Верните Летний сад, или Лет через сто все образуется

Полтора месяца прошло с тех пор, как после длительной реконструкции открылся Летний сад. «НВ» обращалось к этой теме по горячим следам. Мы цитировали тех, кому новшества понравились, давали слово тем, кто пришел от них в ужас. Но то были самые первые впечатления самых первых посетителей нового Летнего сада. Теперь же, когда прошло время, в саду побывали практически все, кто хотел там побывать. Общественное мнение, таким образом, можно сказать, сформировано. Каково же оно?

У нас в подобных случаях часто говорят: мол, не надо выносить скоропалительных оценок, не надо рубить сплеча. Давайте, дескать, подождем, когда все устаканится, а потом будем решать, что делать. Ну вот – устаканилось. Эмоции, вроде бы, должны поутихнуть. И что теперь делать?

Летний сад убили. Летнего сада больше нет. В этом я имел несчастье убедиться на прошлой неделе (в минувшую пятницу было как раз 40 дней – со дня открытия сада), когда, набравшись мужества и робкой надежды, решился-таки проверить: может, фотографии врут, может, все не так страшно и атмосфера осталась? Увы. Все оказалось еще хуже, чем можно было ожидать, глядя на фото, – из этого «летнего сада» хочется бежать, поскорее вырваться, очнуться. И плакать.

...Никогда не испытывал особого восторга по отношению к градозащитникам и их лозунгам. Не понимал, например, почему все так ополчились на проект газпромовской башни. Не разделял ужаса от вида каждой новостройки. Не впадал в истерику по поводу каждой мансарды. Город – каким бы прекрасным он ни был – должен развиваться, расти, меняться. Убежден в этом и сейчас. Но то, что сотворили с Летним садом, – это надругательство, преступление против Петербурга.

И дело вовсе не в том, что на его реконструкцию ушли миллиарды рублей, – с этими катастрофическими цифрами пусть разбирается Счетная палата. И даже не в том, что кому-то не нравится то, что сделали в Летнем саду, – в конце концов на вкус и цвет… Кому-то нравится Павловск (дух старого Летнего сада), кому-то Петергоф (что-то общее с новым). И если бы то же самое и даже за те же деньги сделали бы где-нибудь в Красном Селе или на любом пустыре Купчино, я бы только поаплодировал. Но зачем понадобилось резать самое сердце Петербурга, лапать душу города, а по мне – так и лучшее место на Земле?..

Этот простой вопрос – зачем? – звучал с того самого дня, как стало известно о предстоящей реконструкции. Жучки-короеды того и гляди пожрут все деревья? Так лечите! Или говорите, таким Летний сад вроде как был в XVIII веке? Даже если и так, то что с того? Следуя этой логике, надо закатать в асфальт, например, канал Грибоедова, ведь его в начале XVIII века тоже не было – восстановим историческую правду! А еще лучше сровнять с землей весь город к чертям собачьим – вернемся к истокам, в эпоху Ивана Грозного, когда никаким Питером и не пахло!

А что собственно такого ужасного сделали в Летнем саду, спросите? Для тех, кто в саду впервые, или для тех, кто забыл, когда последний раз здесь бывал, – ровным счетом ничего. Все чистенько, опрятненько, травка зеленеет, фонтанчики журчат, заборчики стройными рядами колосятся… Но для тех, кто всей кожей чувствовал тот неповторимый скамеечный уют, ту оазисную прохладу, кто с самого рождения дышал той шелестящей прозрачностью Летнего сада – для них это, повторюсь, преступление.

Следы этого преступления настораживают сразу – как только при входе в сад со стороны Михайловского замка вместо лебедей видишь нелепый заборище, огораживающий пруд. Это в целях безопасности, что ли? Тут каждый год по три утопленника вылавливали?..

