«Чтобы выделиться, нужно рисковать»

 Вандалы, расписавшие стену на верхнем этаже дома на улице Кораблестроителей, могли разбиться насмерть, но даже это их не остановило

Петербург захлестнула новая волна «художественного вандализма». Так градозащитники называют граффити, которыми неизвестные расписывают фасады и крыши домов, стены общественных зданий и памятников архитектуры. «НВ» уже несколько раз писало о том, как подобные художества негативно влияют на исторический облик Петербурга. Но в последние месяцы проблема вышла на новый, в прямом смысле слова высший уровень. Непонятные рисунки начали появляться не только на первых этажах, куда может дотянуться рука псевдохудожников, но и на стыках стен и кровли. Как граффити попадают в столь недоступные места и можно ли побороть вандалов существующими законными способами, выяснял корреспондент «НВ».

Типичная многоэтажка на пересечении набережной реки Смоленки и улицы Кораблестроителей. В 1970-е годы прошлого века такими активно застраивалась часть Василеостровского района. Под самой кромкой крыши на верхнем этаже красуется хорошо заметная издалека непонятная надпись. Огромные буквы на первый взгляд не несут никакой смысловой нагрузки и уж тем более художественной ценности. Но только не для тех, кто их там оставил. Сами себя эти люди называют бомберами и тщательно скрывают свои лица. Это делается для того, чтобы горе-художников никто не смог узнать. Ведь бомберы прекрасно осознают – то, что они делают, противозаконно.

– Ничего не могу с собой поделать, это стиль жизни, – пожимает плечами бомбер с 5-летним стажем Андрей. – Стены – это как холст для нашего самовыражения. Жаль, что окружающие этого не понимают. Нас ставят вне закона. Если попадешься – минимум придется штраф платить. Меня, к счастью, еще ни разу не задерживали. А вот знакомым приходилось ночевать в «обезьяннике». Однажды даже речь шла о заведении уголовного дела за вандализм. Но обошлось, человек только приличную сумму денег выплатил. Мы с ребятами скинулись, кто сколько мог, помогли ему. Рисовать он после этого, кстати, не перестал, а это о многом говорит. Такие испытания нас только закаляют – мы стали осторожнее и внимательнее.

Поймать бомберов за разрисовыванием стены картинками или тэгами (стилизованными кривыми надписями, выполняющими роль индивидуальной подписи уличного художника, которую большинство горожан воспримет как примитивный набор символов, а коллеги по цеху сразу поймут) практически невозможно. Намалевать на фасаде непонятное художество они стараются за 3–4 минуты, после чего спешно ретируются. Даже если какой-нибудь бдительный жилец позвонит в полицию или решит самостоятельно навести порядок, максимум, что ему удастся, – увидеть удаляющиеся спины вандалов.

С традиционными «приземленными» надписями вроде бы все понятно, но что тянет бомберов под крыши? Нарисовать картину на высоте нескольких десятков метров – занятие не просто сложное, но и опасное. Любое неверное движение – и художник сорвется вниз.

– Нас становится все больше, и чтобы выделиться, нужно рисковать, – пожимает плечами Андрей. – Изобразил что-то на высоте – и тебе обеспечено уважение.

– Во время таких операций бомберы подвергают свою жизнь реальной опасности, – считает бригадир группы промышленных альпинистов Сергей Коробков. – Высотные работы на фасадах должны выполняться только при соблюдении всех необходимых требований безопасности. У нас, например, есть специальная группа, ответственная за снаряжение альпинистов. Плюс во время работы на крыше обязательно работают страховщики. Эти же парни в лучшем случае покупают в туристических магазинах пояса и карабины, крепят их к тросу, а трос цепляют за что попало. Я лично однажды видел следы, оставленные на крыше 9-этажного дома такими художниками. Это ж надо было додуматься привязать трос к телевизионной антенне! Она погнулась почти на 45 градусов.

Впрочем, жизненный риск – дело, по большому счету, самих бомберов. Вопрос в другом – кроме нарушения правил благоустройства и вандализма они частенько преступают и другие законы. Выход на крышу, как рассказал корреспонденту «НВ» источник в одном из РУВД, вполне может расцениваться как уголовное преступление.

