Владимир Высоцкий: «А я думал, просто чайку попьем!»

Сегодня, в день памяти поэта, «НВ» рассказывает об одном его незапланированном выступлении

Организатором гастролей Владимира Высоцкого в Удмуртии выступил Василий Кондаков, в прошлом балетный танцовщик, администратор Северо-Осетинской филармонии. Он узнал о катастрофическом финансовом положении Удмуртской филармонии и предложил Афанасию Башмакову (тогда директору филармонии) посодействовать в организации концертов Владимира Высоцкого, Валерия Золотухина и других артистов Московского театра на Таганке и таким образом выполнить финансовый план. Однако тогда, в 1979-м, была еще и незапланированная Кондаковым творческая встреча Высоцкого с жителями столицы Удмуртии.

Через некоторое время после выступлений Владимира Высоцкого в Удмуртии администраторов гастролей обвинили в организации «левых» концертов. В их числе был Василий Кондаков, который пользовался большей известностью: он организовывал концерты с участием Аллы Пугачевой, Муслима Магомаева, Иосифа Кобзона и многих других звезд эстрады.

Высоцкому тоже неоднократно приходили повестки в суд, но в Ижевск он так и не поехал. Допрос состоялся в Тбилиси, где гастролировал Театр на Таганке.

Девять членов «преступной группы» были приговорены к различным срокам лишения свободы – от 3 до 10 лет с конфискацией имущества. Кондаков получил 10 лет колонии усиленного режима (до свободы он уже не дожил). В отношении Высоцкого уголовное дело прекратили. Ему предписывалось выплатить несколько тысяч «незаконно полученных» рублей. В том же 1980 году Владимир Семенович умер…

Иосиф Шнейдерман, в прошлом – артист Русского драматического театра имени В.Г. Короленко:

– Как вы знаете, Владимира Высоцкого наше правительство не жаловало, он был изгоем. Но все равно ездил по многим городам с концертами. В тот год (это был апрель 1979-го) в Ижевск приехали вместе с Высоцким еще Валерий Золотухин и Дмитрий Межевич. И вот однажды утром нам, артистам Русского драматического, сообщают, что в Национальном театре в десять часов утра будет организована встреча с Высоцким, узкотеатральная такая встреча. Новость, конечно, потрясла – увидеть живого Высоцкого!.. 

В театр я обычно приходил раньше назначенного времени. Благодаря этому успел и в Национальный театр, который находится недалеко, прийти за полчаса до начала и занять место ряду в седьмом или восьмом. Меня поразило то, что набрался полный зал! Забито было все, и на балконе ни одного свободного места. Я оглянулся и увидел, что люди стояли даже в проходе. Удивительно, потому что об этой встрече сказали только артистам, – откуда все остальные узнали? Пришли и студенты, и рабочие… Такой аншлаг в истории Национального театра я помню только два раза: первый – когда там давали спектакль «Дорогая Елена Сергеевна» по пьесе Разумовской, и второй – когда приехал Высоцкий.

Тогда я впервые и видел его. Удивился: он был небольшого роста. Вышел на сцену с гитарой и с незажженной сигаретой. Но увидел полный зал – и убрал ее. Мне запомнилось еще, что Владимир протирал глаза. Видимо, концерт накануне в Ледовом дворце поздно закончился… Очень приятно было уже то, что Владимир Семенович пришел встретиться с актерами, причем просто так, бесплатно… 

Он мне сразу понравился: вел себя очень просто, доброжелательно, а не как звезда, приехавшая в провинциальный город. Помню, что первые его слова после приветствия были: «Я не думал, что у вас в республике и в городе столько театров!» А после того как исполнил первую песню (на сцене специально установили микрофон) и ему поаплодировали, он сказал: «Спасибо, я бы тоже хотел вам поаплодировать, если бы увидел какой-нибудь ваш спектакль».

Он рассказывал о Юрии Петровиче Любимове, о Театре на Таганке. А затем отвечал на вопросы – и на профессиональные, и на личные. Но на вопросы типа: «А вы женаты?» – отвечал кратко: «Женат», в подробности не вдавался. Выступление продолжалось где-то два – два с половиной часа.