Но это еще цветочки (которых, к слову, теперь практически нет). Главное, что теперь, попадая в Сад, ты чувствуешь себя не то подопытной крысой в лабораторном лабиринте, не то пациентом огромной больницы, тщетно ищущим свою палату в бесконечной череде зеленых коридоров. По этим, с позволения сказать, аллеям не хочется гулять. На эти куриные насесты, что пришли на смену почти легендарным скамейкам Летнего сада, не хочется садиться. На эти зеленые до отвратительности газоны не хочется смотреть. Об этих кастрированных кустах, вытащенных из коробки конструктора «Лего», не хочется и думать.

И где же вы были, господа градозащитники, когда затевалось это кощунство? Где были вы – те, которые с яростью бросаются на защиту каждого гниющего особняка каждой баронессы Бумбергольц в каждом Переподьяческом подпереулке? Где были все мы? Где был я?.. Ну да – что-то там пару раз вякнул с газетных страниц…

Впрочем, есть такие проекты и такие деньги, которые никаким ломом не переломишь. Весь город костьми мог лечь – ничего бы не изменилось: жучки-короеды, XVIII век, спасение статуй… Знаете, почему так называемым градозащитникам удалось зарубить проект «Охта-центра»? Только потому, что на их стороне была большая политика. А тут – всего лишь какой-то садик…

Одно утешает: все еще можно вернуть. При всем своем благоустроительном варварстве убийцы Летнего сада, забыли сделать контрольный выстрел – спилить все деревья. Нет, кое-где помахали топориками, да и ветки порубали изрядно, но они, родимые, сами со временем отрастут – и прохлада вернется. Останется только выкорчевать двухметровые геометрические кусты и вернуть старые скамейки. Да разослать по дачам чиновников Минкульта белые, как простыни, мертвые бутафорские статуи. И даже если они все новые фонтаны себе заберут в придачу – не обижусь.

Уважаемые проектировщики, придумайте, пожалуйста, такой проект! Выгодное ж дело – не пожалеете! А мы, налогоплательщики, со своей стороны не пожалеем на это дело еще два-три миллиарда. А уложитесь в полтора – так вообще сказка.

Андрей Миронов, заместитель главного редактора «НВ»

Я тоже прогулялся по новому Летнему саду. Ну, что сказать… Одно дело смотреть, а другое – видеть. Я пытался видеть не яркий новодел, заменивший собой благородную старину старого сада, а то, как это будет выглядеть через сотню лет. Ибо эта реконструкция рассчитана на срок не меньший.

Разрастется кустарник и покроет пушистым одеялом сегодняшние ярко-зеленые решетки. Люди будут вступать в настоящий лабиринт среди шпалер, представляя себя героями романов о XVIII веке. Открытые сейчас скамейки укутает густой покров листвы, через который не пробьется и питерский ливень, и там займут свое законное место влюбленные парочки. А потом, вдоволь нагулявшись по живому лабиринту, посетитель неожиданно выйдет к боскетам, где царит птичий гам, или придет в восторг от великолепия перспективы французского партера с Коронным фонтаном.

Кстати, мне бы хотелось спросить критиков, призывающих вернуть Летнему саду первоначальный вид: «Вы бы и Коронный фонтан сломали?..» Да и все остальные воссозданные фонтаны. Они в свое время погибли, и их не стали восстанавливать не потому, что без них лучше, а потому, что тогда на это просто не нашлось денег. А сейчас нашлись, и слава богу. 

Я вижу презрительно скривленное лицо: «Новоделы…» А чем они хуже «староделов»? Иногда и получше, уверяю вас, хотя бы по качеству материалов, да и по работе.

У меня есть приятель – профессиональный реставратор, большой ценитель изящных искусств, потомок нескольких аристократических родов, эстет в самом высоком смысле этого слова. Как-то у нас зашел разговор о старинной мебели, и он поразил меня своим неодобрением моды обставлять квартиры в стиле ретро.

– Сегодня, – говорил он, – мебельщики делают гораздо более красивую и функциональную в современном быту мебель, чем тот же ампир или модерн.