– В целях борьбы с терроризмом несколько лет назад в Петербурге приняли решение закрыть доступ на чердаки и в подвалы жилых домов, – говорит полицейский. – Граффитисты же, рисующие на стенах верхних этажей, взламывают замки и выходят на крышу. Но поймать этих людей нам пока ни разу не удалось. Дело в том, что свои набеги на дома они осуществляют преимущественно по ночам. Летом, когда на улице даже в ночные часы светло, это будет сделать проще. Сейчас всем патрульным экипажам дано указание обращать внимание не только на то, что происходит на улицах и во дворах, но и на крышах.

Еще один яркий пример «коммунального хулиганства» до недавнего времени мозолил глаза жителям нескольких домов по проспекту Большевиков. Однажды на втором этаже многоквартирного дома, фасад которого выходит на магистраль, появились ярко-красные надписи. Интересно, что по проекту строительства этот этаж – технический, и попасть на него не могут даже жильцы. Каким образом бомберам удалось пробраться сюда, выйти на крышу расположенных на первом этаже магазинчиков и оставить свои надписи – неизвестно. Последствия акции вандалов коммунальщики устранили, но поручиться, что завтра граффити не появятся снова, никто не может.

Помимо исторических и прочих фасадов любимое место для творчества у бомберов – городские набережные, мосты и стены транспортных тоннелей. Если в центре Петербурга вандалы пока не рискуют рисовать глобальные картины, ограничиваясь лишь тонкими тэгами (которые с гранитных плит коммунальщики довольно оперативно смывают), то на окраинах все чаще можно увидеть поистине эпические «полотна». Яркий пример – стена набережной Смоленки, где уже много месяцев красуется международная аббревиатура, очень обидная для сотрудников органов правопорядка всех стран. Ее же могут наблюдать прохожие на фасаде ДК Ленсовета. А стена, тянущаяся вдоль трамвайных путей на проспекте Косыгина, вообще является местом войны коммунальщиков и бомберов в течение последних лет пятнадцати. Первые регулярно закрашивают граффити серой краской, вторые уже через несколько часов покрывают стену рисунками. Обе стороны, похоже, сдаваться не намерены и упорно гнут свою линию.

тем временем…

Рисунки на стенах, дверях офисов и крышах не принесут ничего хорошего уличным художникам, уверен яркий представитель противоположного крыла граффитистов, райтеров, Егор Усминский. Он и его сторонники считают, что искусство не должно входить в конфронтацию с законами.

– Я бы не хотел комментировать художества бомберов, – говорит Егор. – Они уверены, что таким образом выступают против некой «системы». А получается, что плюют на все нормы морали и портят город. У нас другая философия: уличное искусство должно приносить пользу и радость людям. Поэтому мы часто сотрудничаем с районными администрациями и вместе украшаем большими граффити брандмауэры, стены гаражных кооперативов, бетонные заборы.

Райтеры обвиняют бомберов в поверхностности и вандализме, те, в свою очередь, считают, что оппоненты «продались властям» и предали бунтарские идеалы граффитистов. Горожанам больше нравится идеология райтеров. Оно и понятно – смотреть на украшающие мрачные районы многоэтажек яркие картины куда приятнее, чем каждый день утыкаться взглядом в очередной тэг, не имеющий никакой художественной ценности. Отучить вандалов расписывать стены горожане предлагают с помощью исправительных работ. Застигнутые на месте преступления вандалы, уверены петербуржцы, должны не только платить солидный денежный штраф, но и собственноручно устранять свои рисунки. И не только свои, а все граффити в радиусе трех километров. Такую идею ее авторы намерены в ближайшее время предложить рассмотреть депутатам Законодательного собрания.

фотофакт

В 2010 году сквер на углу улиц Введенской и Благоева, где располагается спортивная площадка, расписали художники. На старых брандмауэрах появились изображения сказочного города с садами и шпилями. Но не прошло и месяца, как поверх картин появились надписи-граффити. Вандалы как будто показывают районным властям: мы здесь главные. Сегодня картин уже почти не видно под плотным слоем яркой мазни, которую бомберы почему-то называют искусством.