«Неужели надо до президента дойти?!»

В Ленинградской области несколько сотен жителей поселка железнодорожников вынуждены обитать в нечеловеческих условиях

Всего лишь в 40 километрах от Евросоюза и в сотне от Санкт-Петербурга поселок на узловой железнодорожной станции оказался сейчас погруженным в средневековый быт. Его обитатели вынуждены ежедневно бороться за выживание, но многие не выдерживают и уезжают отсюда навсегда.

При этом железнодорожная станция Веймарн в двух перегонах от Кингисеппа переживает второе рождение. После упадка 1990-х годов станция снова обрела признаки узловой, за что нужно благодарить растущие обороты Усть-Лужского порта. Множество длиннющих составов, новые пути, новые станционные здания, вагончики со строительными рабочими там и сям – в общем, жизнь кипит. Но все это бурление абсолютно не касается территории, находящейся всего лишь в нескольких десятках метров от железнодорожного полотна. На ней стоят дома, построенные для работников станции и до сих пор заселенные ими и их потомками. Выглядят они ужасно. Даже издали заметно, что местами с крыш обвалился шифер, покосились или вовсе упали печные трубы, треснули стены, искривились окна… А подойдя поближе, еще и запах ощущаешь: это смердят выгребные ямы, которыми снабжены все дома, ведь канализации и водопровода здесь не было никогда.

…Добровольным экскурсоводом выступает староста поселка Екатерина Хитрова. Кате всего 26 лет, она родилась здесь, здесь ходила в школу ее мама и работала бабушка. Стала старостой выморочного поселка не только потому, что самая молодая и смелая. Катя любит свой поселок и не хочет уезжать, хотя молодежь ее возраста уже убежала кто в Кингисепп, кто в Петербург. А раз любишь – надо стараться сделать жизнь поселка лучше. Катя старается изо всех сил, но за год, что служит главой поселения (между прочим, бесплатно), не очень продвинулась в бодании с местной и районной властью.

– Для местной власти – а мы относимся к Пустомержскому сельскому поселению – наш поселок как бельмо на глазу, – рассказывает Катя. – Глава администрации Любовь Иванова как-то так прямо в сердцах и сказала. Ведь раньше все дома принадлежали железной дороге, но в 2005 году нас передали муниципалам – с тех пор и началось. Дома и так не новые, есть один довоенный, остальные построены сразу после вой­­ны, капремонта не было никогда, но теперь ими даже никто, кроме жильцов, не занимается! Мы даже за квартиру не платим!

Оказывается, в Пустомержском поселении не могут найти денег, чтобы напечатать квитанции веймарнцам. Не платят они и за воду – потому что ходят с ведром к колонке, не платят за тепло – у каждого своя печка и лично купленные дрова, не платят за газ – пользуются баллонами. Только за электричество платят, причем РЖД, поскольку дома запитаны со станции. Жители домов, быстро присоединившиеся к Кате во время «экскурсии», наперебой говорят:

– Да мы рады были бы платить за услуги, но ведь услуг-то нет! С электричеством и то беда – перед Новым годом четверо суток сидели в темноте, и в другие дни часто отключают.

Любовь Иванова сердится: она неоднократно приводила в Веймарн разные управляющие компании из Кингисеппа, чтобы те занялись несчастными домами. А жильцы отказываются иметь с ними дело!

– Потому что эти управляющие компании сразу нам заявили: у вас тут нечего обслуживать, нужно все ремонтировать, а на это у нас денег нет, – пояснила позицию жильцов Катя. – Зачем мы будем платить просто так, ни за что? Тем более что они выставляют такой ценник, как за благоустроенную квартиру в городе. А у нас средневековье настоящее!

Пресловутые выгребные ямы не только источник запаха. Туда иной раз и разыгравшиеся дети проваливаются. Вычерпать ямы как следует невозможно: как только ассенизаторы, наполнив емкость, уезжают, они тут же снова наполняются грунтовыми водами. Ведь раньше на месте одного из домов клюкву собирали, а рядом озеро было… Поэтому теперь воды – грязной, вонючей – здесь залейся: она стоит в подвалах, вызывая к жизни полчища комаров и мух, иногда она выплескивается и в подъезды, отчего гниют доски полов, а уж между домами можно пройти только по сделанной из старых шпал дорожке. На таком грунте постоянно «шевелятся» фундаменты – от этого и трещины на стенах, и кривые рамы. Сырость в квартирах – невероятная. Одна из соседок рассказала, как понесла стирать палас с пола, а он и развалился – оказалось, сгнил совсем. Кстати, не стелить палас нельзя, иначе очень холодно. Гниет внутренняя проводка в квартирах, поэтому кто-то сделал себе уже проводку наружную, а кто-то, кто победнее, так и живет с временными «соплями», кинутыми электриками.

Тем временем на станции – другой мир. Катя Хитрова показывает на новенькие трубы и следы недавно зарытых канав рядом с домами:

– Там есть и отопление, и горячая вода, и газ. Когда все это прокладывали, у нас полностью перерыли подъезды к домам, мы к автобусной остановке подойти не могли. Да, мы рады за людей, кто на станции у нас работает, – они имеют больше удобств на работе, чем дома, там и душ, и туалет нормальный. Но в наших домах по-прежнему ничего нет, да еще и дорогу нам так испортили, что люди себе ноги ломали! Насилу добились, чтобы зарыли ямы и канавы, и то только после того, как я обратилась в МЧС.

А один дом вообще потерялся при передаче от РЖД муниципалам, его нет в списках, жильцам не получить никаких справок. Остальные здания имеют балансовую стоимость (как Катя подглядела в муниципальных бумажках) 00 рублей 00 копеек. Тем не менее аварийными они не признаны – на это тоже нет денег, а уж на расселение жильцов и подавно.

Катя негодует:

– Зачем вообще нужны старосты, если с нами обращаются в органах власти как с мухами надоедливыми? Я стараюсь собрать документы, чтобы облегчить жизнь нашим людям, хоть какой-то ремонт обеспечить, настоять на внимании к нашим проблемам, а от меня стараются избавиться – и в муниципалитете, и в районе всем вечно некогда, иногда от меня как будто даже прячутся! Когда нам халтурно, просто ужасно сделали крыши, Любовь Ивановна нас попрекала: «Я на ваши крыши 8 миллионов потратила, а вы все недовольны!» У муниципалов один ответ – на Веймарн нет денег, то же самое, как под копирку, пишет и глава администрации Кингисеппского района Виктор Гешеле. Я уже и в область обращалась. Неужели надо до президента дойти?!

Думаете, глава района не знает, как живет Веймарн? Ошибаетесь. Очень хорошо знает. У него там дом в нескольких сотнях метрах от злополучных построек. И не дача, а дом для постоянного проживания, господин Гешеле даже там прописан. И голосовал он именно в Веймарне, на глазах у ведущего средневековый образ жизни населения. Когда население, пользуясь случаем, бросилось к нему с вопросами насчет их домов, Гешеле сказал только, что работать надо по-новому, работать, тогда все будет. И уехал.

Катя Хитрова собирается обращаться к новому губернатору Ленобласти Александру Дрозденко. Ведь тот был в свое время главой Кингисеппского района и знает территорию. Может, посидят Дрозденко с Гешеле, обсудят ситуацию – спокойно так, по-семейному, – пока население Веймарна не легло на рельсы в отчаянии? Может, выделят какие-нибудь денежки из загашника и осчастливят несколько сотен детей и взрослых, ютящихся на одной из самых оживленных железнодорожных станций Ленобласти?