Леонид Романов, главный режиссер Государственного национального театра Удмуртской Республики:

– Творческая встреча с Высоцким была моей инициативой. 27, 28 и 29 апреля 1979 года у московских артистов были гастроли, организованные филармонией. Я работал замминистра культуры и, конечно же, знал, что Высоцкий не очень любит чиновников от культуры. Но я был еще и председателем Союза театральных деятелей Удмуртии. В этом качестве и явился к Высоцкому в Ледовый дворец перед концертом. Сказал, что у нас три театра, человек сто артистов. И спрашиваю: «Не нашли бы вы время встретиться с нами?» Он сказал, что с артистами – с удовольствием! «У нас человек сто…» – говорю я. «Да хоть пятьдесят – уже хорошо», – ответил Высоцкий. 

Был вечер, когда я с ним договаривался. А мобильных телефонов еще не было, поэтому я быстренько пришел на работу, позвонил по дежурному телефону, предупредил  кого только возможно, сказал, что завтра в 10 часов в Национальном театре встреча с Высоцким, Золотухиным и Межевичем. Затем я сделал еще один звонок – попросил, чтобы мне дали красивую машину, все-таки Высоцкого в театр повезу!

На следующий день машина приехала сначала за мной, а потом мы поехали в гостиницу «Ижевск», где разместились Высоцкий, Золотухин и Межевич. Высоцкий уже по второму этажу ходил, с неизменной сигаретой. Я спрашиваю: «А где Валерий Сергеевич?..» «Ай, – махнул рукой, – я за него отработаю». И мы поехали. А я еду и думаю: «Сделал всего лишь три звонка… А вдруг там три-четыре человека сидят?.. Тогда опозорюсь!» А когда мы приехали в театр (это было еще старое здание, не реконструированное, в общей сложности 600 мест), я вывел его на сцену и… Каково же было наше удивление, когда мы увидели более тысячи человек в зале! Он посмотрел и сказал: «И это все артисты?» А ведь видно было: кто в белых халатах, кто в строительных комбинезонах… Сидят, стоят во всех проходах. Высоцкий пошутил: «О! А я думал, мы сейчас с артистами посидим, чайку попьем, о наших делах поговорим, а тут придется работать». И все. Снял куртку, попросил меня следить за временем (в час у него был еще концерт в Ледовом) и начал петь. Естественно, задавали вопросы, он отвечал. Артисты в основном про работу спрашивали. Он то пел, то отвечал, снова пел, снова отвечал. 

Эта творческая встреча для зрителей была абсолютно бесплатной. Но, конечно, люди пришли не поэтому. Все-таки само имя – Высоцкий – о многом говорило. Почти в каждом дворе, из каждого магнитофона звучал его голос. Любили его, конечно. И вот он отработал, мы выходим из театра, народ столпился, всем интересно поближе на него посмотреть, все знали, где именно он пройдет. А оставалось всего 20 минут до концерта в Ледовом дворце. Он поднял охапку цветов, которую ему подарили, и крикнул: «Дорогу цветам!» Тут же образовалась дорожка прямо до машины. Мы сели и поехали. 

На концерте в Ледовом дворце я стоял за кулисами. Высоцкий меня предупредил, чтобы, когда приходили записки из зала, я решал, какие стоит озвучивать, какие нет. В основном в записках писали названия песен, чтобы он исполнил. Писали и вопросы типа: «Какие девушки вам больше нравятся: француженки, русские?..» и «Где с вами можно познакомиться?» Кстати, с ним была какая-то девушка, молодая, симпатичная очень. Не знаю, приехала ли она или местной была. Но я ее запомнил, потому что во время выступления в Ледовом она находилась с нами за кулисами и что-то искала. Я спросил ее: «Что случилось?» Она говорит: «Да Володя привез мне из Франции тушь, а я ее потеряла. Не знаю, куда делась! Всю сумку уже обыскала!» Мы с ней еще немного поискали, но не нашли. «Только ему не говорите ничего, пожалуйста».

…Потом, в 1980 году, я поехал на стажировку в Театр имени Маяковского на два года. На пятом этаже был актерский буфет, народу всегда мало, в основном актеры из московских театров. Однажды я туда спустился перед концертом, смотрю – дым коромыслом и Высоцкий с компанией: «Леонид, какими судьбами!» Я говорю, что на стажировке. «Валя, – это он буфетчице, – наливай стаканчик коньячка!» Я, мол, не надо, Владимир Семенович. «Я у тебя не пил, теперь я в долгу перед тобой». Мы выпили с ним по сто грамм, потом отошли, он говорит: «Твои КРУшники (это контрольно-ревизионная комиссия) меня замучили извещениями, приглашают на суд, будто бы я в Ижевске незаконные деньги получил. Я все эти извещения отдам тебе, увези, разберись. Никуда я не поеду». 

Записала Мария Казак, Ижевск – Петербург