это естественным.