В новом Летнем он еще не был, но собирается посетить, и тогда я обязательно познакомлю с его мнением наших читателей.

Ярое отторжение нового облика Летнего сада, на мой взгляд, обусловлено лишь одним: нарушением детских впечатлений. Всех, кто родился в Ленинграде, водили в Летний, и, разумеется, детям он казался воплощением рая. Но, поверьте, это только внутреннее убеждение счастливой детской психологии, а не объективная реальность.

Весь XX век Летний медленно умирал, а мы застали уже величественную мумию, с больными деревьями, израненными статуями и заросшим прудом. Это не был сад ни Петра, ни Екатерины, ни Пушкина. Можно на это возразить, что реконструированный сад тоже никогда не был таким, каков он сейчас, что одновременно все эти объекты здесь не существовали. Ну а теперь они сосуществуют. И мне это нравится. Когда-то тут не то что не было шпалер, лужаек и фонтанов – не было даже плодородной почвы. А потом все появилось. Интересно, кто-нибудь тогда ворчал, что испохабили прелестный уголок дикой природы? Что-то не думаю…

Теперь детей будут приводить сюда, и в их памяти Летний останется таким, каков он ныне. И попробуйте, как кое-кто сейчас предлагает, лет через пятьдесят вернуть ему облик, который запомнился в детстве нам. Да на части разорвут такого «проектировщика»! И, наверное, правильно сделают. Облезет краска с деревянных шпалер, потемнеют от непогоды копии статуй, слегка облупятся фонтаны, вырастут деревья и кусты, газоны приобретут облик английских лужаек, которые ежедневно подстригали не один век. И тогда Летний вновь обретет те приметы «благородной старины», которых он сейчас временно лишился. Только это будет живой сад, а не умирающий. И, может быть, новый Пушкин не спеша пройдет по его дремучему Лабиринту и сядет с ноутбуком на старинной скамейке у Коронного фонтана.

Между прочим, в моей прогулке по новому Летнему саду меня сопровождали трое писателей, и всем им он скорее понравился, чем нет. Наверное, умение видеть – их профессиональное качество.

Павел Виноградов, редактор отдела социальных проблем «НВ»

Татьяна Титова, ландшафтный дизайнер, биолог:

– Что надо было делать для спасения сада? Наладить постоянный уход за растениями, лечить деревья, делать подсадки, формировать кроны, осветлять сад, удобрять почву, следить за уровнем грунтовых вод. Это был путь бережного отношения к экосистеме сада. Его подсказывал здравый смысл. Именно этого ожидали от реставрации наивные горожане. Однако у этого пути был один безобразный недостаток: перечисленные выше работы не требуют огромных затрат, что не позволяет осваивать миллиардные суммы.

Светлана Крючкова, фотограф: 

– После реставрации Летний сад стал очень похож на парки Царского Села и Петергофа. А до этого был заброшенный парк. Да, он тоже был очень приятен этой своей депрессивностью, но нынешний сад стал действительно Летним.

Дмитрий Кудинов, инженер: 

– С точки зрения большинства туристов, прибывающих в Питер из преимущественно сероватой и безалаберной действительности, Летний сад должен выглядеть феноменально зрелищно. Все при нем: ровные чистые аллеи, отборная флористика, аккуратные чистые лавочки…

Галина Врублевская, писатель: 

– Разумеется, новое поколение петербуржцев и гости города воспримут и такой сад как данность и все равно будут восхищаться им.

Сергей Иванов, начальник финансового отдела компании «Техприбор»: 

– У скульптур Летнего сада, сделанных из полимера, поверхность слишком гладкая и неестественно белая. Хорошо это все будет выглядеть только после того, как материал состарится. А что касается фонтанов, то если учесть, что их оригиналы были разрушены в 1777 году и никто сейчас не знает, как они на самом деле выглядели, то их «восстановление» – это очень сомнительный ход.

Юлия Ка, юрист:

– Тюремная эстетика не утратила своей актуальности. Все что можно, а именно: прудик и деревья – огородили забором в половину человеческого роста, выкрашенным красивой зеленой краской. Поэтому, присев на скамеечку, чтобы полюбоваться прудиком, любоваться приходится заборчиком. 

цена вопроса

Поначалу стоимость реконструкции оценивалась в 2,33 миллиарда рублей. К 2009 году эта сумма увеличилась до 4,5 миллиарда – авторы проекта настаивали на том, что для полноценного ремонта необходимо потратить именно такие деньги. Но в разгар кризиса чиновники Минкульта решили умерить аппетиты реконструкторов и посоветовали им вернуться к первоначальным цифрам. Но на что же были израсходованы миллиарды?

Наиболее дорогой работой оказались демонтаж, транспортировка, восстановление и копирование скульптур. Этот пункт реконструкции обошелся в 700 миллионов. С одной стороны, работы эти действительно сложные. С другой – а нужны ли они были вообще? Многие горожане считают, что пусть и обветшавшие, но настоящие скульптуры, впитавшиеся в себя многолетнюю историю, лучше бездушных подделок.

Далее. Строительство фонтанов обошлось в 70 миллионов. По сравнению со статьями-лидерами – немного. Но вот реставрация знаменитого «Самсона», главной достопримечательности петергофского Большого каскада, стоила менее 15 миллионов. Да и стоимость больших фонтанных комплексов у Финляндского вокзала и на Московской площади, территория вокруг которых сразу же стала любимым местом отдыха многих жителей города, ненамного превысила «фонтанный» бюджет Летнего сада.

Еще одна статья расходов – снос и лечение больных деревьев на территории парка. Это 33 миллиона рублей. Столько заплатили за снос 90 стволов сухостоя и высадку 50 новых саженцев. Правда, в эту сумму также включили работы по лечению деревьев. Но даже если предположить, что тем или иным процедурам подверглись все 1800 зеленых насаждений Сада (хотя, по самым смелым подсчетам, в лечении нуждалось не более 15 процентов деревьев), то получается, что на каждое ушло по 20 тысяч рублей.

Обустройство газонов и вовсе получилось золотым. На это в бюджете реконструкции предусмотрели 650 миллионов рублей.

– Да за такие деньги я бы с утра до вечера ползала по аллеям и каждую травинку вручную сажала! – воскликнула, услышав эту сумму, одна из ведущих (и очень дорогих, надо заметить) петербургских ландшафтных дизайнеров. – По рыночной цене такие работы стоят примерно в три-четыре раза меньше – и это самый максимум.

В 150 миллионов оценены «работы по организации строительства» (сюда же входит и стоимость временного дорожного покрытия на территории сада). 28 миллионов ушло на цветы и «парадный интерьер». 128 миллионов – на прокладку и замену инженерных сетей. Примерно 150 миллионов – на воссоздание боскетов, гаванца, Малой оранжереи, строительство нового хозблока.

В общей сложности получается чуть более 1,9 миллиарда. Где же еще 400 миллионов? Вероятно, их потратили на охрану стройплощадки, топливо для тракторов, оплату электроэнергии и прочие подобные расходы. А еще мы забыли о репродукциях картин и постерах с фразой Дмитрия Сергеевича Лихачева о необходимости беречь и сохранять историческое наследие русского народа, которые были вывешены на ограде Сада со стороны Михайловского замка. И не беда, что высказывание мэтра написали с грамматической ошибкой, избегать которую учат еще в начальной школе. Деньги-то – «казенные».

Никита Рубцов

2,3 миллиарда рублей – это:

• 15 новых детских садов

• 314 школьных стадионов

• Ремонт 2,6 миллиона кв. м городских дорог

• 1000 однокомнатных квартир для ветеранов

• 166 новых трамваев или 350 новых автобусов